Гуру
ороошо
Зарегистрирован: Apr 20, 2006
Сообщения: 58
Откуда: Улан-Удэ |
 Добавлено: 31.01.07, 00:30 +0000 Пьеса о счастье... |
 |
|
Булат Ширибазаров
СЧАСТЬЕ МОЕ…
Пьеса в двух действиях.
Действующие лица:
Мишка - 16 лет.
Полина – 7 лет.
Костик – 10 лет.
Дядя Коля – участковый.
В эпизодах – жители города.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ.
Картина первая.
Старый город. Он идет по серой, сырой после дождя улице и люди не обращают на него внимания. Он идет, куда то прямо, то ли по своим делам, то ли просто так. Просто идет, озираясь по сторонам, с любопытством разглядывая грязные, давно не мытые витрины магазинов. Еще вчера ему не было до них ни какого дела. А теперь он на них смотрит. Это не Ленинград сороковых. Просто он похож на человека, пережившего блокаду - грязный, ободранный, голодный, но счастливый. Подходит к газетному ларьку, спрашивает: бантики есть?
ПРОДАВЩИЦА. Ни чего нет.
ОН. А че есть?
ПРОДАВЩИЦА. Ни чего нет.
ОН. Хреново.
Он молча идет дальше, не оглядываясь. Продавщица долго и с опаской смотрит ему в след. Пока смотрит, сзади нее шурует по полкам мелкий, но очень шустрый паренек, на вид лет восьми-девяти, тоже чумазый, похожий на чертенка. Что-то находит и бесшумно исчезает.
ПРОДАВЩИЦА. (Неспешно достает сотовый телефон, набирает номер, говорит) Ало, Колян? Здорово, Нюрка! Ну что, опять твой Костик журнал тиснул?
ГОЛОС В ТРУБКЕ. И что?
ПРОДАВЩИЦА. Как что, бери с поличным, он на площадь побежал.
ГОЛОС В ТРУБКЕ. Тебе надо, ты и бери.
В трубке короткие гудки.
ПРОДАВЩИЦА. Вот те раз? Это че, революция? Спелись, собаки дикие?
Снова набирает номер, другой, всюду слышит короткие гудки.
Запоздавшая с работы мамочка подбегает к ларьку и вежливо спрашивает: У вас нет бантов?
ПРОДАВЩИЦА (Вздрагивает). А, че?
МАМОЧКА: Банты есть?
ПРОДАВЩИЦА. (Тоже вежливо) Да-да. Конечно, есть. Вам какие, синие, красные, белые?
МАМОЧКА. Белые конечно. Дочку в школу собираю…
ПРОДАВЩИЦА. Так месяц же еще?
МАМОЧКА. А вот как хватишься, а все банты раскупят. Я всегда все заранее делаю…
Продавщица достает целую коробку бантов, выкладывает на прилавок.
Они о чем-то мирно беседуют, а рядом, на площади маленький чертенок рвет в клочья спортивный журнал и, скрипя зубами, повторяет: проиграл, проиграл, проиграл…
Площадь маленькая, потому что и город сам маленький. Его называют городом. А на самом деле это поселок, причем не большой. Но кому-то понадобилось, что бы его называли городом. За порядком здесь следит один единственный участковый. Он идет по опустевшей площади, и даже по его походке видно, как надоела ему эта работа. Но он ее ни когда не бросит, потому что люди ему этого не простят.
Он не заметно подходит к чертенку, встает у него за спиной.
УЧАСТКОВЫЙ. Здорово, Костик.
КОСТИК. (Вскакивает, готовится дать деру) Че надо?
УЧАСТКОВЫЙ. Ты опять журнал спер?
КОСТИК. Я одолжил. Прочитаю и принесу.
УЧАСТКОВЫЙ. (Трогает носком ботинка обрывки журнала) Так принеси.
КОСТИК. Принесу. Тока не сейчас. Завтра отдам...
УЧАСТКОВЫЙ. Точно отдашь?
КОСТИК. Точнее не куда.
УЧАСТКОВЫЙ. Что пишут?
КОСТИК. (Всхлипывает) Костя проиграл, вот этому, (Протягивает клочок журнала) по очкам.
УЧАСТКОВЫЙ. Засудили, поди. Наших там не особо любят… Во мордаха, как у бульдога. (Вчитывается) А он и есть, британский бульдог… (Чешет лоб.) Так он же англичанин…?!
КОСТИК. Ну и что?
УЧАСТКОВЫЙ. Так англичане бокс придумали.
КОСТИК. Да ну?
УЧАСТКОВЫЙ. И правила, тоже они написали!
КОСТИК. Вот суки. (Смотрит на обрывки журнала) А наши правила есть?
УЧАСТКОВЫЙ. Да, есть, поди.
КОСТИК. Зашибись. Я по нашим правилам драться буду! Точно говоришь, они засудили его, сто пудово засудили.
УЧАСТКОВЫЙ. А Костя у него реванш возьмет.
КОСТИК. А что это такое, реванш?
УЧАСТКОВЫЙ. Это значит отдохнуть и дать сдачи!
КОСТИК. А так можно?
УЧАСТКОВЫЙ. Конечно можно! Я точно тебе говорю, сам два года боксом занимался.
КОСТИК. (С восхищением) Круто. Точно! Он отдохнет и даст сдачи. Он убьет его, сто пудов. (Разрывает листок) А потом я вырасту и тоже убью этого бульдога. (Переводит дыхание) Ты видел, как он негра одного шлепнул?
УЧАСТКОВЫЙ. Кто, бульдог?
КОСТИК. Сдурел что ли? Костя. Дал ему по харе и у того даже ноги разъехались, как у коровы на льду. Я этот бой у Мишки смотрел, по телеку…
(Пауза)
УЧАСТКОВЫЙ. И где твой Мишка?
КОСТИК. А зачем он тебе?
УЧАСТКОВЫЙ. За надом.
КОСТИК. Не знаю!
УЧАСТКОВЫЙ. Знаешь! (Делает шаг в сторону Костика)
КОСТИК. Подойдешь, орать буду!
Отбегает на безопасное расстояние, набирает полные легкие воздуха, дико орет.
