BURYATIA.ORG    САЙТ БУРЯТСКОГО НАРОДА



  Закрыть
Логотип buryatia.org
Обратная связь    Правила сайта    Размещение рекламы

Форум


Виктор Балдоржиев. Рассказы. Серия "Великая степь"
На страницу Пред.  1, 2, 3, 4  След.
 
Начать новую тему   Ответить на тему    Список форумов Сайт бурятского народа -> Урашуул
  Предыдущая тема :: Следующая тема  
Автор Сообщение
Azarov
ходо байгша


Зарегистрирован: Dec 09, 2007
Сообщения: 405
Откуда: Новая Заря
СообщениеДобавлено: 12.10.09, 06:02 +0000     Там, где начинается Россия... Ответить с цитатой

Виктор Балдоржиев
Там, где начинается Россия

Цугольский дацан

Сколько миллионов людей было убито на земле из-за религиозной нетерпимости и сколько убьют еще! Иногда мне кажется, что Забайкалье единственное место на земном шаре, где религии дружат и мирно сосуществуют. Об этом, когда повсюду следуют одна за другой религиозные столкновения, следовало бы знать сегодняшним правителям России и Сибири.
До революции в Чите были церкви, синагога, мечеть, буддийский дацан. С девяностых годов прошлого столетия я встречаю на улицах Читы американца, поэта Майкла Шипли, он – приверженец бахаи, есть в городе и кришнаиты, и пятидесятники, и баптисты, и шаманисты… Сколько религий и направлений даже трудно сказать. Вероятно, веротерпимость изначально у нас проповедовал буддизм.
Расскажем о Цугольском дацане, приход которого, в основном, составляют верующие буряты, проживающие вне автономий, а также люди разных национальностей близлежащих сел.
Старики говорили, что еще в третьем тысячелетии: «Было предсказание монгольского святейшества богдо банчена Чаглай Намжила ученому гелу Цультиму, гласящее, что в грядущем будущем времени буряты воздвигнут, в некий период, в местности Цугол монастырь». В 1801 году на этом месте поставили юрту-дуган. Мы не знаем имени ламы поставившего дацан. Конечно, он слышал о предсказании и верил, что в этом месте построят дацан. Строительство же дацана началось в 1831 году… Сразу же за Оловяннинским мостом засверкают его золоченые крыши и ганжиры, и покажется вам излука Онона таинственной и притягательной.
Так оно, конечно, и есть. Ведь Цугол стоит в распадке, который выбирали по всем канонам застройки ученые ламы. Потом он стал перекрестком караванных путей, паломников и кочевников. Он притягивал от берегов Ингоды и Онона, Шилки и Аргуни, Борзи, Газимура, Могойтуя, Аги, Ульдурги, Нерчи, Урулюнгуя. Со всех четырех сторон света! Будет связь с Гималаями, берегами Невы, Сены и Темзы…
Наверное, собрались однажды родовитые буряты во главе с Тугулдуром Тобоевым, который станет позже тайшой всех Агинских бурят, посовещались и, решив строить дацан, составили прошение официальным властям Сибири, которое и было удовлетворено. Свое благоволение на строительство Цугольского дацана Иркутский губернатор подписал 15 мая 1831 года. А в декабре 1832 году появилось предписание Иркутского губернского правления «Об ограничении влияния ламаистского духовенства», где черным по белому было написано: «объявить всем инородческим ведомствам, родовичи коих следуют буддийскому закону и где устроены дацаны, чтобы отныне и впредь до разрешения высшего начальства не осмеливались строить ни больших, ни малых дацанов и не входили бы с представлениями о исходатайствовании им дозволения на сие…»
Можно подумать, что Тугулдур Тобоев и его сподвижники были ясновидцами: будто знали о предстоящем предписании и заблаговременно добились официального разрешения на строительство, в 1931 году на Цугол потянулись мастеровые со всей Аги и Бурятии. Многие из них поднаторели в искусстве возведения дацанов в других местах. Например, Галсан-Доржо Жанаев, которого называли лама-строитель.
Прихожане активно жертвовали деньги, скот, продукты. Приезжали кочевники Ортуя, Кукулби, Могойтуя, Аги, Нерчи, Боржигантая, Бырки, с берегов Онона, Аргуни, Урулюнгуя. Как писал поэт о русских мастеровых, так и тут «ремешками схватив волоса, государевы зодчие фартуки наспех надели, на широких плечах кирпичи понесли на леса…»
И вот в 1834 году ламы, чиновники и простой народ: «Устраивали молебствие свыше двухсот лам и собралось и молилось около 3000 человек. Происходило в течение многих суток радостное торжество». Так отметил это событие Тугулдур Тобоев в летописи хоринских бурят. Дацан назвали Даши Чойпэллинг.
А что же было с предписанием 1832 года «Об ограничении влияния ламаистского духовенства»? На самом дело вышло вот что: начальство поручило барону Шиллингу фон Конштату собрать сведения о бурят-монгольском духовенстве, дацанах и «…составить на устройство сей части правила». Шиллинг не только выполнил поручения, но и глубоко, искренне, признал буддизм и подружился с ламами. Оказал дацанам огромную пользу.
Вот как это было. Павел Львович Шиллинг был прибалтийским немцем, востоковедом, дипломатом, а также электротехником. Примечательно, что он дружил с Александром Сергеевичем Пушкиным. Соединенные в нем чудесным образом качества он отдал на служение людям: создал первую в России гражданскую литографию, разработал способ воспроизведения текстов на старо-монгольском, китайском и тибетском языках. Он свободно владел некоторыми восточными языками. Дело дошло даже того, что ламы Цугольского дацана, выслушав барона, подарили ему единственный экземпляр «Ганджура», который имел в дацане, оставив себе только комментарии – «Данджур». Шиллинг же решил про себя доложить в столице, что «Ганджур», конечно, дорого стоит, но во имя науки и дальнейшего распространения учения Учителя можно за ценой не постоять.
В свою очередь, Павел Львович возвратился на берега Невы и отпечатал в своей литографии красным цветом мантры для большого молитвенного барабана Цугольского дацана. Красный цвет увеличивает силу заклинаний. Долг и честь для Павла Львовича были превыше всего. Это он заложил основы дружбы между Цугольским дацанам со многими учеными мирового сообщества.
Говорят, что первый дацан был из плетеного тальника. Так ли это? Вот документ, выписка из «Записок забайкальского миссионера» А. Малкова, написанных в 1865 году: «Дугун, молитвенный дом, - здание в длину сажень 13, в ширину до 17, искусно сплетенное из прутьев тальника, оштукатуренное и потому на вид кажущееся совершенно каменным. Тут служил ширетуй с немногими из лам и хувараками, которых было не менее 100 человек». Значит, это было здание длиной в 22 и шириной в 28 метров, которое казалось совершенно каменным. Мне довелось видеть такие японские строения на Сахалине. Будто сделанные мастерами из искусного камня. Это были дома офицерского состава японской армии. Однажды, угол одного из дома задел на скорости мощный бульдозер. Тут и обнаружилось, что они сплетены из прутьев бамбука.
Казна Цугольского дацана умножалась с каждым годом. Настала пора строить настоящий каменный дацан. Началась переписка с губернским начальством, которая длилась долгих семь лет, после чего и был построен каменный дацан, который стоит до сего дня…
Образование в буддизме всегда стояла на первом месте, все остальное потом. Именно в Цугольском дацане, в 1845 году, первым из всех дацанов открыли школу философии – цанит. Через два года – книгоиздательское дело. Вот, где, вероятно, пригодились и знания, и опыт Павла Львовича Шиллинга.
«Увеличение благосостояния бурят не мало должно содействовать распространению между ними просвещения, к которому они имеют охоту и способности. Буряты должны быть не пасынками, а полнокровными детьми России. Бурятам нужно несколько десятков лиц, получивших среднее или даже высшее образование, а гораздо больше число оных. Необходимо также, чтобы хувараки, обучающиеся при дацанах, непременно обучались бы русскому языку…», - писал Приамурский генерал-губернатор, посетив дацаны. Генерал-губернатор того времени все равно что сегодня представитель президента. Но кто из них посетил дацаны вообще, а Цугольский в частности?
В 1869 году в дацане начали изучать индо-тибетскую медицину.
Отрадно, что многие царские чиновники, проводившие инспекцию в Забайкалье, были верными патриотами Отчизны, стремящимися как можно больше узнать о народах, проживающих в пределах государства, оказать им содействие, чтобы они стали полнокровными гражданами России. Благолепие дацанов, философия и веротерпимость, познания лам и само учение Будды привлекало не только российских востоковедов. Ступени Цугольского дацана помнят людей с мировыми именами, миссионеров, писателей, художников из разных стран – Франции, Англии, Германии. Они оставили бесценные свидетельства – записи о дацане, рисунки, которые пригодятся много позже. Но это будет уже другая, более печальная история, чем строительство и расцвет дацана… Если же в строительстве и развитии дацанов царская помогала, пусть и незначительно, то советская власть только уничтожила их. Об этом стоит помнить всегда. Лицемерные партийно-советские руководители, писавшие о религиозном опиуме, разрушавшие дацаны, запрещавшие обряды и обычаи, как правило, в преклонных годах коленопреклоненно стояли в дацанах и шептали молитвы. Об этом тоже стоит помнить. На будущее…
Конечно, царская власть мало заботилось о всеобщей грамотности. Кстати, может быть, потому в то время человек был силен в борьбе с трудностями и стихией, а в степи было много людей, могущих пасти скот? Насильное всеобщее среднее образование лишило степь чабанов и скота, но страна от этого не стала богаче… В царское время заботу о грамотности брали на себя дацаны. Выживали сильнейшие, учились в столицах талантливейшие. Равенства между людьми никогда не было и, в обозримом будущем, не предвидится.
Нам известно, что в начале прошлого века в Цугольском дацане было около тысячи послушников и небольшое количество учителей-лам. Сам дацан представлял собой комплекс, состоящий из главного храма, 10 дуганов и нескольких хозяйственных построек. Дацан стал не только религиозным, но и культурным, общественным буддийским центром для бурятских племен, проживающих по реке Онон. Сам поселок Цугол до революции состоял только из священнослужителей и работников дацана. О высоком статусе дацана и авторитете его духовенства говорит факт появления в нем первого на территории Забайкалья Ганжарвын гэгэна, который являлся воплощением одного из верховных монгольских лам.
В 1916 году в Цугольскогом дацане числилось 1200, в 1925 – 900, в 1932 – 189 лам. В 1920-ых годах большая часть лам дацана эмигрировала в местность Шэнэхэн (вблизи Хайлара). В 1927 году там был открыт Шэнэхэнский сумэ ставший затем дацаном, культурным и религиозным центром эмигрировавших бурят.
В 1918 году вышел антирелигиозный закон, отделивший церковь от государства. В Забайкалье действие антирелигиозного закона началось с 1925 года. Этот закон принёс народам нового Советского государства разрушение их духовной культуры, бурятам – буддийской культуры. Веками созданные и накопленные ценности были разрушены и уничтожены за короткий период. Из сорока семи действующих в Забайкалье дацанов и дуганов в начале XX века практически ничего не сохранилось. 1864 высокообразованных учёных лам были отправлены в тюрьмы, ссылки, на каторжные работы, сотни расстреляны. Великолепный Цугольский дацан был закрыт. По некоторым данным в одном из распадков недалеко от дацана большевиками было расстреляно 300 лам. Многие ламы были репрессированы, часть из них растворилась в народе, в основном, уйдя за Онон, а некоторые за рубеж. Так бывший лама Цугольской дацана Даба-Самбу Цыренов, пройдя Монголию, Китай, Тибет, Непал, Бутан, Сикким и Индию обосновался в Соединенных Штатах Америки, где вместе со своим товарищем, калмыцким ламой Вангьялом, создал первый за океаном буддийский учебный центр – Шедруб Линг. (13 июня 2008 года Правительство Калмыкии воздвигло на родине ламы Вангьяла субурган. 2 ноября 2008 года такой же субурган, посвященный лхарамбо-ламе Даба-Самбу был открыт в Могойтуе его родственниками)...
На многие годы здания монастыря превратились в помещения, далекие от религиозных служб. Вот свидетельства Павла Щербины очевидца, посетившего дацан в те годы: «Я ходил за ламой по пятам, с блокнотом и ручкой, и выуживал самые фантастические сведения. Я поднимался на третий этаж главного храма, куда не каждому есть доступ, и фотографировал надписи на стенах, которые оставили советские солдаты, еще в те времена, когда дацан был закрыт, и передан военному гарнизону. Одна из надписей гласила: «Здесь стоял, и громко плакал, от того, что мало ел, и много какал. Эпов Вадим. Амурская область, город Зея, 1941 г.» До 1988 года все стены дацана были испещрены богохульными надписями, в которых упражняются хамы в местах своих испражнений до сего дня.
В 1945 году вышло Постановление Совнаркома БМАССР от 2 мая 1945 г. за № 186-ж об открытии буддийского храма «Хамбинское Сумэ» в улусе Средняя Иволга. С 1946 заново открыты и действуют 2 дацана — Иволгинский в Бурятии и Агинский в Агинском Бурятском национальном округе Читинской области.
Возрождение же Цугольского дацана началось только в конце 1980-ых годов прошлого столетия. Это был трудный процесс. Но прапамять сердца – явление естественное, а потому вечное и великое условие закона самосохранения каждого вида бесконечно разнообразной биосферы Земли. Хотя правители и политики легко и часто проводят искусственные административно-территориальные деления, на которых также легко взрастают новые кланы, расслоения общества, выражения местничества, а люди, опять же легко, привыкают к ним, прапамять сердца - историческое чутье никогда не позволит исказить мировоззрение и суть народной души.
Была создана инициативная группа. Собрались почтенные старики из всех сел Могойтуйского района. Потянулись в дацан и мастера-самородки. Прибыли и русские люди. Из Читы – группа Дмитрия Хохлова, Владивостока – группа Андрея Савченко. И началась не только реставрация, но – большое строительство, которое идет до сего дня. Храм был возвращен верующим в 1988 году. Возобновились хуралы дацана, с приходом учи­телей из Шэнэхэнского дацана, Лодой ламы, Арлаа ламы, Гэлэг Нима ламы, Нимбу ламы, которые сохранили древние традиции Цугольского дацана. С этого времени начинается реставрация дацана, философского факультета, заново восстановлено Майдари-сумэ, в котором размещается вновь обретенная восьмиметровая статуя Будды Майдари.
Знаменитый Жимба-Жамсо лама достиг преклонных лет, когда началось восстановление Цугольского дацана. Но именно его выбрали исполняющим обязанности настоятеля. В ограде разоренного дацана ему поставили войлочную юрту. Один год жил в ней, пока не построили дом. Всеми силами старался Жибма-лама ускорить реставрацию главного здания, многократно встречался с народными депутатами, прося помощи, обращался к начальникам. А когда можно было объявить первые службы-хуралы, то строго следил, чтобы отправлялись обряды по всем канонам. В девяносто лет получил он документ о назначении его настоятелем-ширетуем Цугольского дацана, заверенную высшим руководством буддистов и скрепленную печатью правительства страны.
Его земной путь закончился 16 июня 1995 года. Уставшая плоть великого ламы была кремирована, по-бурятски – расплавлена в огне, 22 июня 1995 года на горе вблизи величественного Цугольского дацана, а душа вознеслась к небесам, откуда он всегда будет смотреть на этот суетливый мир и желать всем Мудрости и Сострадания, ибо сам был таким и всегда практиковал и проповедовал эти великие качества и основы учения Будды.
С этого времени уже следует новая история жемчужины Забайкалья – Цугольского дацана. Пусть эту историю продолжат наши потомки.
_________________
Виктор Балдоржиев.
http://azarovskiy.livejournal.com/
http://www.stihi.ru/author.html?baldorzhiev
https://golos.io/@azarovskiy


Последний раз редактировалось: Azarov (23.08.14, 19:08 +0000), всего редактировалось 1 раз
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение Отправить e-mail Посетить сайт автора
Azarov
ходо байгша


Зарегистрирован: Dec 09, 2007
Сообщения: 405
Откуда: Новая Заря
СообщениеДобавлено: 20.10.09, 12:26 +0000     Там, где начинается Россия... Ответить с цитатой