УЧАСТКОВЫЙ. Чего базлаешь то?
КОСТИК. А ты не лезь! У нас весы разные.
УЧАСТКОВЫЙ. Да кто к тебе лезет. Орешь как девка.
КОСТИК. Сам ты девка. (Начинает задыхаться) Еще раз так скажешь…
УЧАСТКОВЫЙ. А дыхалка то у тебя, смотрю, атас. Курить меньше надо. Тоже мне, Костя Цзю...
Костик шатается, падает на колени.
УЧАСТКОВЫЙ. Э, ты чего? (Подхватывает Костика) А ну-ка дыхни.
КОСТИК. Я бросил курить, честно говорю, уже год не курю. И клей не нюхаю.
УЧАСТКОВЫЙ. Понятно. Ты когда ел в последний раз?
КОСТИК. Утром, суп…
УЧАСТКОВЫЙ. У Мишки?
Костик молчит.
УЧАСТКОВЫЙ. И ночевал тоже у Мишки?
КОСТИК. Дядь Коль, отпусти меня, пожалуйста. Все равно ни чего не скажу.
УЧАСТКОВЫЙ. Да тебя и не держит ни кто. (Помогает Костику подняться) Беги.
Костик убегает. Участковый смотрит ему в след, словно выжидает. Костик возвращается.
КОСТИК. Дядь Коль.
УЧАСТКОВЫЙ. Ну.
КОСТИК. Мишке че передать?
Картина вторая.
В то же время на окраине города. Это поляна, а точнее пустырь в лесной зоне, на берегу пруда. Постепенно собирается молодежь. Громко фальшивит старенький китайский магнитофон. Молодежь еще держится группками. Одни курят травку. Другие ждут, когда привезут водку или спирт. Потом здесь начнется что-то вроде дискотеки.
Две девчонки лет пятнадцати робко топчутся в сторонке. Обе одеты в короткие дерматиновые куртки, спортивные трико с лампасами (такие были в моде в начале девяностых) и обуты в туфли на шпильках. Опять же обе ярко накрашены, косятся на остальных, что-то обсуждают.
ПЕРВАЯ (Худенькая; ее волосы покрашены в рыжий цвет). Ты думаешь, я вру?
ВТОРАЯ (Полная, почти толстая, бурая). Нет, не врешь.
РЫЖАЯ. А че выпендриваешься? За мной пацаны уже три года бегают, я все знаю.
БУРАЯ. Ну и что? За мной тоже... Только я не дура. У меня их всего пять было…
РЫЖАЯ. Ты сама дурочкой не прикидывайся.
БУРАЯ. Не веришь?
РЫЖАЯ. Конечно, не верю!
БУРАЯ. Ну и дура.
РЫЖАЯ. (Закипает) Сама ты дура. Пять – говоришь?
БУРАЯ. Пять!
РЫЖАЯ. И кто?
БУРАЯ. Не помню!
РЫЖАЯ. А ты вспомни.
БУРАЯ. Не помню.
РЫЖАЯ. За то я помню.
БУРАЯ. Ты?
РЫЖАЯ. Я!
БУРАЯ. Ну, скажи. Скажи-скажи, че замолчала? Ага, не помнишь ты ни фига, зато сплетни про всех собираешь, как проститутка подзаборная. Ты и есть проститутка подзаборная. Я всех твоих пацанов посчитала. Тридцать
у тебя их было, тридцать, поняла? Тридцать!
РЫЖАЯ. (Все это время пытается перебить подругу) Я? Тридцать?
БУРАЯ. Тридцать - тридцать. Забыла? Ты почти весь наш класс обслужила, дура. И соседский тоже. Че думаешь, не помню? Все помню, и как Федька Куцан тебя трахал. Ты же сама говорила тогда, после дискотеки…?!
РЫЖАЯ. (Ошарашено) Че?
БУРАЯ. Все отстань от меня. Смотри вон лучше, Сонька бывшего твоего клеит…
Первая озирается по сторонам, пристально смотрит в толпу, ни кого не замечает. Поворачивается к подруге.
РЫЖАЯ. Где?
БУРАЯ. В Караганде. Ты пока пялилась, они в кусты ушли.
РЫЖАЯ. Опять врешь. А теперь я. (Резко одергивает подругу) А ты не перебивай. Во-первых, не тридцать, а двадцать один. С Белым и Цыганом не считово. С ними по три раза было…
БУРАЯ. Ну, тридцать же?
РЫЖАЯ. Двадцать семь, дура. Математику учи.
БУРАЯ. Все равно много. Я слышала, если больше двадцати – уже потаскуха.
РЫЖАЯ. Вот ты офигела? Во первых, не двадцать, а больше сорока, так в газете писали, Спид-Инфо. А во-вторых, это ты…
БУРАЯ. Все, я тебя не знаю. Не подруга ты мне, раз моих пацанов считаешь.
РЫЖАЯ. Сама виновата. Я с чего вообще начала то? Что б тебе же лучше было. Опять напьешься – пол города обслужишь.
БУРАЯ. На себя посмотри. Может, я так хотела? Я вообще уезжать отсюда собираюсь.
РЫЖАЯ. Ну и мотай. Толку то? Все равно вернешься.
БУРАЯ. Как не поболтаю с тобой – повеситься хочется. Че ты меня топчешь всю дорогу? Че я тебе такого сделала? Ну, такая я, не красивая. Тебя пацаны снимают, а меня – нет. Гордись…
РЫЖАЯ. Да чем гордиться то? Что не пацаны – одни бандерлоги. И не топчу я тебя. Говорю же, как лучше хочу. Тебя, дуру, спасаю.
БУРАЯ. А не надо меня спасать. Че хочешь говори, а я не потаскуха.
РЫЖАЯ. Да ты слушай меня. Короче, сейчас пацаны водку привезут – много не пей. Даже если уговаривать будут. Они туда подсыпают что-то. Вот ты и вырубаешься. Вырубишься - ни кто тебя оттащить не сможет…
БУРАЯ. Ну да. Я же толстая…
РЫЖАЯ. Да причем тут это. Им какая разница, какую трахать? В прошлый раз на тебя вообще дед какой-то залез, грибы рядом собирал…
БУРАЯ. (Резко) Не правда!
РЫЖАЯ. Че я тебе, врать буду? Пол города об этом говорит.
БУРАЯ. Не правда, не помню! (Плачет)
РЫЖАЯ. Конечно, не помнишь. А как я одевала тебя потом, не помнишь? Как тащила тебя на горбушке? Не помнишь?
БУРАЯ. Не помню. Не правда. Не правда. Не правда…
Бурая резко разворачивается, убегает. На бегу налетает на Мишку, сбивает его с ног, бежит дальше, на пролом. Через кусты. Рыжая бежит за ней.
МИШКА. (В след девушкам) Эй, Соньку не видели? (Чешет отбитую грудь) Вот дуры.
Он поднимется, прихрамывая, шагает к толпе молодежи. Слышно как скрипят тормозные колодки автомобиля. Хлопают двери. Появляются двое крепких молодцов. Оба коротко стрижены, в черных брюках и кожаных жилетках на голое тело. Один – чернявый, похож на цыгана. Второй – белесый, почти альбинос. С ними Сонька. На ней просторная футболка, тоже на голое тело и джинсовая, очень короткая мини-юбка. Парни несут спиртное, один – ящик с пивом, второй – коробку со спиртом. Бутылки закупорены пробками из бумаги. Из толпы кто-то возмущается: опять, поди, всякой хрени намешали?
ЦЫГАН. А ты не пей. В рот ни кто не заливает.
Мишка продирается сквозь толпу, подходит к Соньке. Та пьет пиво из бутылки, уже видит Мишку, смотрит на него с плохо скрываемым раздражением.
МИШКА. Здорово, Сонька.
СОНЬКА. Здорово.
МИШКА. Разговор есть. Давай отойдем?
ЦЫГАН. Слышь, ты, руки убери от нее?
СОНЬКА. Да все нормально, это сосед мой бывший. (Мишке) Ну че тебе?
ЦЫГАН. Ты че, с бомжами живешь?
СОНЬКА. Дуло захлопни. Сказала же - бывший.
Все вокруг хохочут.
МИШКА. Пошли – отойдем.
СОНЬКА. (Капризно) Не видишь, я занята? Говори здесь.
МИШКА. Лучше отойти.
СОНЬКА. Короче, или вали, или говори здесь.
МИШКА. Слышала про меня?
СОНЬКА. Слышала, и че?
МИШКА. Помнишь наш уговор?
СОНЬКА. Какой?
МИШКА. Ну, тогда, в школе, когда меня предки из дома выгнали?
СОНЬКА. (Смотрит с непониманием) Какой уговор? (Цыгану) Цыган, дай сигарету.
ЦЫГАН. У меня имя вообще-то есть. Облезешь.
МИШКА. Дурой не прикидывайся. Сама же обещала?
СОНЬКА. (Цыгану) Ты оборзел что ли?
МИШКА. Мне помощь твоя нужна. Очень срочно.
СОНЬКА. Ну и че?
МИШКА. Давай поженимся, как уговаривались? Мне очень надо.
Сонька давится пивом.
МИШКА. Ну ты же обещала?
СОНЬКА. Ты в зеркало смотрелся, ублюдок? Ты бы помылся сначала, бомж сраный?
ЦЫГАН. Слышь, Сонька. А че, тема. Я тебе денег займу, на свадьбу.
СОНЬКА. (Цыгану) Дышло захлопни, урод черномазый. (Мишке)
Мишенька, ты бы еще детский сад вспомнил…
ЦЫГАН. А вот за черномазого ты ответишь, сучка. Эй, Белый, ебни ка ей, у меня руки заняты.
БЕЛЫЙ. (Равнодушно) Я баб не бью. Сам знаешь.
МИШКА. Говорил же, отойти надо…
СОНЬКА. (Протяжно) Да, да, конечно, милый…
Неожиданно она бьет Мишку коленом в пах, хватает за волосы, бьет его кулаками, что-то приговаривает. Мишка изворачивается и бьет ее в ответ по лицу. Сонька падает. Толпа дружно налетает на Мишку. Белый помогает подняться Соньке. Та громко ревет.
ЦЫГАН. В пруд его, шакала, все равно искать не будут.
Картина третья.
Вечер. Комната общежития. Мебель расставлена абы как. Сразу видно, что заехали сюда на днях. Единственный атрибут, украшающий, а точнее освежающий это жилое помещение – почти новый телевизор со встроенным видеомагнитофоном.
В углу диван с подушкой и свернутым одеялом. Угол напротив отгорожен занавеской из простыни. Там кто-то спит в небольшой детской кроватке.
Телевизор стоит на подоконнике. У подоконника – стол. Две миски, одна тарелка. Три пластиковых кружки. В центре стола кастрюля, прикрытая крышкой. За столом Костик, смотрит телевизор. В экране два здоровенных парня, один – черный, другой – белый. Оба по пояс голые, в шортах и кожаных перчатках, бьют друг друга. Раздаются пушечные удары. Пока ни кто не падает.
Костик, съежившись и сжав кулаки, наблюдает за поединком. Вот белый падает и Костик, схватив пластиковую кружку, хочет швырнуть ее в экран. Но, вовремя одумавшись, кладет кружку на место. Прислушивается к отгороженному углу. Снова смотрит в экран, приговаривает: ну, вставай, давай, можешь, вставай. Можешь, можешь, можешь…?!
Облегченно оседает: Встал!
Сзади незаметно появляется Мишка, мокрый, избитый. Шатается. Костик резко вскакивает, встает на изготовку и замирает.
КОСТИК. Это кто тебя так?
МИШКА. Тихо, Полинку разбудишь. Помоги лучше…
Мишка садится на табурет, пытается снять мокрые, разбухшие кроссовки.
Ему явно поломали ребра. Он не может нагнуться вперед. Костик торопливо стягивает с его ног обувь, помогает ему подняться, вдет его к столу. Достает из под дивана таз, наливает в него воды из чайника.
КОСТИК. Белый?
МИШКА. Толпой. Я Соньке треснул нечаянно, со психу. Обиделась поди, дура.
КОСТИК. Вот дурак. Цыгану бы лучше врезал. Он давно выпрашивает.