Виктор Балдоржиев
Там, где начинается Россия

Цугольский дацан

Сколько миллионов людей было убито на земле из-за религиозной нетерпимости и сколько убьют еще! Иногда мне кажется, что Забайкалье единственное место на земном шаре, где религии дружат и мирно сосуществуют. Об этом, когда повсюду следуют одна за другой религиозные столкновения, следовало бы знать сегодняшним правителям России и Сибири.
До революции в Чите были церкви, синагога, мечеть, буддийский дацан. С девяностых годов прошлого столетия я встречаю на улицах Читы американца, поэта Майкла Шипли, он – приверженец бахаи, есть в городе и кришнаиты, и пятидесятники, и баптисты, и шаманисты… Сколько религий и направлений даже трудно сказать. Вероятно, веротерпимость изначально у нас проповедовал буддизм.
Расскажем о Цугольском дацане, приход которого, в основном, составляют верующие буряты, проживающие вне автономий, а также люди разных национальностей близлежащих сел.
Старики говорили, что еще в третьем тысячелетии: «Было предсказание монгольского святейшества богдо банчена Чаглай Намжила ученому гелу Цультиму, гласящее, что в грядущем будущем времени буряты воздвигнут, в некий период, в местности Цугол монастырь». В 1801 году на этом месте поставили юрту-дуган. Мы не знаем имени ламы поставившего дацан. Конечно, он слышал о предсказании и верил, что в этом месте построят дацан. Строительство же дацана началось в 1831 году… Сразу же за Оловяннинским мостом засверкают его золоченые крыши и ганжиры, и покажется вам излука Онона таинственной и притягательной.
Так оно, конечно, и есть. Ведь Цугол стоит в распадке, который выбирали по всем канонам застройки ученые ламы. Потом он стал перекрестком караванных путей, паломников и кочевников. Он притягивал от берегов Ингоды и Онона, Шилки и Аргуни, Борзи, Газимура, Могойтуя, Аги, Ульдурги, Нерчи, Урулюнгуя. Со всех четырех сторон света! Будет связь с Гималаями, берегами Невы, Сены и Темзы…
Наверное, собрались однажды родовитые буряты во главе с Тугулдуром Тобоевым, который станет позже тайшой всех Агинских бурят, посовещались и, решив строить дацан, составили прошение официальным властям Сибири, которое и было удовлетворено. Свое благоволение на строительство Цугольского дацана Иркутский губернатор подписал 15 мая 1831 года. А в декабре 1832 году появилось предписание Иркутского губернского правления «Об ограничении влияния ламаистского духовенства», где черным по белому было написано: «объявить всем инородческим ведомствам, родовичи коих следуют буддийскому закону и где устроены дацаны, чтобы отныне и впредь до разрешения высшего начальства не осмеливались строить ни больших, ни малых дацанов и не входили бы с представлениями о исходатайствовании им дозволения на сие…»
Можно подумать, что Тугулдур Тобоев и его сподвижники были ясновидцами: будто знали о предстоящем предписании и заблаговременно добились официального разрешения на строительство, в 1931 году на Цугол потянулись мастеровые со всей Аги и Бурятии. Многие из них поднаторели в искусстве возведения дацанов в других местах. Например, Галсан-Доржо Жанаев, которого называли лама-строитель.
Прихожане активно жертвовали деньги, скот, продукты. Приезжали кочевники Ортуя, Кукулби, Могойтуя, Аги, Нерчи, Боржигантая, Бырки, с берегов Онона, Аргуни, Урулюнгуя. Как писал поэт о русских мастеровых, так и тут «ремешками схватив волоса, государевы зодчие фартуки наспех надели, на широких плечах кирпичи понесли на леса…»
И вот в 1834 году ламы, чиновники и простой народ: «Устраивали молебствие свыше двухсот лам и собралось и молилось около 3000 человек. Происходило в течение многих суток радостное торжество». Так отметил это событие Тугулдур Тобоев в летописи хоринских бурят. Дацан назвали Даши Чойпэллинг.
А что же было с предписанием 1832 года «Об ограничении влияния ламаистского духовенства»? На самом дело вышло вот что: начальство поручило барону Шиллингу фон Конштату собрать сведения о бурят-монгольском духовенстве, дацанах и «…составить на устройство сей части правила». Шиллинг не только выполнил поручения, но и глубоко, искренне, признал буддизм и подружился с ламами. Оказал дацанам огромную пользу.
Вот как это было. Павел Львович Шиллинг был прибалтийским немцем, востоковедом, дипломатом, а также электротехником. Примечательно, что он дружил с Александром Сергеевичем Пушкиным. Соединенные в нем чудесным образом качества он отдал на служение людям: создал первую в России гражданскую литографию, разработал способ воспроизведения текстов на старо-монгольском, китайском и тибетском языках. Он свободно владел некоторыми восточными языками. Дело дошло даже того, что ламы Цугольского дацана, выслушав барона, подарили ему единственный экземпляр «Ганджура», который имел в дацане, оставив себе только комментарии – «Данджур». Шиллинг же решил про себя доложить в столице, что «Ганджур», конечно, дорого стоит, но во имя науки и дальнейшего распространения учения Учителя можно за ценой не постоять.
В свою очередь, Павел Львович возвратился на берега Невы и отпечатал в своей литографии красным цветом мантры для большого молитвенного барабана Цугольского дацана. Красный цвет увеличивает силу заклинаний. Долг и честь для Павла Львовича были превыше всего. Это он заложил основы дружбы между Цугольским дацанам со многими учеными мирового сообщества.
Говорят, что первый дацан был из плетеного тальника. Так ли это? Вот документ, выписка из «Записок забайкальского миссионера» А. Малкова, написанных в 1865 году: «Дугун, молитвенный дом, - здание в длину сажень 13, в ширину до 17, искусно сплетенное из прутьев тальника, оштукатуренное и потому на вид кажущееся совершенно каменным. Тут служил ширетуй с немногими из лам и хувараками, которых было не менее 100 человек». Значит, это было здание длиной в 22 и шириной в 28 метров, которое казалось совершенно каменным. Мне довелось видеть такие японские строения на Сахалине. Будто сделанные мастерами из искусного камня. Это были дома офицерского состава японской армии. Однажды, угол одного из дома задел на скорости мощный бульдозер. Тут и обнаружилось, что они сплетены из прутьев бамбука.
Казна Цугольского дацана умножалась с каждым годом. Настала пора строить настоящий каменный дацан. Началась переписка с губернским начальством, которая длилась долгих семь лет, после чего и был построен каменный дацан, который стоит до сего дня…
Образование в буддизме всегда стояла на первом месте, все остальное потом. Именно в Цугольском дацане, в 1845 году, первым из всех дацанов открыли школу философии – цанит. Через два года – книгоиздательское дело. Вот, где, вероятно, пригодились и знания, и опыт Павла Львовича Шиллинга.
«Увеличение благосостояния бурят не мало должно содействовать распространению между ними просвещения, к которому они имеют охоту и способности. Буряты должны быть не пасынками, а полнокровными детьми России. Бурятам нужно несколько десятков лиц, получивших среднее или даже высшее образование, а гораздо больше число оных. Необходимо также, чтобы хувараки, обучающиеся при дацанах, непременно обучались бы русскому языку…», - писал Приамурский генерал-губернатор, посетив дацаны. Генерал-губернатор того времени все равно что сегодня представитель президента. Но кто из них посетил дацаны вообще, а Цугольский в частности?
В 1869 году в дацане начали изучать индо-тибетскую медицину.
Отрадно, что многие царские чиновники, проводившие инспекцию в Забайкалье, были верными патриотами Отчизны, стремящимися как можно больше узнать о народах, проживающих в пределах государства, оказать им содействие, чтобы они стали полнокровными гражданами России. Благолепие дацанов, философия и веротерпимость, познания лам и само учение Будды привлекало не только российских востоковедов. Ступени Цугольского дацана помнят людей с мировыми именами, миссионеров, писателей, художников из разных стран – Франции, Англии, Германии. Они оставили бесценные свидетельства – записи о дацане, рисунки, которые пригодятся много позже. Но это будет уже другая, более печальная история, чем строительство и расцвет дацана… Если же в строительстве и развитии дацанов царская помогала, пусть и незначительно, то советская власть только уничтожила их. Об этом стоит помнить всегда. Лицемерные партийно-советские руководители, писавшие о религиозном опиуме, разрушавшие дацаны, запрещавшие обряды и обычаи, как правило, в преклонных годах коленопреклоненно стояли в дацанах и шептали молитвы. Об этом тоже стоит помнить. На будущее…
Конечно, царская власть мало заботилось о всеобщей грамотности. Кстати, может быть, потому в то время человек был силен в борьбе с трудностями и стихией, а в степи было много людей, могущих пасти скот? Насильное всеобщее среднее образование лишило степь чабанов и скота, но страна от этого не стала богаче… В царское время заботу о грамотности брали на себя дацаны. Выживали сильнейшие, учились в столицах талантливейшие. Равенства между людьми никогда не было и, в обозримом будущем, не предвидится.
Нам известно, что в начале прошлого века в Цугольском дацане было около тысячи послушников и небольшое количество учителей-лам. Сам дацан представлял собой комплекс, состоящий из главного храма, 10 дуганов и нескольких хозяйственных построек. Дацан стал не только религиозным, но и культурным, общественным буддийским центром для бурятских племен, проживающих по реке Онон. Сам поселок Цугол до революции состоял только из священнослужителей и работников дацана. О высоком статусе дацана и авторитете его духовенства говорит факт появления в нем первого на территории Забайкалья Ганжарвын гэгэна, который являлся воплощением одного из верховных монгольских лам.
В 1916 году в Цугольскогом дацане числилось 1200, в 1925 – 900, в 1932 – 189 лам. В 1920-ых годах большая часть лам дацана эмигрировала в местность Шэнэхэн (вблизи Хайлара). В 1927 году там был открыт Шэнэхэнский сумэ ставший затем дацаном, культурным и религиозным центром эмигрировавших бурят.
В 1918 году вышел антирелигиозный закон, отделивший церковь от государства. В Забайкалье действие антирелигиозного закона началось с 1925 года. Этот закон принёс народам нового Советского государства разрушение их духовной культуры, бурятам – буддийской культуры. Веками созданные и накопленные ценности были разрушены и уничтожены за короткий период. Из сорока семи действующих в Забайкалье дацанов и дуганов в начале XX века практически ничего не сохранилось. 1864 высокообразованных учёных лам были отправлены в тюрьмы, ссылки, на каторжные работы, сотни расстреляны. Великолепный Цугольский дацан был закрыт. По некоторым данным в одном из распадков недалеко от дацана большевиками было расстреляно 300 лам. Многие ламы были репрессированы, часть из них растворилась в народе, в основном, уйдя за Онон, а некоторые за рубеж. Так бывший лама Цугольской дацана Даба-Самбу Цыренов, пройдя Монголию, Китай, Тибет, Непал, Бутан, Сикким и Индию обосновался в Соединенных Штатах Америки, где вместе со своим товарищем, калмыцким ламой Вангьялом, создал первый за океаном буддийский учебный центр – Шедруб Линг. (13 июня 2008 года Правительство Калмыкии воздвигло на родине ламы Вангьяла субурган. 2 ноября 2008 года такой же субурган, посвященный лхарамбо-ламе Даба-Самбу был открыт в Могойтуе его родственниками)...
На многие годы здания монастыря превратились в помещения, далекие от религиозных служб. Вот свидетельства Павла Щербины очевидца, посетившего дацан в те годы: «Я ходил за ламой по пятам, с блокнотом и ручкой, и выуживал самые фантастические сведения. Я поднимался на третий этаж главного храма, куда не каждому есть доступ, и фотографировал надписи на стенах, которые оставили советские солдаты, еще в те времена, когда дацан был закрыт, и передан военному гарнизону. Одна из надписей гласила: «Здесь стоял, и громко плакал, от того, что мало ел, и много какал. Эпов Вадим. Амурская область, город Зея, 1941 г.» До 1988 года все стены дацана были испещрены богохульными надписями, в которых упражняются хамы в местах своих испражнений до сего дня.
В 1945 году вышло Постановление Совнаркома БМАССР от 2 мая 1945 г. за № 186-ж об открытии буддийского храма «Хамбинское Сумэ» в улусе Средняя Иволга. С 1946 заново открыты и действуют 2 дацана — Иволгинский в Бурятии и Агинский в Агинском Бурятском национальном округе Читинской области.
Возрождение же Цугольского дацана началось только в конце 1980-ых годов прошлого столетия. Это был трудный процесс. Но прапамять сердца – явление естественное, а потому вечное и великое условие закона самосохранения каждого вида бесконечно разнообразной биосферы Земли. Хотя правители и политики легко и часто проводят искусственные административно-территориальные деления, на которых также легко взрастают новые кланы, расслоения общества, выражения местничества, а люди, опять же легко, привыкают к ним, прапамять сердца - историческое чутье никогда не позволит исказить мировоззрение и суть народной души.
Была создана инициативная группа. Собрались почтенные старики из всех сел Могойтуйского района. Потянулись в дацан и мастера-самородки. Прибыли и русские люди. Из Читы – группа Дмитрия Хохлова, Владивостока – группа Андрея Савченко. И началась не только реставрация, но – большое строительство, которое идет до сего дня. Храм был возвращен верующим в 1988 году. Возобновились хуралы дацана, с приходом учи­телей из Шэнэхэнского дацана, Лодой ламы, Арлаа ламы, Гэлэг Нима ламы, Нимбу ламы, которые сохранили древние традиции Цугольского дацана. С этого времени начинается реставрация дацана, философского факультета, заново восстановлено Майдари-сумэ, в котором размещается вновь обретенная восьмиметровая статуя Будды Майдари.
Знаменитый Жимба-Жамсо лама достиг преклонных лет, когда началось восстановление Цугольского дацана. Но именно его выбрали исполняющим обязанности настоятеля. В ограде разоренного дацана ему поставили войлочную юрту. Один год жил в ней, пока не построили дом. Всеми силами старался Жибма-лама ускорить реставрацию главного здания, многократно встречался с народными депутатами, прося помощи, обращался к начальникам. А когда можно было объявить первые службы-хуралы, то строго следил, чтобы отправлялись обряды по всем канонам. В девяносто лет получил он документ о назначении его настоятелем-ширетуем Цугольского дацана, заверенную высшим руководством буддистов и скрепленную печатью правительства страны.
Его земной путь закончился 16 июня 1995 года. Уставшая плоть великого ламы была кремирована, по-бурятски – расплавлена в огне, 22 июня 1995 года на горе вблизи величественного Цугольского дацана, а душа вознеслась к небесам, откуда он всегда будет смотреть на этот суетливый мир и желать всем Мудрости и Сострадания, ибо сам был таким и всегда практиковал и проповедовал эти великие качества и основы учения Будды.
С этого времени уже следует новая история жемчужины Забайкалья – Цугольского дацана. Пусть эту историю продолжат наши потомки.
_________________
Виктор Балдоржиев.
http://azarovskiy.livejournal.com/
http://www.stihi.ru/author.html?baldorzhiev
https://golos.io/@azarovskiy


Последний раз редактировалось: Azarov (23.08.14, 19:07 +0000), всего редактировалось 1 раз
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение Отправить e-mail Посетить сайт автора
Azarov
ходо байгша


Зарегистрирован: Dec 09, 2007
Сообщения: 405
Откуда: Новая Заря
СообщениеДобавлено: 02.12.09, 08:26 +0000     Там, где начинается Россия... Ответить с цитатой

Дорогие соотечественники!

1. Мы живем в эпоху упадка и вымирания созидательного духа государства и человека, даже не подозревая о причинах, повлекших столь разрушительные явления. Мощь экономики любого государства и любой семьи всегда зависит от мощи духа и культуры народа и каждого человека.
2. Если мы хотим сохранить себя и свое потомство, как особь и вид, мы обязаны возродить в себе и подрастающем поколении сильнейший дух творчества и созидания, вдохнуть силу пытливой мысли и неутомимой работоспособности, ибо экономика и благополучная жизнь общества – это практика духа и мысли, вытекающие из прошлого.
3. Бессмысленно искать счастья, мира и благосостояния во внешнем мире, так как все они заложены в самом человеке его предками, разрыв связи с которыми рождает совершенно другой, невежественный в своих поисках, генотип, сформированный бездуховными политиками, в силу чего он никогда не обретет счастья ни для себя, ни для потомков. Ибо он непрерывно пребывает между жизнью и смертью, не понимая причин своих несчастий. К великому сожалению, именно этот генотип мы сегодня и представляем…
4. Любое движение, связанное с приходом политиков, всегда разрывает связь времен, обогащая самих политиков, предлагающих народу скоротечное и иллюзорное благополучие, которое тут же заканчивается с уходом носителей идей, исчерпавшим (или прервавшим по разным причинам) интерес к данному сообществу и месту.
5. История человечества не знает других факторов, способствующих воссоединению связи с предками, а, следовательно, и обретению духа, кроме Религии и Искусства, поднимающегося до Духотворчества. Только они могут вдохнуть в человека долговечный дух созидания и творчества, а значит и собственного благосостояния.
6. Создание произведений литературы, живописи, музыки, прикладного искусства, возведение церквей, дацанов и мечетей, ступ, знаков, скульптурных ансамблей и комплексов, освящение мест и поклонение этим местам и памятникам на уровне духовного творчества – все это способствует формированию стереотипов поведения и возрождению духа. Человек видит перед собой примеры, образцы и эталоны, которые, по сути, причины существования его в этом мире. В нем пробуждается дух, работает мысль, он ощущает в себе желание творить для себя и своего потомства, а значит и для государства. Наиболее крепки и одушевлены культура и экономика именно в тех местах, где сильны Религия и Духотворчество, именно на такой территории человек по-настоящему свободен и счастлив.
7. Предки современников за два тысячелетия совершали множество событий, свойственных своему времени, но два их берут начало с берегов Онона и Великой степи. В I тысячелетии – движение хунну, во втором – средневековых монголов, объединенных Чингисханом. А потому вся долина Онона и степь, многие места и их названия – величайшие исторические памятники, где истоки духа многих народов, живущих далеко от прародины зарождения собственного духа. Здесь жили люди, благодаря которым, хотим мы этого или не хотим, переустроили мир в I и II тысячелетиях. В силу их духа на планете появились многие государства, в том числе Китай и Россия.
8. В силу их духа живем сегодня мы – граждане великой России, обязанные освятить эти места и возродить собственный дух. Без этого мы никогда не обретем счастья и благополучия ни для самих себя, ни для своих потомков. Зримым образом возрождения духа, по нашему замыслу, должен стать величественный образ нашего предка – Воина Великой степи на берегу исторического Онона, в непосредственной близости от места Делюн-Болдок, где и родился Чингисхан. Других факторов для объединения бездуховного генотипа, возрождения в нем колоссального и созидательного духа на уровне требований миролюбивой современности, не было, нет и не предвидится, но именно о нем и старались все время не упоминать. А люди помнили, ибо человек не может жить и созидать без духа, связанного с причиной его существования. Отрицание вышеперечисленных фактов самым губительным образом сказывается на формирование стереотипов поведения, а следовательно – и развитие государства в целом.
9. Долина Онона должна быть освящена Духовным творчеством, а зримый, величественный, образ духа предков, напоминать человеку о его созидательном предначертании, подавляя низменные инстинкты и возвышая благородство, ум и терпимость в наше бездуховное время. С этой целью мы обращаемся за пониманием и помощью ко всем соотечественникам, ко всем честным людям духа и воли, чести и совести, патриотам страны. С этой же целью разрабатывается Программа воссоединения с предками, охватывающая очаги их жизнедеятельности в долине Онона и в истоках Великой степи.

Виктор Балдоржиев,
кавалер медали А. С. Пушкина,
член Союза писателей России,
член инициативной группы по созданию
архитектурно-скульптурного комплекса
«Воин Великой степи».
_________________
Виктор Балдоржиев.
http://azarovskiy.livejournal.com/
http://www.stihi.ru/author.html?baldorzhiev
https://golos.io/@azarovskiy
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение Отправить e-mail Посетить сайт автора
Azarov
ходо байгша


Зарегистрирован: Dec 09, 2007
Сообщения: 405
Откуда: Новая Заря
СообщениеДобавлено: 22.12.09, 22:46 +0000     Там, где начинается Россия... Ответить с цитатой

Виктор Балдоржиев
Там, где начинается Россия

Первый журналист

Как вы думаете, где мог родиться и работать первый журналист Забайкалья? Представьте себе начало XIX века, Забайкалье уже окончательно стало частью России, в Чите не более пятидесяти изб, в караулах и острогах тоже не густо, в непроходимых лесах бесписьменные эвенки, в степях буряты и хамниганы, кое-кто из них владеет старо-монгольской письменностью, приказчики пишут неграмотные «скаски» и прошения. И только в центре Нерчинского горного округа, в вотчине царя, которая снабжает империю серебром, собран цвет культурной России. Конечно, там, в Нерчинском Заводе, и родился первый журналист Забайкалья Иван Васильевич Багашев. Там для Забайкалья – все первое.
Рукописная газета «Нерчинско-Заводский наблюдатель», которую он издавал – первая газета нашего края. Знаниям нашим о прошлом нашего края мы во многом обязаны историку Евгению Дмитриевичу Петряеву. Много лет он переписывался с моим другом Иннокентием Васильевичем Чижовым, журналистом и краеведом из Нерчинского Завода, который и предоставил мне эти письма. В них есть много мест, обращенных к Багашеву.
«... Хорошо бы отыскать дом, где он провел юные годы. Схему-план посылаю (1866 г.).
Огороды домов 8 и 9 смыкались, а там молодой Багашев беседовал с поэтом М. И. Михайловым, жившим в «гостинице» для ссыльных. В этой «гостинице» жила некоторое время и жена Чернышевского, может быть и сам Н. Г. Сохранился ли дом?
Посылаю репродукцию с акварельного рисунка времен Бальдауфа. Что из всего этого уцелело?
Года три назад я писал В. А. Уткину, но не удостоился ответа...
Всего Вам доброго. 7. XI. 82 г.»
«Очень рад, что дом Багашева уцелел. Вообще - это реликвия. В нем жил декабрист Луцкий, была первая общественная библиотека... Пришлите, пожалуйста, снимок дома, годный для печати.
Что представляет собой ваш музей? Его перспективы? Надеюсь, что смогу кое-чем поделиться, надо только знать профиль музея. Нельзя ли сделать снимки?
«Нерчинско-Заводский наблюдатель» я разыскал еще в 50-х годах. Сейчас он в моем фонде в Пушкинском Доме, но до разборки еще далеко, потребуется реставрация обветшавших листов. Постараюсь найти фрагменты снимков (делались на пластинах и многие побились).
Конечно, к юбилею Багашева хорошо бы дать выставку. К сожалению, умер Капитон Михайлович Багашев (племянник Ив. Вас.), связи оборвались... А старожилы знают о Багашевых?
Всего доброго! Евг. Петряев. 25. XI. 82 г.
Р.С. В газете стоило было рассказать о памятных домах. О некоторых мне говорил Вас. Ив. Балябин, даже план чертил. Тут краеведы могут открыть много нового».
«... Как выглядит интерьер дома? Что там сохранилось из старинного обихода? Нет ли столов, стульев, полок и других местных изделий? Вещи иногда поразительно долго живут.
Кое-какие заметки и мелочи Багашева постараюсь прислать, но их надо переписывать с микрофильма, а это довольно канительно...
То, что сам Багашев отмечал местоположение родного дома в дневнике (он хранится в кяхтинском музее) достаточно документирует ситуацию. Конечно, удостоверения с печатью (как того требуют чиновники) никто не даст, но подлинность дневника несомненна...
Хорошо бы отметить юбилей Багашева литературным вечером в библиотеке (с откликом в газете)».
Пишу эти строки и снова вижу дом Багашева, в котором был много раз. В 1986 году, когда я в первый раз побывал в этом доме, там часто менялись жители, не имеющие представления об элементарной культуре, часто нетрезвые, они вряд ли понимали, что стены их жилища помнят декабристов, поэтов, музыкантов и первого журналиста Забайкалья. Это не очень-то просторная изба двухсотлетней давности, бревна еще хорошо сохранились, фундамент, как и у многих тамошних домов, из местного камня. Стоит недалеко от центра Нерчинского Завода, где много таких домов, в которых жили известные люди России. В одном из них Черкасов, наверное, писал свои «Записки охотника Восточной Сибири», в другом, Бальдауф, - стихи, а в третьем, через много лет, Балябин или Седых обдумывали свои грандиозные эпопеи.
Родом Багашевы были из Владимирской губернии. Иван Васильевич Багашев родился в Нерчинском Заводе 16 июля 1843 года. Отец из мещан записался в купеческое сословие, торговал, чем придется. Ездил по делам общества в Нерчинск. Иногда брал в путь сыновей.
Мать Ивана Васильевича была родом из Тобольска, дочь ссыльного Берсенева. Родила она семь сыновей и четырех дочерей. Из тринадцати человек состояла семья Багашевых! Детям давали домашнее образование. Письмо, чтение, счет. Иван был самым младшим…
«24. IV. 83 Киров.
... Посылаю статейку И. В. Багашева. Из «Нерчинско-Заводского наблюдателя» (1868, янв.). Характерно, что на базаре не было пьянства. Думаю, что какие-то фрагменты можно опубликовать.
Удалось ли обследовать дом Багашевых, составить план усадьбы, найти «гостиницу»?..
... Как обстоит дело с развертыванием музея? Какие редкости найдены?
В Нерчинске дом Багашева сохранился. Особенно интересен флигель, где И. В. работал и хранил архив. Обещали сделать снимки.
Всего Вам доброго.
С праздниками! Евг. Петряев».
Не знаю, как Иннокентий Васильевич Чижов, которому адресовано это письмо, но я изучил дом досконально. Там несколько маленьких комнат. Которая же из них гостиница? Где маленького Ивана обучал художник П. Н. Рязанцев? Он рисовал на листе бумаги огромные буквы и заставлял повторять за ним… В десять лет Иван Багашев работал в лавке отца.
В этом же возрасте заболел, возникло осложнение после скарлатины. Он на всю жизнь остался тугоухим. Внешний мир сузился, но расширился внутренний: он стал много читать. Учителя менялись – Белокрылов, Аргунов, Плешков, но мальчик познавал мир и без них. Читал подряд все.
Мечтал выучиться на художника, ибо способности к рисованию были большие. Или же – поступить в коммерческое училище. Отец выписал ему журнал «Детское чтение». И после окончания домашнего образования он продолжал заниматься самостоятельно. Особенно его увлекла «Русская история» Н. М. Карамзина. Историю эту он, наверное, сопоставлял с обозримой жизнью Забайкалья, которые наблюдал в поездках с отцом. Нерчинский Завод, Александровский Зазвод, Кличка, Цурухайтуй, Зоргол, Доронинск, Нерчинск, был на Аргунской и Верхнеудинской ярмарках, в Иркутске. Лечился на курорте Ямкун от глухоты. Тщетно.
Много раз я рассматривал его фотографии, на одном из них он снят с братьями, читал его произведения, издаваемую им газету. О нем писали, упоминали в своих произведениях писатели, в частности, мой друг Геннадий Семенович Донец. На фотографии – молодцеватые и уверенные в себе братья. Произведения его пронизаны глубокими познаниями родного края, а такой интерес – это всегда благоговение и любовь. Скорее всего, Иван Васильевич был робким и застенчивым в быту и общении с людьми, но обладал недюжинным талантом и духовной волей. Застенчивость же, вероятно, была еще и от тугоухости.
Будучи сам журналистом, я пытался узнать о нем, как можно больше. Советские журналисты, вся жизнь которых была посвящена поиску эрогенных зон власти и финансовых структур, меня абсолютно не интересовали. Мне надо было познакомиться с первым журналистом моего родного края, а также с теми людьми, которые писали о нас и нашей земле раньше, до Советской власти. Ведь это близко, рядом. В маленькой книжке «Краеведы и литераторы Забайкалья» (царского периода) я насчитал 768 фамилий. И среди них Багашев. 768 человек написали до революции о Забайкалье буквально все. Дальше (и до сего дня) их только переписывают. Значит, изучать и издавать надо тех, а не сегодняшних «переписчиков», выпускающих за огромные бюджетные деньги свои «переписи». Надо издавать Ивана Васильевича Багашева.
Он был знаком с декабристом А. Н. Луцким, дружил с его сыном Михаилом, а также со многими политическими ссыльными, солдатамидекабристами – Данилой Соловьевым и Трофимом Федотовым. С ним беседовали государственные преступники – петрашевцы, поэт М. И. Михайлов, польские повстанцы. Ему было 16 лет, когда отец выписал журналы «Иллюстрация», «Век», «Современник», «Отечественные записки»…
В 1863 году он писал: «Теперь я считаю уже себя человеком развитым, читаю не только полезное старое, но и все лучшее современное».
Полагаю, что к выпуску газеты Иван Васильевич готовился примерно с этого времени. И вот, в мае 1866 года, он расчертил листы бумаги по аналогу изученных им центральных журналов и газет. Нарисовал, как и полагается, «шапку» на первой полосе – название газеты, рядом объявил, что это домашнее издание, выходит бессрочно в одном экземпляре. Газета называлась «Нерчинско-заводский наблюдатель», эпиграфом передовой статьи стали любимые им слова – познай самого себя. И – начал заполнять колонки. А в субботу, 21 мая 1866 года, первая газета Забайкалья вышла в свет и пошла гулять по Нерчинскому Заводу, горному округу, нерчинско-заводский наблюдатель писал бойко и остро. Ничего подобного до этой газеты в горном округе не было. Вдали от культурных центров, в окружении каторжников и ссыльных, человек выпускал газету и писал статьи.
Мне кажется, что мы с нашими компьютерами и новой технологией далеко отстали от Ивана Васильевича Багашева. Духовно, умственно. По искреннему желанию выдать «в свет», как подписываем полосы, серьезную, а главное, собственную мысль, исследовательскую работу, желание поделиться с читателем частичкой своей души. Но где наша душа, есть ли она?
«Моя любимая идея сохранить от забвения основные эпизоды жизни Нерчинских заводов. Я даже мечтаю впоследствии жить опять на прибрежьях родной Аргуни. Вообще я задаюсь целью быть насколько возможно летописцем края…», писал Иван Васильевич, концентрируя в этих словах основной смысл своей жизни.
Сохранить от забвения… Какая благородная задача, посильная настоящему патриоту и настоящему журналисту. Что и кого мы сегодня пытаемся сохранить, выискивая в Интернете факты, переписывая других и самих себя, издавая на дорогой глянцевой бумаге никому не нужные фолианты, которые пылятся в кабинетах чиновников и которым впору служить балластом на подъемных кранах. Но вот маленький пожелтевший лист...
Впоследствии Иван Васильевич Багашев работал и издавал газеты в Нерчинске, Кяхте. Писал много и плодотворно. О Забайкалье. В личной жизни и в быту он, как и многие люди его склада, был глубоко несчастлив. Архивы утеряны, часть из них сожгла его жена, которая буквально терроризировала первого журналиста Забайкалья. Могила Ивана Васильевича неизвестна. Но дом стоит до сего времени. Мои друзья, патриоты родной земли и ее истории, укрепили на стене дома мемориальную доску.
В 1872 году в двух номерах столичной «Всемирной энциклопедии» появилась большая статья И. В. Багашева «Нерчинский Завод». Это был первый в нашей литературе историко-экономический очерк Нерчинского Завода, дополненный превосходной ксилографической иллюстрацией - панорамой завода. Вот, что он писал:
«Даурия занимала прежде большое пространство по рекам Шилке и Аргуни, от слияния которых образовался Амур. Обитатели этой страны, дауры или тунгусы, принадлежащие к монгольскому племени, вскоре после занятия края русскими, удалились в другую часть своей области, на правую сторону Аргуни или в пределы Китая. Прошло более 200 лет, и в наши времена Даурия представляет обширный Нерчинский округ. Горно-заводская местность в этом округе заключается между реками Шилкой и Аргунью. Административный центр ее находится в Нерчинском Заводе, который отстоит в 290 верстах к северо-востоку от Нерчинска, считая по тракту, и в 12-ти верстах от реки Аргуни, составляющей границу России с Китаем.
Имея такое административное значение, как, например, Екатеринбург в Уральских и Барнаул в Алтайских горных округах, Нерчинский Завод не может, однако, идти в сравнение с этими городами-собратами ни по населению, ибо здесь только 3000 жителей, ни по постройкам, так как они заключаются всего в 500 невзрачных домиках-лачугах, из которых десятая часть лучших — все-таки обыкновенные здания. Да и сама обстановка и размеры промышленности на Урале и Алтае гораздо обширнее, представляются прочнее при добыче разных металлов, так как в здешнем крае ныне производится единственно разработка золота, а серебро-свинцовое производство, после 150-летнего существования, пришло в такой упадок, что последние 20 лет существует в самых ничтожных размерах и поддерживается для практики в одном Кутомарском заводе. Остальные упразднены. Даже Нерчинский Завод официальное название сохранил по закрытии здесь серебро-плавильной фабрики в 1853 году вследствие только местопребывания горной администрации, в силу чего еще в старину приобрел эпитет «большого», и часто называется не иначе, как «большой завод».
Собственно заводская местность замечательна только тем, что окрестные горы имеют серебро, а протекающий в Заводе ручей Алтача хотя и означает в переводе с монгольского «золотую речку», но, вопреки названию, имеет только знаки золота, как и многие другие речки в крае. Алтача в 3-х верстах от Завода принимает Тузячу или железную речку, иначе Грязнуху, около которой действительно имеются железные руды. Приняв Тузячу, Алтача в свою очередь тут же неподалеку впадает в Мунгачу или серебряную речку; последняя так уже по-русски и слывет серебряной и впадает в Аргунь.
Таким названием речки, как видно, аборигены страны желали охарактеризовать сгруппированные в окружности минеральные богатства. Действительно, вблизи Завода есть серебро, железо, ртуть, каменный уголь, а в последнее время найдено и золото, хотя и не богатое, но все-таки разрабатывается.
За всем тем, настоящая целесообразная разработка этих естественных богатств предстоит только в будущем».
Его будущее наступило в наши дни, и вот уже строят дорогу Нарын-Лугокан, сегодняшние рудознатцы идут проторенными тропами старых, которые и не мечтали превратить наши рудоносные горы в пыль и продать добытое кому угодно, а не на укрепление России…
«... Он содействует нам глубже узнать нашу Родину, ее историю. Только узнать - это еще не все. Он помогает понять патриотов давних времен, их устремления, их поиски, их философию и веру, их мысли о наших временах». Так писал об исследователе Евгении Дмитриевиче Петряеве писатель Альберт Лиханов.
Эти же слова можно адресовать и Ивану Васильевичу Багашеву – он и сегодня содействует нам глубже узнать Родину.
_________________
Виктор Балдоржиев.
http://azarovskiy.livejournal.com/
http://www.stihi.ru/author.html?baldorzhiev
https://golos.io/@azarovskiy


Последний раз редактировалось: Azarov (23.08.14, 19:09 +0000), всего редактировалось 1 раз
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение Отправить e-mail Посетить сайт автора
Azarov
ходо байгша


Зарегистрирован: Dec 09, 2007
Сообщения: 405
Откуда: Новая Заря
СообщениеДобавлено: 11.01.10, 06:44 +0000     Там, где начинается Россия... Ответить с цитатой

Князь Гантимуров

Сколько народностей Сибири и Дальнего Востока, кроме русского, проживает в начале XXI на планете? Посмотрим на географическую карту, и заглянем в энциклопедию. По данным 2002 года общая численность: бурят, вместе с проживающими в Китае и Монголии, – более 500 тысяч, якутов – 382 тысячи, тувинцев – 270 тысяч, эвенков около 70 тысяч, эвенов – 19 тысяч, хакасов – около 70 тысяч, ненцев – 41 тысяча, манси – около 12 тысяч, ханты – более 12 тысяч, нивхов – около 5 тысяч человек. Есть народности, численность которых колеблется более или менее 1000 человек.
В разное время многие из этих народов имели и разные самоназвания, которые были утеряны, а иные племена и вовсе исчезли, растворившись в других народах. Но прапамять монгольских народов свято помнит о людях одного из своих сильнейших и мужественных племен – хамниганах, гвардейцах и знаменосцах войска. Русские люди называли их конными тунгусами. Многие из них сохранились и до наших дней (в Монголии и России – около 20 тысяч человек). Считается, что как племя они исчезли, обогатив дух и кровь русских и бурят мужеством и выносливостью, честью и совестью.
В Америке почитают вождя племени индейцев Сиэтла, его именем в 1853 году назван крупнейший город. На карте России нет города, носящего имя хоть одного представителя народов Сибири и Дальнего Востока. Между тем, вождь хамниган в XVII веке оказал такие услуги русским землепроходцам, что они дали возможность расширить границы Руси до сегодняшней России. Расскажем о князе Гантимурове…
Первые вести о серебре были поданы с берегов Шилки и аукнулись на Иргени, где стоял со своей ватагой Петр Бекетов. Есть звон, значит, и есть серебро! Но как добраться до Шилки? Местные люди говорят, что от Иргени по Ингоде до Шилки можно дойти дней за десять. Там еще есть река Нерча, по берегам которой кочует со своими людьми князь Ган Тумэр. Об этом же говорит Петру Бекетову, побывавший в тех местах Максим Уразов: «...тот князец радеет государю и прямит со всеми своими улусными людьми». Зимой 1653 года Бекетов снова отправляет по замерзшей Ингоде Максима Уразова с наказом: «Пришед на великую реку Шилку, на усть Нерчи реки приискать крепкое и угожее место, где бы государеву острогу быть, чтоб к тому острогу по блиску были пашенные места и рыбная ловля... А будет неможно у тергечинов хлеба купить на государевы товары, на сукна и на котлы, и на олово, то тот товар продать на соболи иным тунгусам и на те соболи купить хлеба яровова на семена». Что и было сделано впоследствии.
И вот весной 1654 года Петр Бекетов отправился на Нерчу, где строился острог. Скорее всего, это было небольшое зимовье. Там и пересеклись пути русских землепроходцев и вождя хамниган, людей крутых, своевольных, ценящих силу слова и дела. Первым надо найти серебро, освоить эти земли. Местные племена в раздумье: великой монгольской империи давно нет, племена обнищали и обезлюдели, с востока идут китайцы и маньчжуры, с запада – неведомые русские. Для них те и эти – зло, но какое – меньшее? Ган Тумэр решил – лучи, русские. Он отдал сполна ясак и принял власть белого царя. Его слова дошли до наших дней: «Китайцы хуже – их много, мы исчезнем среди них, а если не исчезнем, они могут отсечь нам головы, с русскими можно договориться». Русские не отсекали головы, они брали заложников – аманатов. Аманаты, прикованные цепями, томились в острогах, за их жизнь племя выплачивало соболями или другим товаром ясак. Кроме всего, русские обещали покровительство. История любой колонизации – это либо полное истребление, либо, говоря современным преступным языком, «крыша» сильного. Сегодня «мудрые» чиновники, по указке разных правителей, утверждают, что колонизации не было, а китайской экспансии и вовсе нет, что вызывает серьезные сомнения в их умственном развитии. Ведь этому может поверить только абсолютный невежда. В биологическом мире всегда существовали и будут существовать и колонизация, и экспансия. Даже в мире минералов и растений, не говоря уже о мире животных и людей…
И вот Ган Тумэр выбрал меньшее зло, но Максим Уразов принял это за трусость, а потому и вовсе обнаглел. Он предложил стать заложником самому Ган Тумэру! Князь плюнул и порвал всяческие отношения с русскими. Нет, собака, никогда не бывать этому! Я буду говорить с тобой только как с равным себе. Много позже историк Фишер заметит: «добрые услуги мог он оказывать как приятель, а не как невольник».
Ругал, конечно, Бекетов Уразова, но было поздно. Князь со всеми людьми укочевал в маньчжурские земли. Надо найти, извиниться, поладить с крутым князем. У Ган Тумэра всего триста воинов. Но каких! Подчинить князя не может даже китайский богдыхан Кан Си. А у того много тысяч воинов. Как бы пригодились Ган Тумэр и его воины русским. С ними никакой враг не страшен.
Бекетов послал на поиски для переговоров Ивана Колесникова с ватагой. Но те не вернулись, исчезли бесследно. И вот однажды утром русские люди с ужасом увидели грозных всадников хамниган. Они с гиком и волчьим воем осаждали недостроенный острог. Поднимая на дыбы коней, смеялись и грозили русским, крича непонятные слова на гортанном языке. А потом, развернув конницу, вытоптали посевы зерна, а что не вытоптали – сожгли. Черный дым повалил над острогом и прибрежными лесами. Не хотели говорить на равных – так получайте! Всадники ускакали, поселив в душах русских страх. Как жить и зимовать без пищи? А если хамниганы вернутся?
Они, конечно, возвращались. Русские стали бунтовать и требовать покинуть Шилку и Нерчу. Целая ватага отделилась от острожных людей и поплыла на плотах вниз по Шилке на Амур. Там стоял отряд Онуфрия Степанова. Что делать? Девять человек снова отправляются на поиски пропавших людей Ивана Колесникова. Но и эти не вернулись. Что ж, надо бросать острог и плыть к Онуфрию Степанову на плотах. Иначе смерть.
«И в распросе сказал, что де они плыли сверху для хлебной скудости и нужи. И те его служилые люди подали мне, Онофрейко, челобитную. И я, Онофрейко, по их челобитью тех служилых людей принял по государеву указу. А он, Петр Бекетов, во все войсково приплыв, бил челом, чтоб ему жить на великой реке Амуре по государеву указу», - так позже написал в своей отписке Онуфрий Степанов. Тоже хлебнули люди горя…
Ган Тумэр вернулся на родные земли через тринадцать лет! Он все еще помнил нанесенную ему обиду, но всякий кочевник, почуяв старость, всегда возвращается на место, где он родился. Прах его должен покоиться на родине. Богдыхан Кан Си не смог его покорить и осыпал милостями. Теперь на родине уже другие русские. Можно попробовать договориться с ними. И вот после разговора с Нерчинским воеводой Данилой Даниловичем Аршинским Ган Тумэр вторично стал русским поданным, а с ним все его подданные и родственники.
Но как быть с маньчжурским богдыханом, который требует от русских людей выдать Ган Тумэра? Ведь он никогда не станет подвластным богдыхана, он сказал, что лучше убьет себя. Посол московский Спафарий дал богдыхану такой ответ: «Во всем свете права всех народов так гласят, что который государь владеет той землей и отечеством, в котором человек и родитель его родятся, тот государь владеет и человеком тем и племенем его, а Гантимур и родители его родились на Нерче реке...»
О самом Ган Тумэре посол написал царю следующее: «А тот Гантимур лучше всех твоих, Великого Государя, ясачных тунгусов, муж великий, храбрый, будто исполин. Девять жен у него, а детей больше тридцати, все вооружены, кроме дщерей, а племя его соберется больше трехсот человек, все вооружены в куяках с копьями... А живет он в ближнем порубежном Нерчинском остроге...»
Царь пожелал увидеть такого великого и храброго человека. В 1683 году Ган Тумэр отправился в Москву в сопровождении сына Катаная, внука Чукулая и, вероятно, нескольких воинов. Он был уже стар, а дорога утомительная и трудная. О чем он думал в глухой сибирской тайге или в русских острогах, куда они заезжали? Какие битвы и скитания вставали перед его взором? Онон, Шилка, Нерча, предки – великие воины огромной империи или русские люди, пришедшие на его земли, и с которыми он согласился жить и делить невзгоды? Что в итоге получится из всего этого? Нам никогда не узнать в каких раздумьях и видениях умер славный Ган Тумэр по дороге в Москву. Но мы знаем, что в итоге получилась Россия…
До Москвы доехали сын и внук. Почести им оказали высокие. Они были пожалованы в русские князья по московскому списку пожизненно. Катанай стал Павлом, Чукулай – Василием. Наследственная фамилия – Гантимуровы. Родовые земли по рекам Ингода, Урульга и Шилка. В устье Урульги они и основали свой стан.
О том, что сделали для России Гантимуровы лучше всего говорит историческая справка, написанная в 1900 году надворным советником и Кавалером ордена св. Владимира князем Диодором Васильевичем Гантимуровым:
«Китайский вассальный князь Ган-Тимур, подчинившийся Китаю незадолго до 1667 года, а ранее бывший, как видно из русских, китайских и маньчжурских летописей, независимым владетелем особого племени маньджуров (солонь), названных почему-то тунгусами, живших на землях, составивших впоследствии русскую Нерчинскую область, перешел добровольно в упомянутом 1667 году со всем семейством и подвластными инородцами из китайского в Российское подданство.
Князь этот и сын его Катанай оказали Российскому правительству важные услуги, которые обратили на них особое монаршее внимание и которые, за смертью самого Ган-Тимура, в лице сына его Катаная по св. крещении Павла Петрова Гантимурова, награждены возведением последнего в княжеское Российской империи достоинство, по Высочайшей грамоте данной в 16-й день марта 7193 года (1685 г.).
Заслуги упомянутых лиц заключались в том, что они усердно помогали Русским всеми средствами и содействовали удержанию за Россией Нерчинской области, охраняя и защищая лично и чрез своих родных и подвластных людей, построенные русскими в разных местах Нерчинской области острожки (небольшие укрепления) от набегов и нападения монголов, подстрекаемых китайцами и эти, весьма нужные в то время и полезные для России действия, непрерывно продолжали до заключения в 1689 году мирного трактата между Китаем и Россией; и после сего трактата и проведения границы графом Саввой Владиславовичем Рагузинским, сначала князь Павел Гантимуров, а после приемники его, долго еще за недостатком русских людей, охраняли китайско-русскую границу, посредством учрежденной из тунгусов особой военной в 500 человек команды названной Тунгусским казачьим полком, наследственными командирами которого были в 4-х поколениях князья Гантимуровы, до ходатайства князя родоначальника Степана Павлова Гантимурова о избавлении его от этой обязанности. Упомянутый полк существует доныне в составе Забайкальского казачьего войска.
Объясненные выше обстоятельства и полезная для России деятельность князя Ган-Тимура, сына его Катаная, по святом крещении Павла, и наследовавших им князей Гантимуровых, продолжалась более 100 лет, небезызвестна Высшему правительству и подтверждается письменными и печатными документами, а именно: записью Ерофея Хабарова, составленною 13 марта 7159 (1651) года и хранящегося в Государственном архиве, о народах, обитавших по Амуру, высочайшими грамотами 16 марта 7193 года о пожаловании князю Павлу Гантимурову дворянского и княжеского достоинства и 30 декабря 1710 года о пожаловании князю Лариону Гантимурову вотчинных земель, высочайшим Указом I февраля 1701 года, напечатанным в «Общем Собрании Узаконений» под № 1835 и сведениями, помещенными в «Древней Российской Библиотеке» 1772-1774 годов, в справочном «Энциклопедическом словаре» Старческого изд. 1848-1855 годы, том IV и X, стр. 328 и 497, в «Дипломатическом собрании дел между Китаем и Россией», составленном в 1803 году Бантыш-Каменским и изданным в 1882 году по случаю 300-летия Сибири и «Энциклопедическом словаре» Брокгауза и Эфрона изд. 1892 г., том VIII».
В 1689 году в Нерчинском гарнизоне служили 300 конных казаков. Командовал ими князь Павел Гантимуров… В 1761 году был создан Тунгусский казачий полк. Рассеивая мглу истории, мы должны сказать раз и навсегда, что конные тунгусы – это хамниганы, потомки которых и ныне живут по берегам Шилки, Нерчи, Борзи и Онона.
Более 300 лет хамниганы служат России и охраняют границы. Каков же был их быт? Вот как описывал в начале XIX века священный праздник хамниган академик Г. О. Ковалевский: «...Между тем тунгусы (читай - хамниганы) обоего пола на лошадях, быках - отовсюду стекались, чтобы участвовать в священнодействии. Богатством и чистотой нарядов в особенности отличались женщины. Платье из бархата или шелковых материй, длинные черные локоны украшены маржаном, ножны в серебряной оправе, седла с серебряной насечкой. Вдали, устроившись в два ряда, женщины, сперва по правилам своей веры, поклонялись с благословением духовенству, потом принимали в порядке от первенствующего гелюна благословение, который с важностью прикасался молитвенником до головы покорных прихожан.
С противоположной стороны мужчины сидели на войлоках, держа перед собой в посуде вареную говядину, сыр, масло и жертвенную стрелу, хадаками обернутую. Чиновники и богатые тунгусы (читай - хамниганы) занимали места возле духовенства.
Долины, окружающие священный холм, были покрыты стадами овец, рогатым скотом и табунами лошадей».
В XIX веке потомки Ган Тумэра отвезли на хранение свои буддийские божества, священные книги, монгольскую одежду и другие вещи в Гунэйский дацан на хранение. Значит, они хранили их все время! Сердце князя и его потомков всегда помнило кто они по крови и по сути.
Он разгневался на наглость пришельцев и покинул их, через 13 лет вернулся в родные места. И помог русским закрепиться в Забайкалье. Правоту его доказало время. Отчасти, благодаря ему русская колонизация Сибири разительно не похожа на европейскую колонизацию в Америке, Австралии и Африке, где были уничтожены целые народы. От противостояния с русскими народы Забайкалья пришли к пониманию, а где понимание, там и родство. Прошли годы, мы стали одним народом. Случилось то, что случилось. Сослагательного наклонения история не приемлет. Наверное, не принимал его и князь Ган Тумэр.
В одном из материалов, написанных более ста лет назад о забайкальцах, есть обнадеживающие строки: «Можно надеяться, что с такими запасами естественных богатств потомство нынешних ссыльных и разнородные кочевые племена, слившись в одно поколение с русскими, образуют впоследствии великую массу населения богатого, сильного и цветущего».
Случилось первое – мы, жители восточной окраины России, слились в одну общность. В этом заслуга князя Гантимурова. Дальнейшего нет до сего дня – мы не богатые, не сильные и не цветущие. В этом нет вины князя. Будем ли когда-нибудь такими? Не об этом ли думал старый Ган Тумэр, принимая русское подданство, а потом, умирая по дороге в Москву, где сегодня вряд ли всерьез, по государственному, думают о нас?
_________________
Виктор Балдоржиев.
http://azarovskiy.livejournal.com/
http://www.stihi.ru/author.html?baldorzhiev
https://golos.io/@azarovskiy
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение Отправить e-mail Посетить сайт автора
Azarov
ходо байгша