Мишка стягивает с себя рубаху, моется.
КОСТИК. Че делать то теперь будем?
МИШКА. Не знаю, другую искать.
КОСТИК. Ты на себя посмотри. Кому ты нужен? Короче. Шмотки надо искать. Классные шмотки. Еще лучше, чем у Цыгана. И работу нормальную.
На пятаке ты точно долго не протянешь.
МИШКА. Да пока могу еще.
КОСТИК. Ага. А потом спина отвалится. Тогда точно все пропало.
МИШКА. Не каркай. Пожрать есть че?
КОСТИК. Суп.
МИШКА. Опять суп?
КОСТИК. А я новый придумал. Щас, попробуешь. Полинка две тарелки стрескала. (Накладывает суп в миску) Короче, жаришь картошку, потом кипяток в нее, и три бич-пакета. На, попробуй. Вкусно.
МИШКА. Хлеб есть?
КОСТИК. Полинке на утро осталось.
МИШКА. (Ест суп) Вкусно.
КОСТИК. А то.
МИШКА. С Нюркой договорился?
(Пауза)
МИШКА. Понятно.
КОСТИК. Да сука она, эта Нюрка. Я ей целую пачку газет продал, а она мне чирик. Я ей говорю – сама попробуй прожить на десять рублей. А она – ты маленький, перебьешься. Украдешь, если че. Вот я и…
МИШКА. Че?
КОСТИК. Да ни че. Колян тебя ищет.
МИШКА. Че сказал?
КОСТИК. Че, передай, говорит, что знает все. Неделю говорит, вам, на все про все. Короче, быстрее надо. Вот нахрена ты Соньке треснул? Говорил же, потом вместе пойдем?! Оденемся сначала?
МИШКА. Не скеми. И так тошно. Где чирик?
КОСТИК. (Не много помявшись) Кассету купил, на рынке.
МИШКА. (Закипая) Опять бокс? Совсем что ли оборзел? Жрать неча в доме. Я с пятака не вылезаю…
КОСТИК. Какой бокс, дурак. Мультики, Полинке. «Ну Погоди». Ей че делать то, когда нас нет? Бокс что ли смотреть?
(Пауза)
МИШКА. Ладно, не обижайся. Проживем, как ни будь. Давай спать. Вырубай телек. Жрет много…
Мишка не раздеваясь, падает на диван. Костик достает из под дивана раскладушку, ставит ее у стола. Выключает свет.
КОСТИК. (В темноте) Ты разденься, не выспишься.
МИШКА. Спи давай.
(Пауза)
КОСТИК. Мишка, а Мишка?
МИШКА. Чего тебе?
КОСТИК. А нам сильно деньги нужны?
МИШКА. Нет, не сильно. Только шмотки надо прикупить, Полинке костюм взять. За хату платить надо, и на жрачку еще что-то выкромчить. Че спрашиваешь то?
КОСТИК. (Задумавшись) Да так, ни че.
МИШКА. Все, спим!
Картина четвертая.
Раннее утро. Еще тихо, только птички щебечут.
Пятак за городским рынком. Это что-то вроде остановки. Здесь собираются те, кому в жизни больше ни чего не остается, кроме как работать на подхвате.
Еще рано и заказчиков пока нет. Зато один за другим подходят «работяги». На самой остановке несколько самодельных лавок, маленький столик из ящиков. За ним сидят хозяева пятака, бывшие «зеки», режутся в карты. Эти товарищи в основном собирают дань с «коллег», целыми днями пьют дешевый спирт и самогон и лишь иногда выезжают на самые денежные «шабашки», на пример, такие, как разгрузка вагонов.
Появляется Мишка, сначала здоровается с теми, кто стоит, затем подходит к тем, кто сидит.
ОДИН ИЗ СИДЯЩИХ. (Он самый крепкий из сидящих, лысый, в бейсболке, козырьком на затылок) Здорово Миха. Ну что, опять я раньше тебя пришел?
МИШКА. Федос, я все отработаю.
ФЕДОС. Конечно, отработаешь. Или свалишь отсюда. (Оглядывается на сидящих рядом, ухмыляется) Короче, Миха. Новая такса пошла. Теперь - стольник.
МИШКА. (Возмущенно) Да офигеть. Полтинник еле платил, а со стольника, там че останется то? Мне сестренку кормить надо, Федос.
ФЕДОС. А ты ее сюда приводи. Пока пашешь, мы нянчиться с ней будем. Я тебе слово даю, скучно ей не будет.
МИШКА. Ты за базаром следи?!
СОСЕД ФЕДОСА. (Сидит по правую руку) Федос, ты и в правду, фильтруй базар?!
ФЕДОС. Немец, все нормально, я пошутил. (Мишке) Вот. (Разводит руками) Или стольник, или вали...
НЕМЕЦ. Ты не переживай, Миха. Мы все продумали. Щас сезон начинается, уборочный. Работы до хрена будет. За день, если и не лениться, два огорода выкопать можно. Вот и считай, четыреста. Стольник в общак.
МИШКА. Все равно много. Это только на словах два огорода. С кем их копать то?
ФЕДОС. А кто тебя заставляет? Вали!
МИШКА. Ну Федос, я тебя как пацана прошу, сделай скидку, сестренка у меня. Я все шмотки на этом пятаке угробил. Носить нечего.
ФЕДОС. Все Миха, лафа закончилась. Ты двести еще в общак должен. Так и быть, прощаю. Ему спасибо скажи. (Кивает на Немца) Иди, работай.
МИШКА. (С иронией) Спасибо.
Мишка подходит к толпе работяг. Те молча расходятся. Только один из них, не высокий, уже подвыпивший мужичок, остается на месте. На вид ему лет пятьдесят.
МИШКА. Ну че дядь Жень, хреново!
ДЯДЯ ЖЕНЯ. А мне плевать. С меня они ни хрена не получат.
МИШКА. Так выгонят?
ДЯДЯ ЖЕНЯ. И пусть гонят. Жене так и скажу – выгнали. Они думают – на лавки сели, большими людьми стали. Шавки они. Когда Ванька афганец пятак держал, тут все зарабатывали. И на вагоны все по очереди катались.