Зарегистрирован: Dec 09, 2007
Сообщения: 405
Откуда: Новая Заря
СообщениеДобавлено: 11.01.10, 06:51 +0000     Там, где начинается Россия... Ответить с цитатой

Князь Гантимуров

Сколько народностей Сибири и Дальнего Востока, кроме русского, проживает в начале XXI на планете? Посмотрим на географическую карту, и заглянем в энциклопедию. По данным 2002 года общая численность: бурят, вместе с проживающими в Китае и Монголии, – более 500 тысяч, якутов – 382 тысячи, тувинцев – 270 тысяч, эвенков около 70 тысяч, эвенов – 19 тысяч, хакасов – около 70 тысяч, ненцев – 41 тысяча, манси – около 12 тысяч, ханты – более 12 тысяч, нивхов – около 5 тысяч человек. Есть народности, численность которых колеблется более или менее 1000 человек.
В разное время многие из этих народов имели и разные самоназвания, которые были утеряны, а иные племена и вовсе исчезли, растворившись в других народах. Но прапамять монгольских народов свято помнит о людях одного из своих сильнейших и мужественных племен – хамниганах, гвардейцах и знаменосцах войска. Русские люди называли их конными тунгусами. Многие из них сохранились и до наших дней (в Монголии и России – около 20 тысяч человек). Считается, что как племя они исчезли, обогатив дух и кровь русских и бурят мужеством и выносливостью, честью и совестью.
В Америке почитают вождя племени индейцев Сиэтла, его именем в 1853 году назван крупнейший город. На карте России нет города, носящего имя хоть одного представителя народов Сибири и Дальнего Востока. Между тем, вождь хамниган в XVII веке оказал такие услуги русским землепроходцам, что они дали возможность расширить границы Руси до сегодняшней России. Расскажем о князе Гантимурове…
Первые вести о серебре были поданы с берегов Шилки и аукнулись на Иргени, где стоял со своей ватагой Петр Бекетов. Есть звон, значит, и есть серебро! Но как добраться до Шилки? Местные люди говорят, что от Иргени по Ингоде до Шилки можно дойти дней за десять. Там еще есть река Нерча, по берегам которой кочует со своими людьми князь Ган Тумэр. Об этом же говорит Петру Бекетову, побывавший в тех местах Максим Уразов: «...тот князец радеет государю и прямит со всеми своими улусными людьми». Зимой 1653 года Бекетов снова отправляет по замерзшей Ингоде Максима Уразова с наказом: «Пришед на великую реку Шилку, на усть Нерчи реки приискать крепкое и угожее место, где бы государеву острогу быть, чтоб к тому острогу по блиску были пашенные места и рыбная ловля... А будет неможно у тергечинов хлеба купить на государевы товары, на сукна и на котлы, и на олово, то тот товар продать на соболи иным тунгусам и на те соболи купить хлеба яровова на семена». Что и было сделано впоследствии.
И вот весной 1654 года Петр Бекетов отправился на Нерчу, где строился острог. Скорее всего, это было небольшое зимовье. Там и пересеклись пути русских землепроходцев и вождя хамниган, людей крутых, своевольных, ценящих силу слова и дела. Первым надо найти серебро, освоить эти земли. Местные племена в раздумье: великой монгольской империи давно нет, племена обнищали и обезлюдели, с востока идут китайцы и маньчжуры, с запада – неведомые русские. Для них те и эти – зло, но какое – меньшее? Ган Тумэр решил – лучи, русские. Он отдал сполна ясак и принял власть белого царя. Его слова дошли до наших дней: «Китайцы хуже – их много, мы исчезнем среди них, а если не исчезнем, они могут отсечь нам головы, с русскими можно договориться». Русские не отсекали головы, они брали заложников – аманатов. Аманаты, прикованные цепями, томились в острогах, за их жизнь племя выплачивало соболями или другим товаром ясак. Кроме всего, русские обещали покровительство. История любой колонизации – это либо полное истребление, либо, говоря современным преступным языком, «крыша» сильного. Сегодня «мудрые» чиновники, по указке разных правителей, утверждают, что колонизации не было, а китайской экспансии и вовсе нет, что вызывает серьезные сомнения в их умственном развитии. Ведь этому может поверить только абсолютный невежда. В биологическом мире всегда существовали и будут существовать и колонизация, и экспансия. Даже в мире минералов и растений, не говоря уже о мире животных и людей…
И вот Ган Тумэр выбрал меньшее зло, но Максим Уразов принял это за трусость, а потому и вовсе обнаглел. Он предложил стать заложником самому Ган Тумэру! Князь плюнул и порвал всяческие отношения с русскими. Нет, собака, никогда не бывать этому! Я буду говорить с тобой только как с равным себе. Много позже историк Фишер заметит: «добрые услуги мог он оказывать как приятель, а не как невольник».
Ругал, конечно, Бекетов Уразова, но было поздно. Князь со всеми людьми укочевал в маньчжурские земли. Надо найти, извиниться, поладить с крутым князем. У Ган Тумэра всего триста воинов. Но каких! Подчинить князя не может даже китайский богдыхан Кан Си. А у того много тысяч воинов. Как бы пригодились Ган Тумэр и его воины русским. С ними никакой враг не страшен.
Бекетов послал на поиски для переговоров Ивана Колесникова с ватагой. Но те не вернулись, исчезли бесследно. И вот однажды утром русские люди с ужасом увидели грозных всадников хамниган. Они с гиком и волчьим воем осаждали недостроенный острог. Поднимая на дыбы коней, смеялись и грозили русским, крича непонятные слова на гортанном языке. А потом, развернув конницу, вытоптали посевы зерна, а что не вытоптали – сожгли. Черный дым повалил над острогом и прибрежными лесами. Не хотели говорить на равных – так получайте! Всадники ускакали, поселив в душах русских страх. Как жить и зимовать без пищи? А если хамниганы вернутся?
Они, конечно, возвращались. Русские стали бунтовать и требовать покинуть Шилку и Нерчу. Целая ватага отделилась от острожных людей и поплыла на плотах вниз по Шилке на Амур. Там стоял отряд Онуфрия Степанова. Что делать? Девять человек снова отправляются на поиски пропавших людей Ивана Колесникова. Но и эти не вернулись. Что ж, надо бросать острог и плыть к Онуфрию Степанову на плотах. Иначе смерть.
«И в распросе сказал, что де они плыли сверху для хлебной скудости и нужи. И те его служилые люди подали мне, Онофрейко, челобитную. И я, Онофрейко, по их челобитью тех служилых людей принял по государеву указу. А он, Петр Бекетов, во все войсково приплыв, бил челом, чтоб ему жить на великой реке Амуре по государеву указу», - так позже написал в своей отписке Онуфрий Степанов. Тоже хлебнули люди горя…
Ган Тумэр вернулся на родные земли через тринадцать лет! Он все еще помнил нанесенную ему обиду, но всякий кочевник, почуяв старость, всегда возвращается на место, где он родился. Прах его должен покоиться на родине. Богдыхан Кан Си не смог его покорить и осыпал милостями. Теперь на родине уже другие русские. Можно попробовать договориться с ними. И вот после разговора с Нерчинским воеводой Данилой Даниловичем Аршинским Ган Тумэр вторично стал русским поданным, а с ним все его подданные и родственники.
Но как быть с маньчжурским богдыханом, который требует от русских людей выдать Ган Тумэра? Ведь он никогда не станет подвластным богдыхана, он сказал, что лучше убьет себя. Посол московский Спафарий дал богдыхану такой ответ: «Во всем свете права всех народов так гласят, что который государь владеет той землей и отечеством, в котором человек и родитель его родятся, тот государь владеет и человеком тем и племенем его, а Гантимур и родители его родились на Нерче реке...»
О самом Ган Тумэре посол написал царю следующее: «А тот Гантимур лучше всех твоих, Великого Государя, ясачных тунгусов, муж великий, храбрый, будто исполин. Девять жен у него, а детей больше тридцати, все вооружены, кроме дщерей, а племя его соберется больше трехсот человек, все вооружены в куяках с копьями... А живет он в ближнем порубежном Нерчинском остроге...»
Царь пожелал увидеть такого великого и храброго человека. В 1683 году Ган Тумэр отправился в Москву в сопровождении сына Катаная, внука Чукулая и, вероятно, нескольких воинов. Он был уже стар, а дорога утомительная и трудная. О чем он думал в глухой сибирской тайге или в русских острогах, куда они заезжали? Какие битвы и скитания вставали перед его взором? Онон, Шилка, Нерча, предки – великие воины огромной империи или русские люди, пришедшие на его земли, и с которыми он согласился жить и делить невзгоды? Что в итоге получится из всего этого? Нам никогда не узнать в каких раздумьях и видениях умер славный Ган Тумэр по дороге в Москву. Но мы знаем, что в итоге получилась Россия…
До Москвы доехали сын и внук. Почести им оказали высокие. Они были пожалованы в русские князья по московскому списку пожизненно. Катанай стал Павлом, Чукулай – Василием. Наследственная фамилия – Гантимуровы. Родовые земли по рекам Ингода, Урульга и Шилка. В устье Урульги они и основали свой стан.
О том, что сделали для России Гантимуровы лучше всего говорит историческая справка, написанная в 1900 году надворным советником и Кавалером ордена св. Владимира князем Диодором Васильевичем Гантимуровым:
«Китайский вассальный князь Ган-Тимур, подчинившийся Китаю незадолго до 1667 года, а ранее бывший, как видно из русских, китайских и маньчжурских летописей, независимым владетелем особого племени маньджуров (солонь), названных почему-то тунгусами, живших на землях, составивших впоследствии русскую Нерчинскую область, перешел добровольно в упомянутом 1667 году со всем семейством и подвластными инородцами из китайского в Российское подданство.
Князь этот и сын его Катанай оказали Российскому правительству важные услуги, которые обратили на них особое монаршее внимание и которые, за смертью самого Ган-Тимура, в лице сына его Катаная по св. крещении Павла Петрова Гантимурова, награждены возведением последнего в княжеское Российской империи достоинство, по Высочайшей грамоте данной в 16-й день марта 7193 года (1685 г.).
Заслуги упомянутых лиц заключались в том, что они усердно помогали Русским всеми средствами и содействовали удержанию за Россией Нерчинской области, охраняя и защищая лично и чрез своих родных и подвластных людей, построенные русскими в разных местах Нерчинской области острожки (небольшие укрепления) от набегов и нападения монголов, подстрекаемых китайцами и эти, весьма нужные в то время и полезные для России действия, непрерывно продолжали до заключения в 1689 году мирного трактата между Китаем и Россией; и после сего трактата и проведения границы графом Саввой Владиславовичем Рагузинским, сначала князь Павел Гантимуров, а после приемники его, долго еще за недостатком русских людей, охраняли китайско-русскую границу, посредством учрежденной из тунгусов особой военной в 500 человек команды названной Тунгусским казачьим полком, наследственными командирами которого были в 4-х поколениях князья Гантимуровы, до ходатайства князя родоначальника Степана Павлова Гантимурова о избавлении его от этой обязанности. Упомянутый полк существует доныне в составе Забайкальского казачьего войска.
Объясненные выше обстоятельства и полезная для России деятельность князя Ган-Тимура, сына его Катаная, по святом крещении Павла, и наследовавших им князей Гантимуровых, продолжалась более 100 лет, небезызвестна Высшему правительству и подтверждается письменными и печатными документами, а именно: записью Ерофея Хабарова, составленною 13 марта 7159 (1651) года и хранящегося в Государственном архиве, о народах, обитавших по Амуру, высочайшими грамотами 16 марта 7193 года о пожаловании князю Павлу Гантимурову дворянского и княжеского достоинства и 30 декабря 1710 года о пожаловании князю Лариону Гантимурову вотчинных земель, высочайшим Указом I февраля 1701 года, напечатанным в «Общем Собрании Узаконений» под № 1835 и сведениями, помещенными в «Древней Российской Библиотеке» 1772-1774 годов, в справочном «Энциклопедическом словаре» Старческого изд. 1848-1855 годы, том IV и X, стр. 328 и 497, в «Дипломатическом собрании дел между Китаем и Россией», составленном в 1803 году Бантыш-Каменским и изданным в 1882 году по случаю 300-летия Сибири и «Энциклопедическом словаре» Брокгауза и Эфрона изд. 1892 г., том VIII».
В 1689 году в Нерчинском гарнизоне служили 300 конных казаков. Командовал ими князь Павел Гантимуров… В 1761 году был создан Тунгусский казачий полк. Рассеивая мглу истории, мы должны сказать раз и навсегда, что конные тунгусы – это хамниганы, потомки которых и ныне живут по берегам Шилки, Нерчи, Борзи и Онона.
Более 300 лет хамниганы служат России и охраняют границы. Каков же был их быт? Вот как описывал в начале XIX века священный праздник хамниган академик Г. О. Ковалевский: «...Между тем тунгусы (читай - хамниганы) обоего пола на лошадях, быках - отовсюду стекались, чтобы участвовать в священнодействии. Богатством и чистотой нарядов в особенности отличались женщины. Платье из бархата или шелковых материй, длинные черные локоны украшены маржаном, ножны в серебряной оправе, седла с серебряной насечкой. Вдали, устроившись в два ряда, женщины, сперва по правилам своей веры, поклонялись с благословением духовенству, потом принимали в порядке от первенствующего гелюна благословение, который с важностью прикасался молитвенником до головы покорных прихожан.
С противоположной стороны мужчины сидели на войлоках, держа перед собой в посуде вареную говядину, сыр, масло и жертвенную стрелу, хадаками обернутую. Чиновники и богатые тунгусы (читай - хамниганы) занимали места возле духовенства.
Долины, окружающие священный холм, были покрыты стадами овец, рогатым скотом и табунами лошадей».
В XIX веке потомки Ган Тумэра отвезли на хранение свои буддийские божества, священные книги, монгольскую одежду и другие вещи в Гунэйский дацан на хранение. Значит, они хранили их все время! Сердце князя и его потомков всегда помнило кто они по крови и по сути.
Он разгневался на наглость пришельцев и покинул их, через 13 лет вернулся в родные места. И помог русским закрепиться в Забайкалье. Правоту его доказало время. Отчасти, благодаря ему русская колонизация Сибири разительно не похожа на европейскую колонизацию в Америке, Австралии и Африке, где были уничтожены целые народы. От противостояния с русскими народы Забайкалья пришли к пониманию, а где понимание, там и родство. Прошли годы, мы стали одним народом. Случилось то, что случилось. Сослагательного наклонения история не приемлет. Наверное, не принимал его и князь Ган Тумэр.
В одном из материалов, написанных более ста лет назад о забайкальцах, есть обнадеживающие строки: «Можно надеяться, что с такими запасами естественных богатств потомство нынешних ссыльных и разнородные кочевые племена, слившись в одно поколение с русскими, образуют впоследствии великую массу населения богатого, сильного и цветущего».
Случилось первое – мы, жители восточной окраины России, слились в одну общность. В этом заслуга князя Гантимурова. Дальнейшего нет до сего дня – мы не богатые, не сильные и не цветущие. В этом нет вины князя. Будем ли когда-нибудь такими? Не об этом ли думал старый Ган Тумэр, принимая русское подданство, а потом, умирая по дороге в Москву, где сегодня вряд ли всерьез, по государственному, думают о нас?
_________________
Виктор Балдоржиев.
http://azarovskiy.livejournal.com/
http://www.stihi.ru/author.html?baldorzhiev
https://golos.io/@azarovskiy
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение Отправить e-mail Посетить сайт автора
Azarov
ходо байгша


Зарегистрирован: Dec 09, 2007
Сообщения: 405
Откуда: Новая Заря
СообщениеДобавлено: 23.03.10, 07:41 +0000     Сценарий для пьесы Ответить с цитатой

Виктор Балдоржиев

КАК ЦЫПЫЛМА БАЗАРА ИСКАЛА

(Сценарий для пьесы. Поставить могут только буряты).

Как только в степи узнали, что началась война, Цыпылма сразу засобиралась в дорогу искать своего Базара.
От торейских озер до большого и пыльного города Читы, где живет много-много русских людей, можно добраться на телеге или верхом на коне. Так и поступает тот, кто боится железного паровоза, ревущего сильнее колхозного быка в охоте и бегущего по степи, как черный верблюд-самец, бура. Такой человек добирается до города несколько дней.
А тот, кто не боится паровоза или везет мало мяса, доезжает только до Борзи или Бырки. Там он садится в теплый вагон, который иногда дергается и трясется, как от озноба. Этот счастливец и смельчак смотрит на множество разноговорящих и пестро-одетых людей, быстро бегущую степь, горы, реки, деревья и спокойно едет до города день или ночь. Так быстро! Но такой человек должен говорить по-русски, как буряты, живущие на станциях, а не показывать и не отчеркивать себе ребром ладони грудь, руки, ноги, голову или даже язык, когда продает или меняет на что-то мясо. Ведь русские могут подумать, что их дразнят.
Цыпылма не боялась черного паровоза, она ездила в вагоне со своим Базаром. Но Цыпылма жила далеко от станции и не знала русского языка. Русский язык знают только очень умные люди. Базар знает. Но он – в Чите. Цыпылма пасла овец и была не такой умной в этом деле, как другие. Она попросила поехать с ней искать Базара хорошего человека – Болота, который служил в армии и ходил в ботинках. Он разговаривал и матерился с русскими, как борзинский или оловянинский мужик, и нисколько не боялся их, хотя тоже пас овец. Цыпылма очень уважала этого человека и старалась не обращать внимания на его похвальбу и хвастовство, считая это явлениями преходящими. Болот был другом ее Базара, которого она собиралась искать в большом городе...
Базар давно отслужил в армии, знал русский язык, но его почему-то снова взяли служить на три месяца. Он уехал в Читу в начале апреля, а сейчас был июль. Базар не давал о себе знать, хотя из армии часто писал письма, которые читали Цыпылме грамотные знакомые и родственники. Что могло случиться, почему Базар молчит, почему он не скучает по маленькому сыну Загда-Хорло и своей Цыпылме? Он ведь очень любит их родную торейскую степь! Надо найти его, ехать в город.
Говорили, что война продлится недолго, но она все равно боялась за своего Базара, а Болот смеялся и говорил, что снайперы будут стрелять немцев, как тарбаган. Конечно, так говорить большой грех, но Цыпылма посмотрела на Болота и промолчала.
Она попросила знакомых заколоть двух эргэнов-валухов. Цыпылма, конечно, найдет Базара, он, наверное, давно не ел баранины. Часть мяса можно продать в городе, буряты всегда продают мясо русским, часть они съедят с Болотом в дороге, поделятся с людьми. Она наварила много мяса, сделала хошхонок, колбасы. Сама принарядилась. У нее было овальное лицо с тонкими чертами, нос горбинкой, черные, черемуховые, глаза, четко очерченные губы. Приехавших на телеге Болота и его племянника встретила матово-смуглая красавица с гибким и тонким станом в конусообразной зеленой шапочке с красными кистями и новом, колокольчиком от пояса, халате-тэрлике, крытом узорчатым синим шелком, который, переливаясь, сбегал до земли. Маленький и худощавый Болот громко рассмеялся, а потом важно сказал:
– Ты, Цыпылма, дура! Надень русское пальто и шапку. Так некрасиво ходить по городу. Русские будут пальцами показывать и смеяться!
Высокая Цыпылма недоуменно взглянула на важничавшего Болота и увальня-племянника и звонко проговорила:
– Почему же некрасиво? Русская одежда холодная и короткая. Тэрлик красивый, удобный. Мне кажется, что в нем я крепко стою на земле. Базар будет рад. Правда, сынок?
Она понюхала голову маленького Загда-Хорло, который вертелся под ногами гостей. Он оставался с бабушкой.
– Ладно, поезжай, как хочешь. Только мне будет неудобно ходить с тобой по городу и встречаться с русскими знакомыми и начальниками, – вздохнул Болот, одетый в серый костюм, черные брюки и крепкие ботинки. На большой и круглой его голове была кожаная кепка, время от времени он посматривал на блестящие золоченные часы на запястье и значительно оглядывал присутствующих. До станции ехать далеко, племянник заторопился...

– Зачем мы взяли столько мяса? Базар на переподготовке, там их хорошо кормят, – говорил Болот, когда они ехали на телеге в Борзю. Была темная ночь, и яркий тонкий клинок месяца не озарял степь, но племянник хорошо знал наезженную дорогу. Цыпылма была взволнована и молчала. Скоро она встретится с Базаром. Нет, Цыпылма не будет причитать и говорить ему о своих волнениях. У нее умный и сильный муж, он все поймет без слов.
– Красная Армия разобьет фашистскую Германию и без твоего Базара. И чего ты боишься? – рассуждал Болот. Испугавшись, что он сейчас снова заговорит о немцах и тарбаганах, Цыпылма встрепенулась и развязала кожаный мешок.
– Давайте лучше кушать, а там все друзьям Базара отдадим, – предложила она. Набив рот, Болот не сказал богохульных слов.