МИШКА. И где он, этот Ванька?
ДЯДЯ ЖЕНЯ. Так утонул прошлым летом. В пруд полез, купаться, на день десантника. Нырнул и не вынырнул. Федька Куцан у него в пешках бегал. А теперь гляди-ка, (кивает на Федоса) начальником стал. «Урок» своих собрал, собутыльников. Страшно одному-то…
Рынок постепенно оживает. Вокруг носятся продавцы с тюками. Рядом едва слышно тормозит иномарка. К столику подходит грузный, крепкий парень в темных очках. Работяги собираются вокруг него.
ПАРЕНЬ. Здорово работяги.
ФЕДОС. (Насторожено) Здорово.
ПАРЕНЬ. Тещу хороню, вынести надо. Двести на рыло.
ФЕДОС. Двести пятьдесят…
ПАРЕНЬ. Двести, плюс бутылка водки.
ФЕДОС. Каждому?
ПАРЕНЬ. (Замявшись) Каждому!
ФЕДОС. Идет! (Обращается к толпе) Так, ты, ты, ты, и ты - в машину. Водяру сюда, поняли?
Тех, кого отобрали, идут за парнем. Остальные расходятся. Появляется седой, кряжистый цыган, подходит к Федосу, что-то шепчет на ухо.
ДЯДЯ ЖЕНЯ. Опять за рабами приехал, собака.
МИШКА. В смысле?
ДЯДЯ ЖЕНЯ. Че в смысле? Нет тут ни какого смысла. Щас выберут пару неугодных, и на весь день, в рабство к цыганам. Я ездил как-то. Три дня на них пахал. Хоть бы накормили по человечески. Коней своих лучше кормят.
МИШКА. Так отказался бы?
ДЯДЯ ЖЕНЯ. Попробуй, откажись. Он сразу пятак разгонит. С ним даже Ванька не спорил. Подлые, твари. Годами обиду помнят. Тут че, в нашей деревне. Все друг друга знают. Раз, и дочку с того ни с сего ссильничали. И поди разберись, кто и за что…
Федос между тем спорит с Немцем, поглядывает в сторону Мишки.
ДЯДЯ ЖЕНЯ. Так, одного заприметили. Похоже, не повезло тебе…
МИШКА. Пойду ка я…
ФЕДОС. Миха, подь сюды…
МИШКА. Мне в туалет надо.
ФЕДОС. Потом сходишь. Иди сюда, я сказал.
Мишка неохотно подходит к Федосу.
ФЕДОС. Хочешь долг отработать?
МИШКА. Ты же простил мне его?
ФЕДОС. Это он простил. (Кивает на Немца – тот виновато отводит глаза) А я отсрочил. Короче, берешь этого тунеядца, (Кивает в сторону дяди Жени) и на калым, к уважаемому человеку. День поработаешь, а завтра, так и быть, на вагоны с нами поедешь.
МИШКА. Обещаешь?
ФЕДОС. Мне че тебе, мамой поклясться? Вали давай. И этого не забудь…
(Опять кивает на дядю Женю).
Просторный цыганский двор. По левую сторону конюшня. Там всхрапывают лошади. По правую – высокое крыльцо, резное, ведет в большой, старинный особняк. Посреди двора куча конского навоза. Ближе к зрительскому залу огромная собачья будка. В ней злющая собака, не высовывается, только рычит. Противно жужжат мухи. Стоят Мишка и дядя Женя с лопатами, и седой цыган с кнутом.
СЕДОЙ ЦЫГАН. Короче, на кучу вам два часа. Загребаете в ведра и в огород. Потом туалет – он за конюшней. Там яма в огороде, туда и таскайте. Вечером закопаете. И что бы не воняло. Будет вонять – обеда не будет.
Седой цыган уходит, громко орет в доме.
МИШКА. Еп-пэрэ-сэтэ. Да мне в падлу это делать. Я им что, раб что ли?
ДЯДЯ ЖЕНЯ. Конечно раб.
МИШКА. Ха, хрен угадали. (Швыряет в сторону лопату) Короче я пошел…
Он делает шаг к калитке, и слышит злобный рык собаки, пятится назад.
ДЯДЯ ЖЕНЯ. А ты как думал? (Усмехается) Мы здесь в лучшем случае до вечера. (Смотрит на крышу дома) Дом хороший. Двести лет стоит – простоит еще столько же.
МИШКА. Плевать мне на этот дом. Валить надо, дядь Жень…
ДЯДЯ ЖЕНЯ. В этом доме купец когда-то жил, очень богатый. Он даже крышу свою золотом листовым покрыл. Красивый был дом, я в музее, на фотографиях видел…
МИШКА. Слышь, дядь Жень, давай лопатами псину? Мужики мы или нет?
Ну че смеяться то? Как рабов, закрыли, да еще дерьмо их таскай?!
ДЯДЯ ЖЕНЯ. Эта псина тебе сто раз глотку перекусит, пока ты ее прибьешь.
Она еще щенком была, когда цыган ей глаза выжег.
МИШКА. Это зачем?
ДЯДЯ ЖЕНЯ. Чтобы злее была. Она теперь нюхом только чует, на нюх и бросается. Лопатой ее не напугаешь. Ты думаешь, че она из будки не вылазит? Света дневного боится. Ночью это оборотень. Не дай Бог с цепи сорвется. Пол города передавит. Лучше не дергайся, Мишка. Денек помучаемся, работы не много. Завтра на вагоны поедешь, денег нормальных заработаешь.
ИЗ ДВЕРЕЙ ДОМА. Здорово рабы!
На пороге появляется цыган младший. По пояс голый, заспанный, в руке держит кнут.
МИШКА. В Африке рабов ищи.
ЦЫГАН. О, знакомые рожи. А я думал, ты утонул тогда. Думаю, че тебя найти ни как не могут? Не глубоко, вроде, закинули. (Чешет кнутом спину) А мне Трезора выгулять сказали. Придется отпустить.
ДЯДЯ ЖЕНЯ. Ты опять со своими шуточками? Сейчас сам свое говно таскать будешь.
ЦЫГАН. Не ссы, дед, тебя он уже пробовал. Не вкусный ты. И костей много.