На рассвете они приехали в Борзю. Болот купил билеты. И они, с мешком и двумя большими фанерными чемоданами, сели в вагон. Повсюду сновали разные люди, почти все говорили на русском, встречались и буряты. Было очень много военных. Люди смеялись, кричали, курили. Казалось, что в небе не облака, а – дым!
Ровно постукивали колеса. Цыпылма сидела у окна и смотрела в бледный предутренний сумрак. Медленно пробуждалась быстро мелькавшая степь, вдали, синея, пробегали горы, леса, блестели речушки. Вышло солнце и окрасило бегущую природу в багровые и желтые цвета. Рядом Болот о чем-то оживленно разговаривал с русскими мужиками, где-то говорили по-бурятски. Вагон равномерно покачивало, как большую зыбку. И Цыпылма сладко задремала.
Проснулась она уже после полудня. Ее расталкивал шустрый Болот, нарезавший мясо и купивший где-то хлеб.
– Просыпайся, Цыпылма, кушать будем! – крикнул он, приглашая присоединиться и своих соседей. На столиках и фанерных чемоданах появились яйца, чай в бутылках, хлеб. Разговоры не смолкали.
– Дарасун! – крикнул радостно Болот. Почему он кричит? Выпил что ли? Вагон качнуло. Цыпылма засмеялась, скоро она увидит своего Базара! Неожиданно люди в вагоне зашумели, загалдели, о чем-то громко расспрашивали вошедших пассажиров. Мелькнула в чьих-то руках газета. Цыпылма все чаще и чаще слышала – “Брест... Минск... Киев...Окружили...” Болот перестал смотреть на свои часы, он был взволнован и недоуменно смотрел на русских людей. Перед Цыпылмой, как светлые пятна, мелькали встревоженные лица.
– Что случилось, Болот? – не вытерпела она.
– Люди говорят, что немцы взяли много городов, что окружили много наших солдат! – крикнул ей Болот, совсем забывший о своих золоченных красивых часах... Цыпылма ахнула! А говорили, что война продлится недолго. Не надо говорить, надо молчать и делать. Базара отправят на войну, его там могут убить. Как все плохо получается! Она заволновалась, рядом что-то говорили Болот и русские люди, но все слилось в сплошной гул. Зачем гул, зачем шуметь. Лучше быть спокойным, твердым, помогать друг другу, когда трудно... За окном мелькал лес, потом появились деревянные дома, поезд начал сбавлять ход.

На станции истошно кричали паровозы, клубился черный дым. Было очень много людей, голосили и плакали женщины, суетились солдаты, лязгали вагоны. Цыпылма и Болот с трудом пробрались через этот муравейник на улицу и огляделись. От старых и морщинистых тополей ложились длинные тени, было пыльно и жарко.
– Пойдем в военкомат! – решительно сказал Болот и, вспомнив про свои часы, блеснул ими и пробормотал по-русски. – Пять шасов. Нишево, успем...
Они потащились по пыльным, песчаным улицам мимо каменных и деревянных домов. Навстречу им попадались взволнованные люди. В большом двухэтажном доме с блестящим полом, коридорами и лестницами, важный Болот вдруг оробел, стал маленьким и снова забыл про свои часы.
– Иди и спроси у самого большого начальника Тумурова Базара! – велела ему Цыпылма, снимая с плеча тяжелый мешок и оглядывая помещение и военных, сновавших туда-сюда. Некоторые из них с любопытством или же недоуменно смотрели на Цыпылму. Болот засмущался, поставил чемоданы, потом неожиданно исчез. Цыпылма села на стул у большого светлого окна с белым подоконником. За окном был пышный, запущенный сад, и Цыпылма засмотрелась на деревья, хотя все время думала о войне и Базаре и краем глаза видела узкий коридор со множеством дверей. Вдруг откуда-то вынырнул Болот с бумажкой в руке и подбежал к Цыпылме.
– Нашел? – обрадовано спросила Цыпылма. Но Болот нахмурился и яростно зашептал ей, быстро оглядываясь:
– Пойдем скорей на улицу. Тут ходят большие начальники, а ты сидишь тут в бурятской одежде с мешком мяса... Сейчас, когда страна испытывает трудности... Пахнет. Нехультурно.
Он сказал русское слово и заерзал вокруг стула.
– Что ты к моей одежде прицепился! – рассердилась, вставая и оправляя синий шелковый халат, Цыпылма. – Тут такие же люди, как и мы с тобой. У них две руки, две ноги, они дышат таким же воздухом... Сказал тебе большой начальник, где мой Базар или нет?
– Мы пойдем в Антипиху, там есть знакомые, там военные, – обиженно проговорил Болот, таща Цыпылму за пышный плечевой буфф халата на улицу. И задумчиво добавил по-русски. – Нишево, успем.

Опять они потащились по длинным и пыльным улицам, потом начались сосны. Цыпылма устала, но где-то впереди был ее Базар, и она, клонясь под мешком, упрямо продолжала идти, подгоняя Болота. До сумерек было еще далеко.
– Красная Армия временно отступает. Так мне сказал начальник, – говорил Болот, когда они сели отдохнуть под соснами. – Надо скорей ехать домой. Придет бумага, а меня не будет дома. Скажут – дезертир!
– Но тебя могут убить на войне! – взволнованно сказала Цыпылма, тяжело дыша и думая о войне, Базаре, Болоте, себе и маленьком сыне.
– Нишево! – сказал по-русски Болот и поднялся, берясь за чемоданы.
Солнце позолотило верхушки тополей и сосен, когда они добрались до высоких деревянных заборов и столбов с колючей проволокой. Тут ходили только военные, урчали зеленые машины, с лязгом ползли тяжелые чудовища с длинными железными хоботами, которые Цыпылма уже видела в степи и Борзе. Ей стало страшно, но она старалась смотреть равнодушно. Маленький Болот сразу приосанился, его кривые ноги стали прямее, шаг тверже и четче, хотя он и сгибался, неся два тяжелых чемодана.
– Спросить у самого большого начальника военных Тумурова Базара! – снова велела Цыпылма, когда Болот сел на скамейку под тополями и, отдышавшись, закурил купленную в ларьке папиросу. Он сидел важный и обмахивал вспотевшее лицо кепкой, как большой начальник. Цыпылма рассердилась.
– Болот, ты надулся, как тупой баран! – звонко и громко сказала она. – Иди и спроси у самого большого начальника своего друга и моего мужа – Тумурова Базара!
– Есть! -важно отчеканил Болот, как русский солдат, и направился к белой будке у ворот, откуда выглядывал высокий солдат с длинным ружьем. Болот направился прямо к нему. Он бойко заговорил с ним, одарил папиросой. Вышел другой солдат, и того Болот важно угостил папиросой. Высокий что-то крикнул Болоту и побежал к длинным красным баракам, видневшимся в проеме открытых ворот. Там маршировали солдаты, Цыпылма не отрывала от них глаз. Может быть, среди них Базар? Может быть, он тоже поет с русскими солдатами и шагает в строю?
Вдруг она радостно вскрикнула, легко вскинула на плечо мешок и побежала, путаясь в полах тэрлика. Около будки показался высокий солдат, за ним бежал другой – бурят! Они остановились около Болота.
– Базар! – крикнула Цыпылма, подбегая и осеклась разочарованно. Перед ней стоял молоденький бурят в новой гимнастерке. Он смущенно оглаживал остриженную худую голову.
– Он тоже Тумуров Базар, – поспешил объяснить Болот Цыпылме, – только не ононский, а оловянинский. Его на десять минут командир отпустил...
– Тетя, а я удивился, думал, что мама приехала, – разочарованно промямлил солдат. Цыпылма звонко рассмеялась и неожиданно сказала по-русски, как важничавший Болот.
– Нишево!
И всем стало хорошо. Она развязала мешок и позвала всех к скамейке под тополями. Солдаты ели вареное мясо, колбасы и хошхонок. Цыпылма смотрела на них и радовалась, смотря на стриженые головы и веселые лица с набитыми ртами. Зря Болот боялся, что мясо испортится. Всем хватит!
– Тут везде солдаты! – говорил молоденький Базар, жуя мясо, – вы, тетенька, поспрашивайте. Много бурят на переподготовке в Песчанке...
Он повернулся к Болоту. Тот важно кивнул, давая понять, что уж кто-кто, а он-то хорошо знает Песчанку. Потом закатал рукав костюма и долго всматривался в часы.
– Ешьте, ешьте. Мяса много! – сказала Цыпылма, улыбаясь и смотря на солдат. – Берите с собой, друзьям отнесите...
Она знала: если встретила солдата-бурята, значит совсем рядом, где-то тут, есть ее Базар.

Ночевали они в русской семье, которую хорошо знал Болот. Всю ночь они пили чай, ели мясо и разговаривали. Утром снова начали поиски, но Тумурова Базара в Антипихе не было.

– В Песчанку пойдем, – решительно сказал Болот, не унывая, и добавил, как всегда, – нишево.
Они снова побрели по лесу, через сопку, потом мимо низеньких домов. Опять Цыпылма видела деревянные заборы, колючую проволоку, будки, ворота, машины, танки. Около одной будки рыжий, в конопушках, солдат встрепенулся и весело переспросил:
– Тумуров Базар? Сейчас... Золотухин, – громко крикнул он в дверь, – найди толстого Базарку, бегом!
Цыпылма вскрикнула и замерла в ожидании. Чернявый Золотухин привел плотного, лет тридцати, бурята, тот добродушно улыбался. Тоже оказался Тумуровым Базаром.
– Ононские? А я – еравнинский! – смеялся он. – На переподготовке тут худею. Мужа ищешь? А я тебе не гожусь! – он шутливо толкнул Цыпылму локтем и подмигнул. Болот нахмурился. Но Цыпылма весело рассмеялась.
– Я своего найду! – сказала она. – Ешь мясо, Тумуров Базар, друзей своих угости. Мы пойдем дальше. Бери, бери мясо, не стесняйся. На войну, наверное, поедешь... Убить могут!
– Нишево! – сказал по-русски толстощекий и жирный Тумуров Базар, уплетая кровяную колбасу и, хлопнув себя по мускулистой темной груди, рассмеялся, – Харасная Армия ивсех сильней!
Цыпылма и Болот ходили от части к части и смеялись, вспоминая веселого и толстого солдата. Вечером они нашли еще одного Тумурова Базара. Этот был пожилым человеком, с круглым животом. Бывший начальник сгонял жир на переподготовке и был офицером.
– Завхоз я здесь. Трудно стало, война. Но нишево! – строго говорил он, жуя мясо и смотря на Цыпылму и Болота сквозь круглые и толстые очки. – Тут легко, в колхозе трудно! Сейчас самое главное – бдительность. Ищите своего Базара, найдете...

За два дня Цыпылма и Болот обошли всю Читу, видели пять Тумуровых Базаров, но своего так и не встретили. Не нашли они его и на третий день, хотя встречали много бурят, призванных со всего Забайкалья. Все они радовались зеленой шапке и синему тэрлику Цыпылмы и посмеивались над Болотом.
– Сейчас много частей отправляют на запад, – объясняли они им. – Может быть, вашего Базара давно нет в Чите.
– Вот что, Цыпылма! – сказал Болот на четвертый день. – Нам надо ехать домой. Меня, наверное, бумага из военкомата ждет. Тут японские шпионы! Слышала, что офицер говорил? Бдительность!
– Что ж, поедем, – согласилась опечаленная Цыпылма. Наверное, ее Базара нет в Чите. А вдруг она приедет домой, а там письмо? Она заволновалась и заторопила Болота, который вытаскивал из погреба знакомых оставшееся мясо, подозрительно принюхивался и вертел около носа куски.
– Не испортилось. На вокзале продадим! – решил Болот, накладывая мясо из чемодана в пустой кожаный мешок.
– Надо купить разноцветные нитки, пуговицы, бусы, – считала Цыпылма. Болот выпучил на нее глаза и отчаянно закричал:
– Какие нитки! Какие бусы! Сейчас, когда страна испытывает трудности, ты... ты... Нам надо мясо продать!
Потом он важно посмотрел на свои золоченые часы и скомандовал опешившей Цыпылме, как русский командир солдатам:
– А ша-агом аарш! И рас, даба и тыри...
Вокзал бурлил. Плакали и кричали женщины. Казалось, что паровозы изранены и потому кричат, не умолкая. Повсюду сновали солдаты, солдаты, солдаты. Цыпылма жалостливо смотрела на них. Они едут на войну. Их там всех могут убить. Где же ее Базар? Может быть, его уже нет в живых? Цыпылма была сильная женщина, она только стиснула зубы и мысленно помолилась за то, чтобы смерть миновала мужа. Мимо нее шли и шли солдаты к красным вагонам, а она, оцепенев, продолжала смотреть на них.

– Цыпылма! Давай мешок! – заорал Болот, пробравшийся к старухам, торговавшим вареным картофелем и молоком. Цыпылма очнулась. Мешка нигде не было.
– Растяпа! – ругался Болот. – Солдаты, наверное, стащили. Вон их сколько! Такой мешок, такой мешок! Куда ты только смотрела?
– Пусть... Ты тоже там будешь,– сказала Цыпылма и, вдруг рассмеявшись, махнула рукой и громко крикнула:
– Нишево!
Болот изумленно посмотрел на нее и тоже рассмеялся.

Рассказ будет неполным, если я не признаюсь, что это документальный рассказ, а потому закончу его без художественных излишеств.
Дома Цыпылму ждало письмо. Базар писал, что их отправляют на фронт. Письма от него приходили до самой победы, но с войны он не вернулся. Цыпылма была сильной женщиной. Она всю жизнь прожила одна и пасла колхозных овец.
В конце восьмидесятых годов дети и внуки Базара и Цыпылмы прочитали в газете, что Тумуров Базар погиб 1 мая 1945 года под Берлином и был награжден орденом Красной Звезды. Им вручили орден в районном военкомате.
Давно умерла бабушка Цыпылма, не стало многих мне близких людей. Старые ононские и торейские буряты, мои родители, родственники и знакомые, друзья моих родителей, среди которых я вырос, почти все ушли из жизни. Их было много – неграмотных и малограмотных. Случайно или закономерно я встретился с ними в мироздании и никогда больше не увижу их наяву.
По ночам они оживают в моей памяти и говорят со мной. В сущности, мы одиноки – я и мой талант, но с ними нам становится хорошо. Ведь все, что было с ними, было и с нами, все, что любили они, любим и мы.
Я смеюсь во сне и повторяю вслед за ушедшими людьми:
– Нишево!


Апрель 1998.
Новая Заря.
_________________
Виктор Балдоржиев.
http://azarovskiy.livejournal.com/
http://www.stihi.ru/author.html?baldorzhiev
https://golos.io/@azarovskiy
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение Отправить e-mail Посетить сайт автора
Azarov
ходо байгша


Зарегистрирован: Dec 09, 2007
Сообщения: 405
Откуда: Новая Заря
СообщениеДобавлено: 25.06.10, 09:55 +0000     Переводы Виктора Балдоржиева. Ответить с цитатой

Переводы Виктора Балдоржиева
Батожаб Цыбиков

Тугулдур-тайша
Роман. Книга первая

Глава первая

Знойным летом 1816 года цветущая разноцветьем и разнотравьем агин-ская степь была взбудоражена ликованием народа, звоном литавр и коло-кольчиков, рокотом раковин и бискуритов. Ароматы трав и цветов смеша-лись с запахами и дымом благовоний, костров из аргала, сытным духом жа-реного и вареного мяса… Гудело народное гуляние! Недалеко от извилистой речушки Агинка поднялся и засверкал золочеными углами выгнутой крыши, ланями и устремленными ввысь тремя ганжарами белокаменный дацан. Строительство началось пять лет назад. И вот теперь множество народа со-бралось на освящение нового дацана. Только одних лам прибыло сто три-дцать человек во главе с селенгинским настоятелем Ринчинэй. После долгих молебнов и чтений божественных книг решили они назвать дацан – Даши Лхундублинг.
У подножия сопки, вокруг двухэтажного дацана, поставили около се-мидесяти серых и белых юрт, собралось более трех тысяч человек. Всюду гарцевали на сытых конях нарядно одетые всадники. Два дня и две ночи дли-лось шумное празднество и молебствие-хурал…
Двадцатилетнему Тугулдуру Тобоеву, служившему писарем в Харгы-тыйском управлении делами восьми родов агинских бурят, эти дни и ночи показались сказочным сном с радужными красками лета. Теперь у агинских хори-бурят будет свой дацан!
Все на свете кончается, кончился и праздник. Медленно испарились в воздухе последние звуки раковин и литавр, Тугулдур огляделся и с удивле-нием заметил, что агинские ноены, приезжие тайши и гости куда-то исчезли. Оседлав утомленного за время празднеств гнедого, он медленно отправился вдоль берега речушки. Гнедой не спешил, то и дело рвал сочную траву и с хрустом пережевывал. Стояла знойная тишина, полуденное солнце припека-ло вовсю, вокруг голубели и зелени дали – сопки, леса, степь. Со стороны ре-чушки Челутай подуло прохладой и парень, расстегнув верхние пуговицы-тобшо зеленого тэрлика, подставил грудь свежему ветру.
Он понукнул коня и оглянулся. Взору его снова предстал сияющий зо-лотыми ганжарами белокаменный, двухэтажный, дацан с выгнутыми, будто крылья огромной птицы, крышами. На миг Тугулдуру показалось, что на ла-донях голубых просторов под пение разноцветных птиц раскачивается ска-зочный дворец. На сердце стало тепло, круглое, без единой морщины, лицо его радостно разрумянилось, под атласными, вразлет, бровями повлажнели глаза. Ему вдруг захотелось нарисовать дацан теми красками, которые излу-чает радуга, или описать его лучшими словами так, чтобы это было понятно каждому степняку. Осененный внезапной мыслью, молодой писарь спрыгнул с коня, сел, поджав ноги, и, вытащив из-за пазухи плотную тетрадь и каран-даш, стал быстро-быстро рисовать и записывать, время от времени погляды-вая на новый дацан. Лицо его, осененное мыслью, раскраснелось еще пуще, взгляд черных глаз стал острее, нос с горбинкой и толстые губы зашевели-лись. Он рисовал, писал и думал. Думал остро и пронзительно. О новом да-цане, о степи, земляках…
Потребность записывать свои мысли и рисовать появилась у писаря этой весной, после праздника Белого Месяца. Теперь, под впечатлением ос-вящения дацана и народного праздника, он торопливо записывал: «…Борьба батыров, стрельба из лука, вечерние игрища, ехор вокруг костров. Народа было много, конные скачки никого не оставили равнодушным», – вспомнив прошедшие события, писарь внезапно помрачнел и задумался, покусывая кончик карандаша. Услышал голоса…
Во время конных скачек первым пришел знаменитый скакун степняка из рода хубдуд Сэсэгтэ Нэлбэнэй. Серый в яблоках скакун оставил далеко позади себя всех коней, казалось, что копыта его не касаются земли. Он летел вольный и стремительный, и ветер развевал его атласную гриву и хвост. Не-истовая и ликующая толпа пела скакуну хвалебные песни.
Выше толпы, на высоком бугре, сверкал и трепетал всеми красками под солнцем роскошный шатер, возле которого гордо стояли или сидели на по-душках-олбоках тайши и ноены, прибывшие на праздник из Хойто-Хори. На их сверкающих разноцветных одеждах сверкали серебрянные ножи, огнива, кораллы, медали и прочие знаки отличия. Все они изумленно взирали на ле-тящего по степи скакуна. Впереди всех на самых высоких подушках, опира-ясь на искусно сделанные подлокотники, устремил вперед взгляд острых глаз и хищно загнутую вовнутрь бороду главный тайша Хоринской Думы Галса-нэй Дэмбэл, его раскрасневшееся лицо сияло от пота и изумления. Рядом с ними сидели – второй тайша Павелэй Бадма, четвертый тайша Дамбадугарэй Жэгжит, за ними стояли тушэмэлы-сановники. Крепко выпившие на празд-нике, они переглядывались и оживленно обсуждали скачки, но взоры их не-вольно останавливались на сером с белыми пятнами скакуне...
Молодой писарь зажмурился и снова увидел, как вдруг внезапно вско-чил на ноги Дэмбэл Галсанай, как перед ним расступилась толпа, и главный тайша оказался рядом с грузным старшим зайсаном восьми агинских родов Мухугай Намжилом, который сидел рядом со своей дочерью-красавицей.
– Намжил, чей это конь? – резко и повелительно спросил главный тай-ша. Зайсан испуганно повернулся и заговорил, почтительно наклонив круг-лую голову:
– Скакун принадлежит Нэлбэнэй Сэсэгтэ, господин тайша. Люди назы-вают этого коня Иноходец-Сохор.
– Нэлбэнэй Сэсэгтэ, говоришь? А кто он такой? Богатый, бедный? Го-вори, говори, зайсан! – надменно спросил тайша, скользнув острым взглядом по фигуре красивой дочери старшего зайсана.
«Ой, важный и всесильный тайша обращается ко мне!» – вмиг зарде-лась и засмущалась девушка, поворачиваясь к отцу. Но тот уже стоял на но-гах и, низко кланяясь тайше, отчего его мясистое лицо побагровело, докла-дывал.
– Господин тайша, Нэлбэнэй Сэсэгтэ не бедный и не богатый человек, не ноен и не богол-раб, живет сам по себе, он из рода хубдуд…
– Кем бы он ни был, уважаемые ноены, только и только мне, главному тайше одиннадцати родов хоринских бурят, вы должны подарить этого пре-красного скакуна. Вам надо поговорить и договориться с его хозяином. На таком скакуне должен ездить только тайша! Правильно я говорю, ноены? – громогласно заявил Галсанай Дэмбэл, обращаясь к собравшимся вокруг него ноенам и требуя от них подтверждения своей справедливости. И они тут же подтвердили:
– Конечно, конечно… Именно на этом скакуне и должен ездить наш главный тайша! Пусть господин старший зайсан Мухуев выполнит волю до-рогого тайши, -подобострастно загалдели ноены.
Толстый Мухуев засуетился и побежал к шумящей толпе народа, в се-редине которой стоял Нэлбэнэй Сэсэгтэ, держа под уздцы своего серого в яб-локах скакуна и слушая хвалебные песни.
– Эй! -закричал старший зайсан Сэсэгтэ, – иди к тайше, ты должен по-дарить ему своего красавца! Сам тайша и все ноены желают этого!
Услышав эти слова, толпа застыла в недоумении. Нэлбэнэй Сэсэгтэ, ничего не понимая, оглядел людей, вытер концом желтого кушака на широ-ком и черном лице выступивший обильно пот и тоже застыл с разинутым ртом. Почему? С чего это он должен подарить тайше своего коня, самого верного друга и помощника? Внезапно он встрепенулся и, повернувшись к ноенам, громко сказал в изумленной тишине:
– Где это видано и слыхано, в каком законе сказано, что можно силой брать такие дорогие подарки? Покажите мне такой закон, уважаемые тайши и ноены!
Раскрасневшееся лицо главного тайши внезапно побелело от ярости. Он резко подскочил к дерзкому степняку, топнув ногой, хлестнул его плет-кой по спине и свирепо крикнул:
– Получай! Этого закона для тебя достаточно! Ноены, посадите этого паршивого пса на цепь. Слуги, ведите ко мне его коня!
Сэсэгтэ внезапно очнулся, резко развернулся, вскочил на своего скаку-на и, рассекая галдящую и кричащую толпу, помчался вдоль берега Агинки и исчез в темнеющих кустарниках быстрее пущенной стрелы.
– Ай-яя-яя! Такой важный тайша и что себе позволяет! Весь праздник испортил! -заговорили в толпе. – На вид такой величественный, а душа, ви-димо, у него поганенькая…
Праздничный дух испарился в криках пьяных тайшей, ноенов и их слуг. Люди стали расходиться…
Тугулдур торопливо записывал события в блокнот, время от времени задумывался и посматривал на дацан. Потом он привычно сунул за пазуху тетрадь и встал. Вдруг совсем рядом, из травы, стремительно взлетел жаво-ронок. Испуганный Тугулдур наклонился и увидел уютно свитое гнездо, в котором покоились серые яйца с крапинками.
– Вот оно что, а я не заметил, -задумчиво сказал писарь. – Ну что ж, скоро из яиц вылупятся птенцы, потом они встанут на крыло и полетят. Ис-пугалась ваша мать. Ничего, ничего, осталось совсем немного, и вы полетите, увидите всю землю!
С этими словами Тугулдур сел на коня и поскакал по дороге в сторону управления делами восьми агинских родов хоринских бурят.