(Щелкает кнутом) Место, место Трезор, быром я сказал, место.
(Собака не высовывается, глухо рычит) А ну ко мне. Ко мне я сказал.
(Мишка и дядя Женя смеются) Вот козел, тупая собака. (Злится, кричит на дядю Женю) Че встали? Быстро за работу. Копаем суки.
Он усаживается на крыльце, щурится на солнце. Мишка и дядя Женя берутся за лопаты.
ЦЫГАН. Дядь Жень, слышь, дядь Жень?
ДЯДЯ ЖЕНЯ. Чего тебе?
ЦЫГАН. А я Любку твою вчера трахал. (Мечтательно смотрит в небо) Классная у тебя дочка…
Цыган с трудом сдерживает смех. Дядя Женя не отвечает, молча ковыряется лопатой в куче.
МИШКА. Ты че такой козел то?
ЦЫГАН. Сам ты козел. Ответишь за козла. Или били тебя мало?
МИШКА. Ты что ли бил то?
ЦЫГАН. Надо больно, руки о тебя марать.
Цыган явно думает, что сказать пообиднее. Мишка и дядя Женя загружают носилки.
ЦЫГАН. Мишка, а Мишка. А я знаю, где ты живешь. Мы с Белым по приколу тебя вычислили…
МИШКА. Флаг тебе в руки…
ЦЫГАН. Сказать Коляну?
МИШКА. Ты скажешь, урод.
ЦЫГАН. И за урода тоже ответишь. Только приди на пруд. На этот раз точно утопим. (Зевает) Ладно, рабы, в падлу мне с вами болтать. Дел много. Мишка, ты скажи, когда сестренка подрастет. Пристроим, куда ни будь…
Мишка замирает, затем бросается на Цыгана, кидает в него лопату, промахивается. Тот резко вскакивает, исчезает в доме. Хохочет.
ДЯДЯ ЖЕНЯ. Теперь точно без обеда останемся.
МИШКА. Дядя Женя, ты че городишь то, а? Че терпишь? Он дочку твою понужает как шлюху последнюю, а ты в говне его ковыряешься? Че за хрень то, дядь Жень? Ты че? Не мужик что ли?
ДЯДЯ ЖЕНЯ. А она и есть шлюха, че теперь, не жить что ли? Вся в мамку выросла, дура. (Садится прямо на кучу, закуривает). Мне теперь все равно, че они делают. Лишь бы меня не трогали.
(Пауза.)
ДЯДЯ ЖЕНЯ. Ты знаешь Мишка, чей этот дом?
МИШКА. Слышал.
ДЯДЯ ЖЕНЯ. Весь город надо мной покатывался, когда Нюрка цыганам его продавала. Бизнес свой захотела, дура. Модно же?! Теперь ни бизнеса, ни денег, ни дома. Дом свой был, так я хоть по хозяйству ковырялся, и пахал как мерин. Я с детства мечтал о доме с золотой крышей. Если не золотой, то хотя бы с позолотой. А щас че в этой коммуналке? Те же цыгане.
Он походит к будке, протягивает руку, гладит пса, треплет его за ухом. Собака тихо поскуливает, облизывает его руки.
МИШКА. Э, дядь Жень, че, жить надоело?
ДЯДЯ ЖЕНЯ. Трезор, хороший мой песик. Прости меня, пожалуйста…
Картина пятая.
Комната общежития. Из угла в угол мечется Костик, сморит в окно, усиленно думает, начинает задыхаться, шатается. Достает из кармана
маленький пузырек с жидкостью, капает прямо в рот. Успокаивается, падает на диван, зарывается с головой в подушку. Хлопает дверь. На пороге появляется счастливый Мишка, с авоськами, полными всякой снеди. Костик вскакивает, виновато и растеряно смотрит на Мишку.
МИШКА. (Бодрым голосом) Где Полинка? (Разувается у входа) Че встал? Возьми сумки. Щас пировать будем. Жрачки на две недели хватит.
(Проходит к столу) Воды согрей, помыться надо. Весь день сахар разгружал.
КОСТИК. Мишка…
МИШКА. Че?
КОСТИК. Короче, это…
МИШКА. (Смотрит на Костика, затем на кровать в углу) Где Полинка?
КОСТИК. Тётьки какие-то приходили. И Колян с ними…
МИШКА. (Сухо) Куда они пошли?
КОСТИК. Да откуда я знаю. Пришли, злые все такие. Меня, в детдом заберут, сказали, если рыпаться буду.
МИШКА. (Свирепеет) Я тебя, о чем просил, дармоед сраный? Я что тебе говорил? (Хватает Костика за плечи, трясет) Ты какого хрена живешь с нами, если ни хрена сделать не можешь?
КОСТИК. (Вырывается) Да сам бы попробовал. Там лошади такие, я чуть со стула не шлепнулся, когда увидел их. Меня такие в детдом забирали. Знаешь как страшно. (Всхлипывает) Я, когда за кочергу схватился, уже поздно было. Колян, сука, увидел и отобрал. Тебе передал – попозжа зайдет.
Мишка устало садится на диван.
МИШКА. Короче, надо узнать, куда ее увезли. И валить из этого города.
КОСТИК. (Садится рядом) Давно тебе говорил. В Одессе знаешь сколько каштанов? Их просто в лесу, на костре можно жарить. Поел каштанов и до ночи есть не хочется. На электричках за десять дней добрались бы. Щас еще поздно...
МИШКА. Поздно. Короче слушай. Подними своих бродяг, и узнайте, куда ее увезли. Дальше видно будет…
КОСТИК. Ок, Мишка. Быстро найдем…
Костик выбегает в дверь, спустя секунду забегает обратно.
КОСТИК. Шухер, Миха, Колян идет. В окно сигай…
Костик бросается к окну, но Мишка его перехватывает, усаживает рядом с собой. В комнате появляется участковый.
ДЯДЯ КОЛЯ. Здорово бандиты.
Ему ни кто не отвечает. Дядя Коля, помявшись, усаживается за стол, кладет на него кожаную папку.
МИШКА. Протокол будешь составлять?
ДЯДЯ КОЛЯ. Да не за что пока. Поговорить с тобой хочу. Костик, выйди, пожалуйста...