Продолжение следует.
_________________
Виктор Балдоржиев.
http://azarovskiy.livejournal.com/
http://www.stihi.ru/author.html?baldorzhiev
https://golos.io/@azarovskiy
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение Отправить e-mail Посетить сайт автора
Azarov
ходо байгша


Зарегистрирован: Dec 09, 2007
Сообщения: 405
Откуда: Новая Заря
СообщениеДобавлено: 17.07.10, 05:28 +0000     Публицистика Ответить с цитатой

Энциклопедии и Жизнь

О чем можно думать на берегу Онона под шум дождя? Безлюдно и серо стало, неуютно на душе вот что...
Раньше, в советское время, технология секса была неважная, но зато какая любовь! И с демографией все было в порядке: численность населения росла. Выборов раньше не было – одна партия, один кандидат. Но вот уже четверть века наш человек выбирает себе начальника из нескольких кандидатов. В думы, администрации. А население России продолжает катастрофически уменьшаться. В основном – от невыносимых условий жизни, что вызывает массовую алкоголизацию, суициды, безразличие к жизни. Усовершенствовалась и технология секса, но любви не стало. Испарилась любовь не только к человеку, но и к стране. А выборы между тем продолжаются… Так что же на самом деле происходит? В 1930-ых годах сотни тысяч и миллионы мучились в лагерях и, уповая на вождя народов, искренне верили: произошла страшная ошибка. На самом же деле репрессии были продуманными и целенаправленными акциями. Любая политика – это одурачивание масс, ведь люди верят печатному слову и авторитетам. А сейчас какая политика?
Вот данные Энциклопедии Забайкалья только по Ононскому району:
«Байн-Цаган… В 1989 году население – 130 чел., в 2002 – 101».
«Большевик… В 1989 году население – 532 чел., в 2002 – 471».
«Буйлэсан… В 1989 году население – 749 чел., в 2002 – 647».
«Верхний Цасучей… В 1989 году население – 1007 чел., в 2002 – (данных нет)».
«Икарал… В 1989 году население – (данных нет), в 2002 – 183».
«Красная Ималка… В 1989 году население – 1110 чел., в 2002 – 824».
«Кубухай… В 1989 году население – 636 чел., в 2002 – 577».
«Кулусутай… В 1989 году население – 1026 чел., в 2002 – 924».
«Куранжа… В 1989 году население – 192 чел., в 2002 – 176».
«Новая Заря… В 1989 году население – 1329 чел., в 2002 – 992».
«Новый Дурулгуй… В 1989 году население – (данных нет), в 2002 – 1013».
«Старый Дурулгуй… В 1989 году население – 289 чел., в 2002 – 184».
Старый Чиндант – данных нет.
«Тут-Халтуй… В 1989 году население – 739 чел., в 2002 – 582».
Урта-Харгана – данных нет.
«Усть-Борзя… В 1989 году население – 1016 чел., в 2002 – 557».
Усть-Ималка – данных нет.
Усть-Лиска – данных нет.
«Холуй-База… В 1989 году население – 822 чел., в 2002 – 479».
«Чиндант Первый… В 1989 году население – 864 чел., в 2002 – 676».
Насколько уменьшилось население за последние семь лет? Люди сел, не включенных в Энциклопедию, видимо, причислены к населению центров сельских самоуправлений. Убыль, казалось бы, незначительная. По России, где тысячи опустошенных деревень, – намного страшнее. Но прожорливая курочка дикого капитализма, которой служит правящая власть страны, клюет по живому и очень больно… Россия вымирает. Невольно вспоминаются слова немецкого военного стратега, который анализируя войну писал: «Для победы над противником не обязательно иметь большую, громоздкую армию, достаточно иметь плеяду шпионов и предателей. Можно с наименьшей кровью одержать победу».
По данным статистики: в 1991 году умерло в ноябре и декабре 16 тысяч человек, в 1992 году – 207 тысяч человек, в 1993 – 237 тысяч, в 1994 году – 869, 7 тысяч человек, в 1995 – 1999 годах – 813, 9 тысячи человек, в среднем – по 700 тысяч человек в год, из них 80 % мужчин. За период с 1992 по 1997 годы уменьшение составило 4, 2 миллиона человек. Ежегодно каждое село нашего района «теряет» от 5 до 20 человек, соответственно и район – от 50 до 200 человек, несмотря на призывы вождей рожать. Кого угодно…
В суете сегодняшней беспросветной жизни, очнувшись, каждый житель России может вспомнить о своих родных и близких, друзьях и знакомых, которых сегодня нет. И причины, приведшие их к гибели. Кто-то умер естественной смертью, но сколько – спились, сгорели от водки, (а хорошей водки не бывает, но и от хорошей жизни не пьют), погибли в драках и авариях, наложили на себя руки. Молодые и здоровые люди. Целые кладбища! Для статистики – это сухие цифры, но в нашей памяти оживают знакомые лица. Патриоты России не раз говорили о геноциде, спланированной и целенаправленной политике, продуманной за рубежом. Расчленить и уничтожить нашу страну, граждане которой за столетия исторических перевоплощений воплотили в себе лучшие качества человечества – совесть, честь, доброту, порядочность (лохи?), – пытаются уже несколько столетий.
Обратимся теперь к Энциклопедии Кирилла и Мефодия, самой авторитетной на сегодняшний день. Что же такое геноцид? Ответ такой: «Геноцид (от греч. genos — род, племя и лат. caedo – убиваю), в международном праве – одно из тягчайших преступлений против человечества, истребление отдельных групп населения по расовым, национальным, этническим или религиозным признакам, а также умышленное создание жизненных условий, рассчитанных на полное или частичное физическое уничтожение этих групп, равно как и меры по предотвращению деторождения в их среде (биологический геноцид). Такие преступления совершались в массовых масштабах гитлеровцами во время 2-й мировой войны, особенно против славянского и еврейского населения. Международная конвенция «О предупреждении преступления геноцида и наказании за него» (1948) устанавливает международную уголовную ответственность лиц, виновных в совершении геноцида».
В силу своего призвания я был почти во всех деревнях, поселках и городах Забайкалья. Для того чтобы знать, какова жизнь, писателю не требуется быть профессиональным политиком или экономистом. И никаких доказательств тоже не требуется. Все просто: настоящий талант, даже если автор и хотел бы, никогда не отступит от истины, которую не надо доказывать, она показана жизнью. Если это гармонично, талант спокоен и безмятежен, если нет – непокорен. (Покорной главой еще никто, никуда не вознесся и, «обходя моря и земли», ничьи сердца глаголом не возжег, отчего, вероятно, они и не горят до сего дня).
В феврале 2000 года «Независимая газета» была вынуждена признать «…что общенародная собственность стоимостью в триллионы долларов и неоценимые природные ресурсы были проданы частным лицам всего за пять миллиардов долларов». 358 богатых семей планеты (это они вершат миром и вертят правительствами) имеют годовой доход, равный годовому доходу 2 миллиардов 300 миллионов бедных людей.
Какие родители в деревне, где нет работы, как накормят (самим нечего есть), оденут (самим нечего одевать) и обучат ребенка на 144 рубля в месяц, а одинокая мать – на 288 рублей? Какое может быть деторождение, если люди, живущие в полупустыне, изо дня в день, а иногда и не каждый день, питаются однообразной пищей, где ни калорий, ни витаминов? Кого родят и будет ли полноценным гражданином страны рожденный, если родители еще и пьют всякую отраву? И так десятилетиями! Разве это: «… не умышленное создание жизненных условий, рассчитанных на полное или частичное физическое уничтожение этих групп, равно как и меры по предотвращению деторождения в их среде (биологический геноцид)»? Условия эти создают те, кого и выбирает народ. Везде и всюду. Кто же еще? Ибо служат не государству и людям, а собственному благополучию (везде и всюду), как и учат их целенаправленно зарубежные учителя. Активная деятельность при результатах не в пользу государства всегда возвышала чиновников, для которых сегодня наша страна – богатейшая территория для купли и продажи, а население – только обуза, но эта обуза изредка, во время выборов, становится средством для достижения собственных целей.
Цели же, которые оглашают во время выборов народу многие кандидаты на разные должности, совершенно противоположные замалчиваемым, аргументы, с которыми они обращаются, страшнее любых аргументов Геббельса. Это о них, заполонивших сегодня всюду структуры власти, полтора века назад писал человек, завершивший создание Забайкалья в его современных границах, граф Николай Николаевич Муравьев-Амурский: «Храни, Господи, Россию не от врагов и супостатов, а от мелочных и легкомысленных людей». Это и есть армия шпионов и предателей. Именно они послужили и служат усердно врагам России в XX и XXI веках, иные порой даже не подозревая об этом (вот кто лохи!). Создав невыносимые условия жизни, они теперь будут призывать к борьбе с этими же условиями. Например, с пьянством. Такова технология их политики, а где политика, там нет сердца.
Что же делает в такой ситуации современный здравомыслящий человек? В первую очередь ограждает себя и свое потомство от всяческого влияния исходящей заразы посредством укрепления духа – верой и трудом, далее начинает использовать навязанную ему систему для собственной пользы – изучает законы, постоянно укрепляя собственную экономическую базу… Каждая мать скажет, что ребенок начинает кричать (испытывать неудобства), когда его отрывают от пуповины. До революции в России крестили сразу же после рождения: оторвав от пуповины, соединяли с Богом. Тогда он становится непобедимым. Помните, как был рад Воланд (сатана) из «Мастера и Маргариты» М. А. Булгакова, изумленный тем, что здесь не верят в Бога. Что получится из человека, крещенного в зрелом возрасте? Перечитайте еще раз того же М. А. Булгакова, хотя бы «Собачье сердце»…
Во всех экономически развитых странах основная масса трудоспособного населения верующая. Сравните.
В США – 85,4 процентов населения христиане, 1,4 процента - мусульмане, 2,1 – иудаисты, 0,7 – буддисты, 0,3 – индуисты, приверженцев новых религий – 0,2, сикхов – 0,1, приверженцев других религий, а также неверующих и атеистов – 9,8 процента.
В России – 19,5 процента христиане (в основном крещенные в зрелом возрасте), 10 – мусульман, 0,4 –иудаисты, приверженцев других религий, в том числе атеистов – 70,1 процента. Даже в чернокожей Намибии – 80,7 процента населения христиане, в Конго – 87,2, в Никарагуа – 91,6, в Эквадоре – 97,8, в Боливии – 98,9… А в Японии 90,8 процента – буддисты.
Мы обрабатываем только 12,8 процента от общей площади имеющейся у нас земли, США – 44,9, Великобритания – 70,4, маленькая Голландия, площадь которой всего-то 41,5 тыс. кв.км и которая кормит весь мир – 57. Площадь России 17 075, 4 тыс. кв. км. (в 411 раз больше Голландии), Забайкальского края – 431,5 тыс. кв. км. – в десять с лишним раз больше Голландии, на долю которой приходится одна пятая часть мирового экспорта в сельскохозяйственном производстве – мясо птицы, яйца, сыр, молоко, овощи, картофель, зерновые, 40 процентов территории лежит ниже уровня моря. Искусственные, осушенные участки, защищенные дамбами. Ни грамма золота не добывают на территории (нет в энциклопедии), Россия в 1994 году добыла 146600 килограммов золота.
В 1992 году нас было 148 688 848 человек, к 2006 году стало – 142 миллиона 754 тысячи. По прогнозам собственных ученых в 2015 году нас должно быть 133 миллиона 314 тысяч человек, в 2050 – 104 миллиона 258 тысяч человек. У зарубежных идеологов эта цифра в десять раз меньше. Они уже сегодня заявляют: Сибирь принадлежит всему миру, то есть – им, население там не должно превышать 2 млн. человек. Утешили...
От Делюн-Болдог отправился я в Икарал. Говорят, где-то здесь родился Потрясатель Вселенной, но памятник ему почему-то ставят в Агинском округе, Кункуре, хотя монголы и буряты даже имени его не должны упоминать: кара будет длиться много поколений.
О разном думалось под моросящим небом на берегу Онона, в маленькой старинной деревушке, где в 1920-ых годах прошлого столетия мальчонкой, в многодетной семье раскулаченных впоследствии Артамоновых, жил мой осиротевший отец. Сегодня Икарал – маленькая деревушка, около пятидесяти дворов, 170 человек. Во все времена одна улица, сегодня – не более полукилометра. Есть все еще крепкие дома и хозяйства. Как и всюду в деревнях, здесь живут на мизерные пенсии и пособия, редкие семьи нашли правильный путь – живут своим трудом, крепко и самостоятельно, как их предки.
Вычитал я в разных книгах и журналах, что в 1920-ые годы (после мировой и гражданской войн!), здесь было почти две тысячи жителей, а улица тянулась на три и более километра. Тогда семилетними играли в лиловых пикульниках озорные Ванька (погибнет на фронте) и Борька, мой отец. Он умер в 1998 году. Рассказывал мне об Икарале, о простых русских крестьянах Артамоновых: старшие сгинули в ссылке, сыновья погибли на фронтах. Но в энциклопедиях и других статистических изданиях этого, конечно, нет. Это в сердце…
Цифры эти не для уныния, а для ума, чтобы вера стала сильнее, а с ней – душа зорче, нервы – крепче, труд в радость. С тем и будем жить дальше.

Журнал "Даурия" читать здесь:
http://lib.babr.ru/index.php?book=6712

Продается в книжных магазинах Забайкальского края, по вопросам приобретения можно позвонить – 89144304592, 89145025575 или написать

imalka@mail.ru
_________________
Виктор Балдоржиев.
http://azarovskiy.livejournal.com/
http://www.stihi.ru/author.html?baldorzhiev
https://golos.io/@azarovskiy
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение Отправить e-mail Посетить сайт автора
Azarov
ходо байгша


Зарегистрирован: Dec 09, 2007
Сообщения: 405
Откуда: Новая Заря
СообщениеДобавлено: 04.01.11, 03:37 +0000     Очерки об Агинском округе Ответить с цитатой

ОСМЫСЛЕНИЕ БЫТИЯ
или воспоминания о прошедшей и будущей гармонии

«Идея необходимости исполнения общегосударственных, областных и общест-венных обязанностей слишком прочно укреплена в правосознании бурят, для того, чтобы они вздумали отказываться от своих обязанностей, как граждан, или разби-рать взаимоотношения между подданными и государством»

Ц. Жамцарано, профессор. Начало XX века.

Виктор Балдоржиев:
Этическая реальность или нравственное состояние общества на том или ином этапе развития – всегда отражение или следствие реальности эсте-тической. Насколько положительны или отрицательны эти реалии зависит от многих факторов. Одно из них – взаимоотношения административных струк-тур и Искусства, отношение чиновника к Родине.
Здесь не нужны особые доказательства и экономические показатели в цифрах, таблицах или диаграммах. Они повсюду. Скажем, в одежде детей или в отношении к старикам…
Такого рода мысли возникали у меня в поселке Агинское среди множе-ства людей, знакомых, друзей, родственников. В тот день состоялось откры-тие Аллеи Героев Агинского округа. Ни одного грубого слова, взгляда, жес-та. Всюду веселые и улыбающиеся лица, шутки, смех. И торжественность, но никакого внутреннего напряжения. Разноцветье и ухоженность, порядок и чистота. В учреждениях, домах, на улицах, в одежде и нарядах. Не по коман-де или решению свыше. Заведено так. «Каждый мальчик, родившийся в ме-стности Баргуджин-Тукум, на Ононе или Керулене, будет мужественным и отважным, сведущим и сметливым от природы, без принуждения и выучки. И каждая девочка, которая родится там, будет хороша и прекрасна лицом без убранства причесывания и румян, и будет безмерно искусна, проворна и доб-родетельна». Так говорил, об этом мечтал и этого добивался Чингисхан.
Здесь говорят о Родине, здесь думают о Родине. Не о большой и часто непонятной территории, откуда нередко веяло и веет холодом непонимания, непобедимой глупостью (она всегда непобедима) и опасностью, а именно о Родине – родном крае, селе, деревеньке, реках и озерах, долинах и горах. Главное – думают о людях. И все делают для своих людей, настоящих граж-дан великой России. Они ими были всегда.
Много лет на территории государства разор, террор, коррупция, нарко-мания, разгул преступности, нескончаемая судорога лжи и агонизирующих надежд. Есть ли честь, совесть, гражданственность, долг, крепчайшие основы ячейки государства – семьи, где каждый член гражданин страны? Где мы се-годня найдем такое место? Думаю, что в Агинском бурятском округе. Наста-ло время сказать об этом, и здесь я отвечаю за каждое свое слово…
Я не родился и не живу в округе, у меня нет причин возвеличивать ок-руг, его население или руководителей. Взгляд мой со стороны. Но главное свойство писателя – искренность. Предадим ли себя? Будем честны до конца: из срама и хаоса, окружающих округ, я попал в мир гармонии. Для многих это всегда удивительно, для меня привычно. Корни мои здесь. И тут я смот-рю на окружающий мир изнутри округа.
У меня могут быть разные взгляды и оценки на жизнь. Это обусловле-но нашей историей, и, если хотите, единством и борьбой противоположно-стей бурят. Именно поэтому я и должен осмыслить бытие, вспомнить о про-шедшей гармонии наших предков, которые заложили основы сегодняшней и будущей гармонии округа. Надо же когда-нибудь остановиться и осмыслить. Иначе как определить правильное направление и распространить хороший опыт (не наоборот же!) в разноголосой российской суете нашей действи-тельности?
Буряты немногословны. Что за этим кроется? Видимо, в каждом из нас так много чаяний и дум, что и высказать невозможно. Как мне осуществить свою давнюю мечту: рассказать и верными словами обозначить тот духов-ный настрой бурят, который создал современный Агинский округ? Перево-дим ли бурятский язык и созидательный дух на русский или другие языки? Надо попробовать.
Случай выпал: я должен был записать беседу с главой Администрации Агинского района Владимиром Цэдашиевичем Цэдашиевым. Но интервью не получилось. Вопросов и ответов здесь не будет. Мы разговорились случайно. На родном бурятском языке, который я попытался здесь перевести на рус-ский. И получилось это эссе. А потому позвольте писать и анализировать с позиций Искусства. Иного выбора мне не дано, ибо здесь все гармония…
Владимир Цэдашиев:
Анализируя состояние нашего района и округа, думаю, что все в жизни зависит от мужчины. Он в ответе за дела, которые происходят на его земле. Родина воспитывает человека, и человек заботится о Родине. Помнит и чтит прошлое, созидает современность, думая о будущем.
Наша сегодняшняя жизнь – от наших корней, предков, их жизненного уклада и заветов, в которых религиозная мудрость и жизненный опыт. Все исходит от них. Это у нас в крови, подтверждено и нерушимо подтверждает-ся делами. Руководителей, чиновников, тружеников. Всех. Нарушение этих принципов любым человеком из нашей среды означало бы потерять себя, на-род, Родину. Дом свой потерять! Кто этого желает? И вообще: что это за че-ловек, не помнящий родства?
Мы знаем и помним свою историю. Какие бы учения и социальные теории нам не предлагали и не пытались привить, долина Онона всегда для нас будет священной колыбелью предков. На просторах нашего района большое смешение народов и племен, но никаких разногласий. Каждый ощу-щает, что все мы родственники по духу и крови, что здесь наша земля. Это не просто слова: внимательно присмотритесь к нашим селам, людям, работе их, на жизнь нашу посмотрите… Если есть с чем сравнить, сравните.
Ведь все познается в сравнении. Россия огромная страна, мы на ее про-сторах – маленькая локальная единица. И должны конкурировать со всеми регионами, чтобы выжить и развиваться. Конкуренция была, есть и будет всегда. Дружат люди, а государственные и коммерческие образования сопер-ничают, иной раз до полного исчезновения. Мы тоже смотрим, сравниваем, и, как все нормальные люди, плохое отвергаем, хорошее воспринимаем и ис-пользуем. Все в жизни учит человека, но более всего учат собственные ощу-щения. Нужны такие граждане России?
С рождения наш человек в первую очередь ощущает свою неразрыв-ную связь с предками, родной землей, селом, обществом. Ему рассказывают легенды о Малом и Большом Баторе, долине Онона, предания о людях его народа, всю родословную, историю родов и племен. Отец, загибая пальцы, перечисляет сыну имена предков, попутно напоминая ему – кто из них и кем был. Учит сына всему, что умеет сам, берет его на работу, показывает степь, тайгу, озера и реки, все, что связано с ними. Приобщает к наукам и религии, искусствам и спорту. Рассказывает о других народах, их обычаях.
Рожденный и воспитанный одновременно по заветам мудрого Чингис-хана, канонам буддизма и лучшими образцами коммунистической морали, (а такое удивительное сочетание исторических жизненных философий у него в крови), он прививает своим потомкам мужество и отвагу, терпение и состра-дательность, чувство единения и долга… Ведь, проживая в сложившихся си-туациях, он приучен брать только оптимальное, это выгодно. Так он ставит потомство на крыло. Так, год за годом, растет патриот родной земли, а потом и гражданин большой России. И ни одно из врожденных и привитых понятий и качеств он никогда не предаст… Нужны такие граждане? Обязательно и именно такие! Они рождаются, воспитываются и живут в наших селах и по-селках. Судунтуе, Гунэе, Будулане, Кункуре, Хилинском, Цокто-Хангиле, Агинском, Амитхаше, Урдо-Аге, Сахюрте, Хойто-Аге, в тайге и степи… Во всем нашем округе, но я перечислил только свой район. Так было во все вре-мена проживания бурят на своих территориях, вошедших в состав России. Здесь никогда не было серьезных противоречий с родным государством, при любом режиме. Это осталось неизменным сегодня и, надеюсь, останется не-изменным и в будущем. И ничего здесь удивительного, героического и не-обыкновенного нет. Все просто и обыденно. Так должно быть, так оно, на самом деле, и есть.
Именно эти граждане главное богатство, честь и слава нашей земли.
Виктор Балдоржиев:
Обессиленный от раздоров и криков, лжи и никчемных ухищрений ок-ружающих, здесь я слушаю собеседника и отдыхаю душой. И думаю: если все, о чем он размышляет вслух, – обыденность, то, что же тогда самобыт-ность – бездушие, как говорится, без Родины и флага, без всякого повода и основания талдычащее о душе и совести, при этом готовое продать что угод-но, кого угодно и кому угодно? Или нечто другое, скажем, умение видеть только свою выгоду? Ведь бессовестность, ложь, цинизм, бандитизм, терро-ризм, наркомания, коррупция – все это абсолютно чуждо и странно жителю округа, для которого совесть и честь явления жизненные и обыкновенные. Поговорка «С кем поведешься, от того и наберешься» здесь вообще не имеет смысла. Ему странно, непонятно и смешно думать, что вместо того, чтобы честно работать, обогащаться духовно и материально, человек должен пости-гать науку воровства и лжи. Разве для этого он появился на свет?
Он рожден и воспитан таким образом, что внутренний стержень его, его духовность, созданные веками, адаптируясь к любой ситуации, остаются неизменными, извлекая и используя только лучшее. Никакие реакции их не растворяют в среде, не придают отрицательных качеств, а только укрепляют и улучшают. Это настоящее обогащение. Внутренняя способность к мгно-венному анализу и сопротивляемость факторам, несущим духовную смерть, – качества, на которые может и должно опираться любое государство.
Это ли не Искусство прибавлять в себе Человека в любой ситуации?
Иногда мне кажется, что все буряты знакомы друг с другом, более того – все они родственники. У меня более полумиллиона родственников! Ничего удивительного, все люди на Земле родственники, но не все об этом знают. А в Агинском округе, где проживают десятки национальностей, всегда знали, знают и знание это непрерывно передают потомкам.
Это тоже одна из слагаемых гармонии, где все созвучно и слаженно.
Почему мы не говорим об этом? Теряем время и жизнь на какие-то ник-чемные темы: на кричащих с эстрады изворотливых идиотов, олигархов и чиновников, воров и убийц, наркоманов и гомосексуалистов. Это ценно? Они пример для потомков? Ведь все примеры и ценности получаются и должны получаться именно из-за сложившейся за века гармонии. Это главное! Как среди всеобщего и многовекового хаоса получается такое созвучие? Может быть, история его сотворения послужит примером для других? Очень важно показать собственное бытие для сравнения…
Если бы Искусство – высшее достижение человека, как вида, не могло побеждать, то всюду царил бы хаос, где невозможно никакое развитие. Хаосу можно противопоставить только гармонию, где все согласованность и созву-чие. В экономике, культуре, социальной сфере или спорте достижение такого порядка – долгий процесс. Мы не будет затевать старый разговор о бесталан-ности и толпе, где никогда не бывает положительных результатов, где по-требление всегда дополняется разрушением.
Мой собеседник и товарищ говорит о творчестве и обществе, о жизни земляков, значит – о плодах гармонии.
Владимир Цэдашиев:
Отсутствие творчества – бессмыслица, жизненная слепота и глухота, а значит биологическое прозябание. Сама жизнь – процесс творческого поиска, и все в жизни творчество. А творчество – это всегда ответственность, приня-тие важнейших и единственно правильных решений, поступки, которые под-сказывает жизненная ситуация и врожденная интуиция. Любая жизненная ситуация содержит в себе пользу и выгоду. Не сиюминутные, а на века. Творческая натура видит их. Не выбирает, не приспосабливается, а поступа-ет, видя пользу и выгоду ситуации, это подсказывает опыт поколений. Как говорится: времена не выбирают, в них живут и умирают, а жизнь продолжа-ется. Об этом говорит вся история бурят, прошедших за века сквозь жизнен-ные бури и войны, но сохранивших себя, как народ со своим укладом, тради-циями, религией, все время обогащающейся ментальностью.
Ведь решили же в свое время буряты раз и навсегда: жить с Россией. И это решение пересмотру уже не подлежит, какие бы ветры и силы не пыта-лись нас повернуть в иную сторону. Вчерашние и сегодняшние трудности страны делают нас только крепче и мудрее.
То же самое и с биологической нишей: нашей природой, климатом, географией, которые наиболее пригодны для животноводства. Мы должны были стать животноводами и стали ими. И в этом тоже нет ничего удиви-тельного. Еще в 1735 году Гмелин-Иоанн-Георг, состоявший на службе в Российской Академии Наук, писал о нас: «…Они живут исключительно ско-товодством. В особенности славятся бурятские быки: я видел несколько та-ких волов, которые ничуть не уступают черкасским», «…главнейшее богат-ство бурят заключается в скоте – лошадях, быках, овцах и козах».
Главнейшее богатство! Но это и наше главнейшее призвание, основа благополучия всего народа на все времена. Пролетаризация для бурят всегда означала безбожие и духовную гибель. В нашем призвании и единении с природой есть своя уникальная философия и моральный кодекс, который по-читает каждый наш человек. Животноводство у нас развивается и будет раз-виваться, многие хозяйства в районе племенные. Поголовье скота и овец уве-личивается. В принципе мы можем и обязаны обеспечивать мясом и шерстью населения больших городов. Ведь потребность в еде и одежде никогда не ис-чезнет. Было бы очень странно, если бы вдруг такая потребность исчезла…
Каждый должен заниматься своим делом. Ведь всякое дело, как рели-гия или искусство, является для человека ценностью, несущим в себе и мо-ральные обязательства, кодекс. Грешно было бы, например, животноводу не кормить вовремя животных, не выпускать их на пастбище; праздновать то-карю, когда работает вхолостую станок; не ходить школьнику на занятия…
Есть у нас и своя промышленность. Орловский горно-обогатительный комбинат. И там люди, шестьсот человек, работают по своему призванию. Их предки, в основном, бывшие горняки. Сегодня им труднее, чем нашим жи-вотноводам, но комбинат работает. Всему свое время, продукция их дойдет до общемировых стандартов, инвесторы определятся. Комбинат будет рабо-тать, а значит и пополнять наш бюджет. За десятилетия в поселке Орловский появился и окреп своеобразный менталитет, там прижились люди из разных уголков России. Округ стал их Родиной.
Вообще, население района и округа многонациональное. Разноцветье и дружба разных народов особенно ярко проявляется на наших праздниках. Сердце радуется, когда поют татарские, украинские, русские, бурятские или узбекские песни. Все национальности и не перечесть. Менталитет бурят, ос-нованный на буддизме, дружелюбно и гостеприимно воспринимает не только представителей всех народов, но и все живые существа. С годами это стано-вится ментальностью и тех, кто адаптировался в наших деревнях и поселках.
Жить с нашими людьми надежно и выгодно. Это доказано историей.
Любая ситуация диктует поступок и решение. Это как в борьбе: когда соперник наступает, нельзя стоять без движения. Если решение принято че-ловеком творческим, а исполнение его обязательно, то успех обеспечен в любом случае. Так что все зависит от человека.
Виктор Балдоржиев:
Искусство и Государство – это суть совершенно разные явления (рели-гия и идеология, Бог и первый секретарь), которые ни в чем не соприкасают-ся и живут по своим законам. Если Государство – стремление какого-либо партийного режима к порядку, (согласно своей программе и уровня внутрен-ней культуры), то Искусство – всегда сотворение всеобщей гармонии и тоска по такой гармонии. Любые отношения между Искусством и Государством возможны только на равных, от этого выигрывают обе стороны. В истории таких примеров немало. Устное народное творчество переходит в классиче-ское искусство без вмешательства государства. Гармония слагается десятиле-тиями и веками, отбирая из жизненных явлений только лучшее и правдивое. С ней невозможно играть в недомолвки, поддавки и прятки, из этого выйдет хаос страшнее предыдущего. Что и получалось, и не раз, на наших глазах.
Также и все попытки государства время от времени играть с населени-ем в мораль, патриотизм, честность и доброту обречены на неудачу, ибо го-сударство – машина, а у машины нет и не может быть души. Но машиной управляют люди, и аппарат государства состоит из людей.
Они разные по национальности, сложившемуся за века менталитету. И когда часть этих людей, понимающих, что политика – это наука о компро-миссах, чудесным, как всегда, для России образом, занимают места по при-званию, а может быть и предопределению свыше, получается польза и выго-да для государства и общества. Видимо, и здесь есть закономерность, недос-тупная пониманию человека. Вот и случается, что в отдельном месте госу-дарства и у отдельного сообщества, где веками слагалась гармония, возмож-ны такое развитие, и такие взаимоотношения, которые могут служить приме-ром для государства в целом. И это лучшее, что есть на данный момент у го-сударства.
В России это получилось, и это ясно видно, в Агинском округе, о кото-ром я размышляю на примере одного района и одного праздника. Как писал Александр Блок: «Сотри случайные приметы, и ты увидишь – мир прекра-сен!» Здесь эти приметы стерли…
Мой собеседник продолжает рассказывать о своем районе, земле и лю-дях. Мне видится наше детство, которое прошло в степи и на берегах Онона. В памяти каждого из нас много общего: там наши отцы и матери, люди, ко-торые работали в этой степи от зари до зари, воспитывали нас в любви и ува-жении ко всему живому.
Сегодня медленно, но неуклонно буряты осваивают рынок и идут к экономической стабильности: от мясных лавок до закусочных и кафе, от ки-осков и магазинов до комбинатов, от личного подворья к фермерству. Они еще не создали холдинги и тресты, никогда не создадут финансовых пира-мид, ибо честны от природы и натуры творческие. А в творчестве невозмож-но обмануть. Но в большой перспективе и в большом бизнесе Запада и Вос-тока ценится именно честность и творчество. Природные качества и выведут бурят на мировой уровень. Это видно.
Сегодня, когда самые низменные человеческие инстинкты и преступ-ления, с целенаправленной подачи нечистоплотных политиков и чиновников, становятся в России нормой жизни, я думаю о земле, колхозах, селах, роди-телях, которые воспитали нас и, с особенным вниманием, на течение сего-дняшней жизни. Никто из наших предков не был предателем, террористом, спекулянтом, наркоманом, маньяком, не продавал Родину по частям. Не бы-ли такими они, не будем и мы, не будут такими и наши потомки.
Именно такое сообщество всегда спасало Россию, было востребовано государством, ибо оно – основа государства. Это же соль земли, (не перхоть же ей нужна). Любой иной поведенческий стереотип всегда действует во вред. Господи, как много таких стереотипов не только в новой России, но и в родном Забайкальском крае, куда и входит Агинский округ, где так мудро и несуетливо, много лет идентифицируют себя посредством Искусства. В скульптуре, музыке, литературе, живописи, реставрации. Ибо понимают, что каждое общество и каждый регион, не говоря уже о государстве, обязано обозначить себя и свое место, чтобы всегда быть узнанным в разноликой ва-вилонской суете мирового сообщества и России.
Это же очень плохо, если ты безликий и серый, обречен на сиротливое прозябание и тоскливое вымирание, но очень хорошо, когда ты жизнерадост-ный и яркий, устремленный мыслью, тебя знают и ценят. Еще прекраснее, когда знают твоих предков и предшественников. Это лучшая рекомендация. (Беря на работу или выбирая на должность человека, всегда желательно знать: кем был дедушка принимаемого. В округе, зачастую, знают).
Напомню, что в день нашей беседы был праздник открытия Аллеи Ге-роев Агинского округа. Десять бронзовых бюстов выстроились на мрамор-ных постаментах у сверкающего под солнцем здания окружного музея. А че-рез неделю около Аллеи остановился празднично-разноцветный свадебный кортеж. Молодожены возлагали венки и шептали слова молитвы…
Владимир Цэдашиев:
Каждая деталь или строение должны говорить о людях, их традициях и ментальности, проживающих в данном регионе. Подчеркивать особенности, воспитывать стереотип поведения. Это стремление также в крови каждого из нас. Предки наши, естественно, и не могли жить по-другому, только своим укладом. Но и в не очень разнообразный, но сытый, советский период наши руководители были озабочены задачами сохранения своеобразия. Культура, Искусство и Знание всегда стояли у бурят на первых местах. Это же концен-трация творческого потенциала народа во всех сферах жизни. И такую кон-центрацию мы акцентируем всегда и повсюду. Народ наш талантлив во всем. Есть свои писатели, музыканты, скульпторы, художники…
Особенно зримо и отчетливо это проявилось в период нашего недолго-го суверенитета. Пятнадцать лет, но как поразительно много сделано!
Все, что было завещано нашими предками, религией, укладом жизни, национальными особенностями и сосредоточено в душах людей, – все это ярко проявилось именно в эти годы. Это незабываемо, крепко и будет креп-нуть и дальше в любых условиях. Мы ценим каждую ступень нашего разви-тия. И скатиться вниз не можем. Иного в сложившейся ситуации мы просто не видим.
Талант народа проявляется и в искусстве управления, где должны ра-ботать неподкупные профессионалы, связанные неразрывными узами с род-ной землей и народом. Именно такая связь и дает плоды. Жители нашего района и округа никогда не забудут имена Дондижаба Уртюбаева, Бальжи-нимы Линховоина, Чимит-Доржи Дагбаина, Намсарая Бадмажабэ, Батора Шагдарова, Бадмы Цыренова, Бальжинимы Мажиева и многих, многих дру-гих руководителей, которые были и останутся подлинными народными ге-роями, укрепляли хозяйство округа, заботились о человеке труда. Каждому из них приходилось принимать нелегкие решения для того, чтобы работать на благо народа.
Вообще, вся наша история показывает, что все бурятские руководители во все времена думали о своем народе. Все их ошибки, поиски, разногласия между собой и властью страны сосредотачивались только в одном вопросе – путях и способах развития народа и родного края в сложнейших условиях многонациональной и столь непредсказуемой России.
Буряты – народ очень восприимчивый. И все делают искренне. Думаю, что это обязательное состояние творчества вообще. В свое время многие по-ложения коммунистической морали пришлись нам по душе. Крепкая пионе-рия, комсомол, партия, колхозы. Все настоящее и работающее. И когда ре-жим рухнул, мы сохранили в душе укоренившиеся и обогатившие нас чувст-ва коммунистической морали, пробудили извечные ценности, которые у нас в крови – буддийскую мораль и приверженность к монгольскому миру Чин-гисхана. Так начали осваивать рыночные отношения.
И в самый трудный момент округ возглавил Баир Баясхаланович Жам-суев. Именно с его приходом и начался поразительный подъем всех жизнен-ных сфер. Для того, чтобы описать тот период, потребуется отдельная книга, которая, надеюсь, когда-нибудь будет создана. И не только о пятнадцати го-дах суверенитета округа, но книга о самом Баире Баясхалановиче Жамсуеве, который со своей командой, умом и волей сплотил все население округа, со-средоточил способности каждого из нас таким образом, что всем стало по-нятно – округ может и должен жить самостоятельно. Сегодня мы можем только догадываться о том, как нелегко пришлось Баиру Баясхалановичу в те и последующие годы. Сам он о своих переживаниях никогда не говорит.
Очень важно каждому региону иметь свои атрибуты власти, символику – знамя, гимн, герб, вокруг которых сплачивался бы народ. Ощущение того, что люди сами, без указания свыше, должны устраивать свою жизнь на род-ной земле, придает могучие силы, пробуждает мысль и дух. Это в нас зрело и отчетливо проявилось в годы работы команды Баира Баясхалановича Жам-суева, и это будет в нас все время. Великое дело сплотиться вокруг своего знамени! Особенно, когда сложнейшее переходное время.
Рынок – всегда конкуренция. А чувство соперничества нам было при-суще всегда, ведь по большому счету, мы все спортсмены. Нам предстоит пройти еще долгий путь для того, чтобы победить. Мы научились работать с центрами, Москвой, государственными структурами, овладели, овладеваем и будем овладевать законами рыночных отношений, освоили современные технологии, много построили. У наших людей огромный опыт! Навыки у нас есть, мы никогда не забудем уроков и методов достижения успеха в про-шлом, приумножим их сегодня. Значит, остальные успехи еще впереди.
С другой стороны мы никогда не будем противоречить политике цен-тра. Все, что существует в мире естественно, правильно и вовремя, это надо понимать. Любые трудности должны закалять человека. Свойства наших лю-дей таковы, что неудачи делают их только крепче и сильнее, а прошлое со-гревает и вдохновляет. Мы всегда жили и будем жить в Забайкальском крае, у нас было и будет единое экономическое пространство, единые цели. По су-ти дела в Забайкалье все родственники. Другое дело, что выживаем и живем по-разному. Это же, как две семьи, но в каждой из них своя аура. Сегодня уже видно, что мы можем и должны работать вместе. Благ в ближайшее вре-мя для округа не предвидится, но мы обязаны видеть общую перспективу.
Время суверенитета миновало, округ остался крепким и сильным, наша задача не потерять, а развить достижения, ибо укрепляя и развивая край, де-лясь опытом, используя его, тем самым мы работаем на благо всей России…
Виктор Балдоржиев:
Неважно, каким образом формируется правящий слой, важно – защи-щает или не защищает он интересы народа, укрепляет или ослабляет госу-дарство.
Вообще историческое развитие течет по неведомым человеку законам и трудно постижимым путям. И эта тайна нам недоступна. Но мы можем и должны время от времени оглядываться и обозревать прошлое, чтобы уви-деть зыбкие очертания ближайшего будущего. Так и спортсмен тренируется, вспоминая и анализируя прошлые поединки, чтобы победить в будущих.
Анализ судеб бурятских лидеров и интеллигенции показывает, что во все времена они защищали интересы своего народа, а потому вольно или не-вольно были обязаны думать о судьбе и путях развития всей России. Все раз-ногласия лидеров бурят, оттачивая и совершенствуя мысль оппонентов, упи-рались только в этот вопрос. Но существование разногласий это хороший признак правильного развития, как раз отсутствие их вызывает очень нехо-рошие подозрения. Все их помыслы были направлены на укрепление и демо-кратизацию России, что способствовало бы и развитию бурят. Тут возможны любые компромиссы, лишь бы они не противоречили поставленным целям.
В этом они были едины. Едины и сейчас, но и разногласия, (а они бу-дут всегда, пока человек способен мыслить), остаются теми же и сегодня. Каждый из них обогащал свои способности в той среде, в которой довелось ему жить, воспринимал опыт этой среды, и этот опыт вносил в общую ко-пилку общественно-политической мысли бурят.
В середине XX века свою работу «Бурятская интеллигенция» амери-канский ученый Роберт Рупен закончил такими словами «Бурятская интелли-генция могла бы составить почетную часть демократической России, но де-мократической России нет, и судьба бурятской интеллигенции часть боль-шой трагедии нашего времени». Думал ли он о том, что дух их жив в народе и пробудится уже в новом качестве в новой России?
Роберт Рупен убедился в этом, побывав на склоне лет в Агинском ок-руге. Он увидел настоящих граждан современной России. Укрепление госу-дарства они начинали с укрепления и благополучия семьи, обустройства родной земли, возрождения в новом качестве традиций и обычаев. Им обес-печили такую возможность. Встречали Рупена и беседовали с ним руководи-тели округа.
Нужны ли нашей стране лидеры, не помышляющие о коррупции и фи-нансовых пирамидах, не одержимые собственным обогащением, думающие об укреплении и престиже государства? Обязательно и именно такие! Воз-можно, что такие лидеры встречаются сегодня только на окраинах современ-ной России, где еще сохранилась чистота нравов и нравственность, где еще есть вероятность того, что одно слово правды может перевесить весь мир.
Большинство изменений на Агинской земле, работа руководителей и населения, произошли и происходят на глазах современников. Почему об этом не пишут и не говорят? Сравнивать не с чем, никакой сравнительный анализ не выдерживает. И тождества тоже нет: закончилась территория окру-га, сразу начинается разор и срам. Вот такие у нас ауры. Кто не согласен при-езжайте в округ, с любой стороны.
Это рядом – на окраине России, в самом центре Забайкальского края…
Владимир Цэдашиев:
Капризы нашим людям не ведомы, работать мы будем всегда, но ос-новная задача – формирование культурной и образованной личности. Для этого надо окультурить и вдохнуть дух культуры во все жизненные сферы. Здесь мы должны привлечь все виды Искусства. И привлекаем. Культура и Знания сокращают расходы на жизнь и обогащают саму жизнь. У каждого человека появляется собственный смысл, неразрывно связанный с развитием округа, края и государства.
Должны быть чистыми, комфортными и современными дороги, посел-ки, села, животноводческие стоянки, полевые станы, дома и все строения. Такая работа была начата и активно велась при администрации Баира Баяс-халановича Жамсуева, ведется и сейчас.
Взять хотя бы наш район – от Кункура на берегу Онона до таежной Хойто-Аги. Мой рассказ ни о чем не скажет. Надо смотреть. Скрывать нам нечего, а показать никому не стыдно. Для бурят чувство гордости, которое сродни глупости, неприемлемо, скорее всего, мы прислушиваемся к собст-венным ощущениям удовлетворенности или неудовлетворенности. Хорошее окончание любого дела пробуждает чувство великого удовлетворения: одно дело закончено. Как сказал Чингисхан – душа любого дела в его завершении. Но сразу же появляется и другое чувство: сколько еще предстоит сделать! Ведь эти ощущения переданы нам предками и неискоренимы в нас. Навер-ное, такое отношение к делу и создает гармонию.
Человек должен делать что-то конкретное, а не заниматься чем-то.
Как говорить о том, что должно быть естественным и обязательным? Да и нескромно это. Не героизм и не достижение, если, у нас в районе и в ок-руге, работают больницы, дома культуры, школы, детские сады и ясли, а зи-мой все они отапливаются. Вся инфраструктура действует без перебоев. Ка-ждый специалист обеспечен квартирой в поселках, в селах – домом. Разве это достижение, если скажу, что у нас нет сирот или брошенных стариков? Это – нормальная жизнь, так должно быть. Как в речи или на бумаге увидеть эту сложную и отлаженную, уютную и комфортную инфраструктуру – красивые и современные строения со всеми удобствами, архитектурными украшения-ми, ухоженные дороги, разноцветные крыши из профиля, украшающие пей-заж, крепкие дома, строящиеся для молодежи по ипотечной системе, дома для сирот? Не спросит же какая-нибудь старуха у меня – почему перебои в работе инфраструктуры, она и слова-то такого не знает. А скажет она просто и с укором – почему больница не работает, почему закрыт детский сад или почему задерживают пенсию? Но ничего этого у нас нет. Все работает и все в движении. Только мертвое не шевелится, а живое должно жить.
Пробую рассказывать о нашем районе, но получается, что все время говорю об округе. Наверное, так и должно быть: ведь округ – единая и цель-ная система, Агинский район – средоточие и центр всего округа, откуда тя-нутся нити во все его уголки.
Все экономические показатели отражаются не на бумагах, а в жизни простого человека, труженика или пенсионера, учителя или уборщицы… Со-временные буряты народ практичный потому, что такими были наши предки, они нам такую практичность завещали во всем. Отсюда и показатели.
Виктор Балдоржиев:
Без практичности немыслима норма, слаженность и порядок во всем. Практичность – гармония, из внутренней соразмерности проистекает сораз-мерность внешняя. Такая практичность в Агинском районе и округе видна повсюду. Видеть мне это приятно и радостно.
Каждый народ вырабатывает свой тип поведения для адаптации к жиз-ни. Одни народы, живущие среди доминирующего большинства, вырабаты-вают – агрессивность, другие – смирение. Например, евреи выработали спо-собность почти мгновенного заражения единым чувством согласованного действия, которое их идеолог Гретц обозначил как «Чудесную взаимосвязь, нерасторжимо соединяющая членов еврейского мира». Чувство сплоченно-сти едино для всех, хотя у бурят это чувство, на первый взгляд, незаметно. Даже в «Сокровенном сказании» все разрозненны. Казалось бы, каждый сам по себе, по отдельности – никто, но вместе – народ. А где народ, там Родина и государство. Что доказано и показано в Агинском округе, куда сегодня стремятся многие забайкальцы, на феномене которого «написаны и пишутся» диссертации, хотя для жителя округа труд и порядок – обыденное дело.
Это в толпе – каждый умный (особенно в трамвае или в Думе), но вме-сте – ничто. У толпы нет Родины и государства, только территория и при-родные богатства, которые при умственной и духовной немощи становятся предметом торговли. Идеология для толпы (особенно ее лидеров) – фарс, фи-нансовая игра, а религия одна – как можно больше украсть или продать.
Так какие же созданные историей силы есть в распоряжении бурят (и не только), что мы можем противопоставить угрозе исчезновения или даль-нейшего развития? На что опираемся и будем опираться в новом веке, когда на глазах современников исчезают две структуры обустройства человеческо-го бытия, навязанные Западом, – коммунизм и капитализм?
Русских и бурят объединяет и роднит общее чувство государственно-сти. Бурятам, которые почти в течение столетия, оторвавшись от Монголь-ской империи, скитались без государства, особенно близко чувство причаст-ности к государству. За три с лишним века они привыкли полагаться на госу-дарственность российскую, видя в ней главную опору и гарантию сохранения своей национальности и самобытности. Сохранение не только границ, но и духовной, экономической и даже чисто биологической жизни. Буряты всегда будут за крепкое государство для всех. Но они, как и многие другие, будут всегда против того, чтобы их государство стало орудием господства опреде-ленного слоя населения или какой-нибудь партии.
Буряты никогда не теряли и не потеряют связь с природой и землей. Наш сородич Петр Бадмаев, закончив перевод тибетской книги «Жуд-Ши», написал «Все другие отрасли труда имеют место только при процветании сельскохозяйственного труда, иначе они являются началом, нарушающим умственное и физическое развитие, и влекут за собой гибель рабочих и даже вырождение целой страны». Высказав тем самым многовековое отношение бурят к ценностям, которые помогают человеку и украшают жизнь. Что можно добавить к этим словам, какие еще показатели в цифрах нужны при таком благостном отношении к труду?
Что же еще укрепляет внутренний настрой и дух жителя округа, соз-дающего такую гармонию? Наверное, это:
и принадлежность к великой истории монголов, придающих мужест-венность и отвагу;
и могучее влияние буддизма, расширяющее сознание человека до все-ленских масштабов;
и любовь к родной земле и своему народу;
и коммунистическая мораль, проповедующая дружбу народов, честь и совесть, долг и справедливость;
и единение с великой Россией.
Одним словом – все этапы и ступени истории, из которых вынесено и сохранено, умножено, насыщено и обогащено новым содержанием только самое лучшее и жизнеспособное.
И, как это не покажется парадоксальным, трудности современной жиз-ни, закаляющие сильный характер и обогащающие высокую нравственность самых преданных граждан России, переданную предками. Слова профессора Цыбена Жамцарано о высокой гражданственности бурят, сказанные более ста лет назад, совершенно справедливы и в начале нового века…