МИШКА. Ты с тетками своими так разговаривай.
КОСТИК. Требуем адвоката.
ДЯДЯ КОЛЯ. Вот дурачки. А я и есть ваш адвокат…
МИШКА. Короче, Колян! Ты, конечно, правильный мент, но сестренку мою лучше верни.
ДЯДЯ КОЛЯ. Ты не кипятись, Мишка. Ей семь годков, сам подумай. Тебе – шестнадцать. По закону она должна жить с родителями.
МИШКА. (Багровеет) С кем?
ДЯДЯ КОЛЯ. Че злишься? Она пока в приюте. Там хорошо, кормят вкусно. Не обижает ни кто. Твои родители не хотят отказываться от родительских прав. Сам знаешь, им за вас деньги платят. По инвалидности. Будем оформлять в приказном порядке. Ты знаешь, комиссия уже все проверила…
МИШКА. Ни че я не знаю.
ДЯДЯ КОЛЯ. Не знаешь? (Пытливо смотрит на Костика) В общем, тебе в Армию скоро. Это хорошо даже, отслужишь, развеешься. А ее, (кашляет) в детский дом ее...
МИШКА. Ты охренел? ( Вскакивает с дивана, толкает участкового. Тот тоже встает, пятится) Ты охренел, я тебя спрашиваю? Ты бы с цыганами так воевал, мент поганый? Они два года наркотой из под полы торгуют. Скажи, что не знал? Скажи! Или че, ссышь?
Костик шустро забегает за печку, выхватывает кочергу, встает на изготовку за спиной участкового.
ДЯДЯ КОЛЯ. Так, спокойно, орлы! Спокойно! (Мишке) Ты – сядь! (Костику) А ты – выйди на улицу!
Костик вопросительно смотрит на Мишку. Мишка кивает на дверь. Костик бросает на пол кочергу, не хотя уходит, громко хлопает дверью.
ДЯДЯ КОЛЯ. Вояки, бляха муха. (Переводит дыхание) На счет цыган – не твое дело, понял меня? И еще…
МИШКА. Дядя Коля, не надо ее в детдом. Не сможет она там без меня…
ДЯДЯ КОЛЯ. Это хороший детдом. (Достает сигареты, предлагает Мишке)
МИШКА. Бросил.
ДЯДЯ КОЛЯ. Ты подумай сам. Ну, женишься ты с бухты-барахты? Ерунда это все. Вам все равно ни кто не даст оформить опекунство. Да и какая дура за тебя пойдет? Жить где будете? В этой халупе?
МИШКА. Это мое дело…
ДЯДЯ КОЛЯ. Дурак ты…
МИШКА. Дядя Коля. Я ее с пеленок сам растил. Предки пили – а я растил. В садик сам ее водил, там покушать можно, поиграть с кем нибудь. Бантики ей завязывал. Ты умеешь завязывать бантики?
ДЯДЯ КОЛЯ. Ну, это (что-то изображает ладонью) …
МИШКА. А я каждое утро завязывал. И читать ее научил, сам. Ты думаешь, мне весело было, когда она в садике как обдергайка, а остальные – пухленькие, одетенькие такие. Мамочки у них есть, папочки. А мою одеть не вошто. Воспитка меня спрашивает, «клопов у вас нет в доме»? А сама, сука, жирная такая. А колдыри эти? Как соберутся на нашу пенсию, и пьют всю ночь, «Приму», суки, курят прямо в доме. Упьются и падают кто где. А нам только на полу и остается спать. Прижму ее по крепче, что бы не замерзла ночью…
ДЯДЯ КОЛЯ. Хреново…
МИШКА. Когда предки квартиру собрались менять, я бате в харю дал. А он меня на улицу. Вот я и…
ДЯДЯ КОЛЯ. Все понятно. Я что хочу сказать. Ты – не дергайся... (Вздыхает) Она у родителей сейчас… (Мишка вскакивает) Да сиди ты. Не дергайся, говорю. Сейчас только дров наломаешь. Пару дней подождать можешь?
МИШКА. Если только пару…
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ.
Картина первая.
Та же комната. В центре, на полу, лежит Мишка, по пояс голый, листает книгу, учебник по боксу. За дверью слышны торопливые шаги. Появляется запыхавшийся Костик.
КОСТИК. (Кричит) Миха. Прикинь – новость!
МИШКА. (Вскакивает) Че?
КОСТИК. Глянь. (Протягивает Мишке газету) Вот тутово…
МИШКА. Ну и че? (Листает газету) Где взял?
КОСТИК. Да у Нюрки…
МИШКА. (Вчитывается), Тиснул, поди, опять?
КОСТИК. Ты читай, про тебя написано.
МИШКА. Тиснул?
КОСТИК. Да она все равно дура…
Мишка читает молча.
КОСТИК. Ну, как?
МИШКА. Хрень!
КОСТИК. Ты че, и вправду учиться собрался?
МИШКА. С вами научишься…
КОСТИК. А че пишут тогда? В школу, типа, опять просился?
МИШКА. Ну, просился. Только в вечернюю. А у нас нет такой. Там вообще, больше Колян молотил.
КОСТИК. А ты че? Про меня, поди, еще натрепал?
МИШКА. Да ни че я не трепал.
КОСТИК. Правильно. А то меня еще в детдом заберут. На фиг мне такое счастье. (Берет газету, комкает, запихивает в печку) А ты че шлангуешь?
МИШКА. А все, сто раз…
КОСТИК. Рассказывай, бабке моей. Она хоть и бурятка - и то не поверит. (Берет табуретку, кладет ее Мишке в ноги, садится) Давай, под счет, с выдохом. Раз…
МИШКА. Вот ты забодал…
Мишка пыхтит, отрывается от пола, касается лбом вытянутой ладони Костика. Костик тут же отталкивает его обратно.
КОСТИК. Два…
МИШКА. Хорош, щас пузо треснет. Че там дальше?
КОСТИК. Дальше по программе. Вставай! (Мишка встает) Короче, ноги на ширине плеч. Кулаки сожми, по крепче, что бы каменные были, а руки расслабь. Делай как я…
Костик мягко прыгает с ноги на ногу. Мишка неохотно повторяет за ним.
КОСТИК. Руки расслабь, я сказал. И кулаки сожми, до бела.
МИШКА. Ну че за муть, Костик. Ты покажи, как бить правильно, или отвали вообще.
КОСТИК. Вот гундос. Смотри…
Мишка смотрит на лампочку и неожиданно оседает, держится за подбородок. Костик чешет правый кулак.
МИШКА. Ты че, клоп, охренел что ли? Да я те щас…
КОСТИК. Понял? Так Костя бьет, неожиданно и как из ружья. Вставай!
МИШКА. Не, хорош…
КОСТИК. Вставай, я сказал!
МИШКА. Еще раз ударишь, прибью, понял?
КОСТИК. Понял! Штаны поправь…
Мишка поправляет штаны и снова падает. Костик ударил его прямой левой.
МИШКА. Все короче, сам напросился…
КОСТИК. Да подожди ты. Понял, че я сделал?
МИШКА. Ты мне зубы не заговаривай.
КОСТИК. Это я тебя с ног свалил. А Белый из тебя бикштекс на закусь сделает. Бить надо правильно, понял? Как камнем на веревке. Это все, что ты можешь. Или ты свалишь его сразу, и он испугается. Или станешь бикштексом.
МИШКА. (Задумавшись) А больно, слушай. И вправду как камень. Ты где научился так?
КОСТИК. Книжки читал. Все, щас отжимание, рывком от пола, на груди хлопок ладонями, понял? Это на скорость. Что бы ударить вовремя. Белый, видишь, пацан здоровый и первым ни когда не бьет. Но удар увидеть может. Увидит – хана нам обоим.
МИШКА. Так может лучше дрыном каким ни будь? Разогнать сразу всех?
КОСТИК. Ага, ты его в штаны засунешь, чтоб не видно было.
МИШКА. Да успокойся, Костик, фигня это все. За два дня все не выучишь.
Щас только буром идти, типа не боимся. Пацанов бы по больше, ссучились все. (Встает с пола, садится на диван) А может, кипятка ему на яйца? Или ножиком припугнуть?
КОСТИК. Не, ножиком не дело, точно подумают – боимся. Драться надо. Тогда че, только до последнего? Падаешь, встаешь, и буром. Опять упадешь, опять встанешь, и опять буром, пока не умрешь. Тогда он сам испугается. (Чешет лоб) Лучше так сделаем. Я дрын в кустах припасу, если что, на толпу. А ты молча подходи и бей Цыгана. Молча! Прессуй его, он все равно сопротивляться не будет. Да деру еще даст. А потом я с дрыном выскочу. Они точно испугаются. И предъява сама собой отпадет.
МИШКА. Легко сказать. Он вечно за Белым стоит. А вообще, давай, раз по - другому ни как.
Встают, собираются.
КОСТИК. А ты точно знаешь, что он это сделал?
МИШКА. Точнее некуда!
КОСТИК. Так сама, поди, виновата? Нехер задницей вертеть. Белый тоже лох, ни че сделать не мог. Защищать ведь его еще будет. Писала бы заяву, все равно весь город узнает.
МИШКА. Откупятся. А у Белого маманя у цыган работает, торгашкой, только потому, что он Цыгана прикрывает. Ты бы видел, каким он в школе ходил. На уроках в спецухе сидел. Злой был, в четырнадцать лет мужиков шлепал. Цыган его и приметил, папане наплел, тот и взял их обоих.
КОСТИК. Обидно просто. Она нас в задницу посылает, а мы за нее головы подставляй? Мне так на фиг не нужна эта Сонька. Дура она.
МИШКА. Ну и сиди дома. Без тебя разберусь.
КОСТИК. Ну и буду сидеть. (Демонстративно садится на диван)
МИШКА. Пожрать, приготовить, не забудь.
Накидывает рубаху, выходит из комнаты. Костик секунду сидит, думает. За тем вскакивает, берет из-за печки кочергу, выбегает следом за Мишкой.
Картина вторая.
Снова поляна за городом, на берегу пруда. Уже темнеет. Пьяная толпа молодежи пляшет под сиплые вопли китайского магнитофона. В центре прыгает счастливый Цыган с расцарапанным лицом. С краю, на лавочке, сидит Белый. Он в спортивном костюме, собран, словно готовится к драке, озирается по сторонам, явно кого-то ждет, внимательно наблюдает за Цыганом.
Из кустов, на пролом бежит Бурая. Она уже пьяна, волосы растрепаны. За ней семенит Рыжая, пытается остановить подругу.
Бурая врезается в толпу, виснет на шее у Цыгана, громко хохочет. Цыган с отвращением отворачивается, отталкивает ее от себя. Бурая падает, но Рыжая успевает ее подхватить, вот только сил удержать подругу у нее не хватает, и та сползает. Куртка задирается вверх, обнажая тело и белый лифчик.
ЦЫГАН. (Осклабившись) Любка, а ты ни че сегодня…
ЛЮБКА. Да иди ты в сраку, пидор…
ЦЫГАН. Че? Это я пидор? Это ты мне говоришь? (Любка с ужасом смотрит на Цыгана) Так! Э, толпа, стриптиз, бесплатно. Я плачу. (Любке) Ты, шлюха, раздевайся.
ЛЮБКА. (С трудом, пересиливая страх) Сам раздевайся.
ЦЫГАН. Ты не поняла? Раздевайся, я сказал.
ЛЮБКА. (Уже плачет) Да пошел ты в жопу, придурок. Урод ты, понял? Урод! (Толпе) И вы все уроды! Все!
Толпа замирает. Белый встает, волнуется, озирается, одновременно наблюдает за картиной.
ЦЫГАН. Таак! Щас, погоди. (Подходит к Любке, срывает с нее верхнюю одежду) Танцуй! (Пинает ее) Танцуй, я сказал. Или утоплю сейчас, шлюха. Хер кто искать будет.
РЫЖАЯ. Ногами попроще маши, ублюдок.
Цыган с силой бьет ее по лицу. Рыжая падает. Бурая с рыком бросается на Цыгана, и тоже падает, |
|
Хайтек нужно развивать в Бурятии.