P. S. Мой собеседник – Цэдашиев Владимир Цэдашиевич, глава Адми-нистрации Агинского района Агинского округа, мастер спорта СССР по вольной борьбе, Президент федерации спортивной борьбы Забайкальского края.
Наша книга повествует об Агинском районе, который и возглавляет Владимир Цэдашиевич Цэдашиев.
Добро пожаловать в мир гармонии и труда!
_________________
Виктор Балдоржиев.
http://azarovskiy.livejournal.com/
http://www.stihi.ru/author.html?baldorzhiev
https://golos.io/@azarovskiy
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение Отправить e-mail Посетить сайт автора
Azarov
ходо байгша


Зарегистрирован: Dec 09, 2007
Сообщения: 405
Откуда: Новая Заря
СообщениеДобавлено: 06.01.11, 09:27 +0000     Очерки об Агинском округе Ответить с цитатой

Ошибка

Ветер за окном то рассеивал, то закручивал вихри пыли и песка. Было пас-мурно, серые низкие тучи плыли над темнеющими хребтами Хамар-Дабана и Улан-Бургасы, огибающие хмурый Улан-Удэ, еще совсем недавно бывший Верхнеудинском. Непременно начнется метель.
Молодой следователь, оторвав взгляд от окна, взглянул на сухощавого и смуглого человека, сидевшего напротив него, достал из ящика стола чистый бланк анкеты арестованного и привычно спросил на бурятском языке:
– Фамилия, имя?
Человек, о чем-то сосредоточенно думавший в это время, вздрогнул, как от озноба, быстро справился с волнением, и, мелодично и четко, ответил:
– Базарон. Чойжил-Лхама…
Слово «Лхамо» он выговорил в русском варианте, намеренно заменив окончание на «а», фрикативный звук «h» – на «лх», понимая, что следователь учился в русской школе, не знает латыни и никогда не писал латинскими бук-вами бурятские или русские слова.
Артикуляция арестованного была поставлена отменно. Но следователь был человеком другого воспитания и восприятия звуков. Артикуляции он не заметил, но отметил про себя, что у Базарона чрезвычайно пытливые глаза. Не-понятно: то ли пронзает человека взгляд, то ли обволакивает…
Началась привычная для следователя процедура. И он, не спеша, краси-вым почерком, выводил на анкете слова, время от времени обмакивая перо в чернильницу и задавая вопросы арестованному. В итоге выяснилось и было за-свидетельствовано в анкете, что Базарон Чойжил-Лхама, арестован 17 апреля 1937 года, родился в марте 1878 года в Цокто-Хангильском сомоне Агинского аймака Бурят-Монгольской АССР. До ареста временно проживал в городе Улан-Удэ, на Первомайской улице, в доме № 17. Профессия – учитель. Место службы и должность – учитель Зоголайской средней неполной школы…
Заполнив анкету, следователь аккуратно вывел «20 ноября 1937 года» и велел арестованному ознакомиться и расписаться. Базарон бегло прочитал на-писанное, на графе «социальное положение» немного смутился и даже нахму-рил брови, потом расписался и выпрямился.
Следователь кликнул конвойного, и тот увел арестованного в камеру…

Чойжил-Лхамо Базарон никогда бы не смутился и не нахмурился, если бы не обнаружил ошибки. Но в графе «социальное положение» молодой следова-тель допустил ошибку. И не какую-нибудь, а орфографическую. Немыслимо!
Он с 1897 года (сорок лет!) учит бурят грамоте, и его, учителя Базарона, следователь допустил ошибку. Как же так? Разве возможно вместо прилага-тельного «кулацкое» писать «кулатское»? Бурят-Монголия занимает огромную территорию, не беда, что молодой человек не знает села Зугалай, но до чего мо-жет довести молодое поколение это «кулатское»? Какую же «дуратскую» жизнь они могут сотворить с такой грамотностью? Да, аффриката – слитное сочетание смычного согласного с фрикативным. Именно, в этом притирании звуков воз-можна ошибка. Следует учесть на будущее…
Через двенадцать дней после допроса Чойжил-Лхамо Базарон был рас-стрелян. Так постановила Тройка НКВД БМ АССР 2 декабря 1937 года, по дру-гим сведениям он умер в заключение 17 апреля 1940 года. Исчезновение чело-века всегда чья-нибудь ошибка. Эта ошибка проистекала из предыдущей, а та уходила еще дальше во тьму российского невежества и терялась в сплошном мраке и непобедимом мракобесии.
Эх, знать бы следователям настоящее значение его имени и фамилии! И не только следователям. В реабилитационной справке военного трибунала Заб-ВО от 7 августа 1958 года он назван – Чойжиллхам, в постановлении бюро правления Союза писателей РСФСР от 11 февраля 1959 года, за подписью Лео-нида Соболева, о посмертном восстановлении его в Союзе писателей – Чойжил-Лахма. (Наверное, пренебрежение к написанию имени человека – бескультурье и невежество. В написании имен – Гитлер и Сталин, Рузвельт и Черчилль ни-кто ошибки не сделает, это же Европа и Америка, а в других – можно, ибо Тмутаракань какая-то, где только дикари и живут).
Это история всех орфографических, грамматических и синтаксических ошибок, которые всю жизнь искоренял Чойжил-Лхамо Базарон – Небесный Царь Книг (Чойжил-Лхамо) Алмаза (Базарэй). Так переводятся его имя и фами-лия с тибетского языка.
Небесный Царь Книг – учитель всех бурят. Как такое возможно? Очень просто: он всю жизнь учил. Разветвления его просветительского древа дальние, густо переплетенные и теперь уже остановить их никак невозможно. Например, он учил Бадма-Базара Намсарайна, Бадма-Базар Намсарайн учил моего отца, а мой отец учил меня и многих ононских бурят, я учил детей в Амурской облас-ти… При желании, подобную, более и даже непомерно разветвленную взаимо-связь могут проследить многие современники. Он учил бурят до революции и после революции. На старомонгольском, латинском и русском алфавитах. Он сам создавал алфавит и писал учебники. По алфавиту и учебникам, (а их три-дцать шесть), Чойжил-Лхамо Базарона учились все буряты до 1940 года. От-сюда и тянется нить до сегодняшнего дня. Его методы преподавания актуальны и сейчас. Он рассеивал мрак, который, в конце концов, и поглотил его. Но древо выросло, жило и живет…
Чойжил-Лхамо Базарон – был просветителем, который знал о своем при-звании и четко видел цель: всемерное просвещение и образование бурят. Путь к этой цели он начал в девятнадцать лет, через сорок лет этот путь оборвали люди другого воспитания и понимания мира. Не знаю, что думал он, но я полагаю, что Небесный Царь Книг достиг своей цели. Хотя бы потому, что сегодня буря-ты занимают одно из первых мест в России по образовательному цензу, если не первое. Хотя бы потому, что пишу эти строки, подсознательно отмечая сочета-ние согласных и гласных звуков, пытаясь обогатить мысль чувством, а чувство – мыслью.
Мы должны знать о нем.
Родился Чойжил-Лхамо Базарон 1 марта 1878 года в местности Дылгыр, в семье Гадаева Базара. Сегодня там село Цокто-Хангил. Семья принадлежала роду харагана. Чойжил-Лхамо был пятым сыном. Самым младшим и, видимо, самым смышленым. Казалось, что страсть к учебе заложена у него с рождения. А буряты всегда старались смышленых детей учить наукам.
Чойжил-Лхамо был отдан в Агинское одноклассное приходское училище, где ему нравилось все. Вот бы и ему обучать своих братьев и сестер, родствен-ников и друзей. Всех бурят! Правда, учебники в училище – листы в деревянных коробках. Русские учебники другие, он видел их. Вот бы такие же и бурятам!
После училища он сказал отцу, что ему надо учиться дальше, что он хочет стать учителем. Отец не возражал. Но этого было мало, ведь нужно еще и согла-сие рода, всего сообщества. Без этого не видать Чойжил-Лхамо стипендии и другой помощи. А без денег, какая учеба?
Базар постарался, и собрание родового сообщества, где решалось быть или не быть пятому сыну Гадаева ученым человеком, состоялось. Решили быть! Самое главное согласие было получено. Теперь – в путь, в далекий Иркутск, ко-торый находится почти в полутора тысячах верстах от Агинского. Там есть учи-тельская семинария, именно там сейчас должно быть место Чойжил-Лхамо.
Отец запряг коня в двуколку, положил поклажу, они выехали из Агинско-го и оказалось, что добраться до места, которое ожидает Чойжил-Лхамо, не так-то просто. Но и Ломоносов в свое время отправился из архангельской деревни с обозом в Москву. Знал ли, выезжая из дома, об этом Базарон?
Трясясь в двуколке, Чойжил-Лхамо слушал отца, озирал дивную забай-кальскую природу и мечтал, что вернется обратно учителем. Перед глазами его вставали смуглые и скуластые лица бурятских ребятишек. Миновали Читу, Верхнеудинск. Стало холодать. Байкал был близок. Ребра лошади уже выпира-ли, она превратились в клячу и еле-еле волокла двуколку, в которую отец и сын теперь не садились. Шли по обочине колеи.
На берегу Байкала отец решил оставить лошадь у местных бурят до сле-дующей весны. Сами они сели на паром с большой трубой, откуда густо валил в бело-облачное и голубое небо черный дым. На том берегу они наняли подводу. Через два дня въехали в долгожданный Иркутск…

В девятнадцать лет, в 1897 году, Чойжил-Лхамо Базарон начал работать учителем в родном Агинском училище. Первая мечта сбылась. Его кумиром педагогической науки еще с Иркутска стал Константин Дмитриевич Ушинский – основоположник научной педагогики России. Чойжил-Лхамо Базарон был обуян его идеей демократизации народного образования, воспитания детей на традициях народа. А традиции бурятского народа великолепные, ему ли не знать об этом. Если на этих принципах обучать и воспитывать бурятских детей, они могут стать достойнейшими гражданами России!
В 1899 году, когда ему исполнилось двадцать один, он познакомился с русским исследователем Центральной Азии и Сибири, шестидесятичетырехлет-ним Григорием Николаевичем Потаниным и отправился с ним в путешествие. В середине мая Потанин прибыл в Агинское, где в то время было около пятидеся-ти дворов, несколько лавок и церковь. Путешественник собирался на Большой Хинган и готовил экспедицию. Для каравана он нанял у местных жителей 11 лошадей с телегами, сбруями и седлами, взял двух конюхов, к ним присоедини-лись еще какие-то помощники. Помогли буряты и с продовольствием. Перево-дчиками Потанин пригласил Буду Рабданова и Чойжил-Лхамо Базарона. Кара-ван вышел из Агинского и направился в сторону казачьего караула Кулусутай, который и сейчас находится в обрамлении торейских озер. Дальше – Монголия.
В одной из сносок своей книги «Путешествие по Монголии» Г. Н. Пота-нин пишет: «Ш. Б. Базаров (так он пишет инициалы Ч-Л. Базарона), подобно другим улусным учителям из бурят, остановился на мысли вести в улусных бу-рятских школах обучение грамоте по звуковому способу и с этой целью напеча-тать руководство вроде «Родного слова» К. Д. Ушинского; для этого он хотел собирать народные бурятские сказки, пословицы, поговорки и пр. Во время по-ездки с нами в Хинган он действительно начал собирать загадки; собрание из 40 загадок, записанных им в восточной Монголии, передано мною в Восточное от-деление Русского археологического общества и будет напечатано в его Запис-ках. Во время путешествия с нами Базаров присмотрелся к способу засушива-ния растений и продолжает собирать растения для Читинского музея, а также продолжает записывание загадок, преданий и бурятских названий растений; бу-рятских загадок записано им по настоящее время 150».
После окончания экспедиции Григорий Николаевич Потанин и Чойжил-Лхамо Базарон расстались большими друзьями, каждый занялся своим делом.
Теперь он жил и грезил только мечтами о просвещении своего народа.
В первую очередь надо исследовать и проанализировать всю прежнюю систему обучения. Нужен метод. Метод – это все! Взять за основу звуковой аналитико-синтетический метод Ушинского – вот, что нужно бурятам. Фонемы бурятского языка как будто созданы для этого метода. Не зря же он исследовал устное народное творчество, написал научные труды – «Двести загадок Агин-ских бурят», «Пословицы Агинских бурят», «Образцы монгольского народного творчества». Они уже издаются в трудах Троицкосавско-Кяхтинского Геогра-фического общества. Гербарии переданы в Читинский краеведческий музей. (Они и сейчас хранятся в фондах музея).
Без никаких сомнений: каждый его труд тянет ни на одну докторскую мо-нографию. А сколько их было за его жизнь!
Он пришел к выводу, что рукописные и ксилографические листы старых учебников не годятся. Да и неудобно их носить в деревянных ящиках длиной до 30 и шириной около 5 сантиметров. Нужен настоящий учебник. Типографский.
Вооружившись методом и большой мечтой, он взялся за исследование и составление первого бурятского букваря. Можно только догадываться о его ин-тереснейших поисках, заблуждениях и открытиях, радостных днях и бессонных ночах в маленьком Агинском. Букварь был создан вопреки всем ошибкам, кото-рые часто допускают невежественные властители, ведь они и становятся ими для умножения ошибок. Да, Базарону мешали, предупреждали, угрожали…
Теперь он преподавал по-новому методу и новому букварю, который сам размножил на листах. Просветитель верил в свою правоту, учебник надо было размножать. И он был отпечатан в 1905 году в одной из типографий Читы. Представим состояние автора, когда он взял пахнувшие типографской краской экземпляры книги в руки, и разделим с ним его радость!
Это был первый бурятский букварь на основе старомонгольской (верти-кальной) письменности, отпечатанный в типографии. Но это был и первый учебник молодого Чойжил-Лхамо Базарона, которому тогда исполнилось 27 лет. Назывался учебник «Букварь для первоначального обучения монгольской грамоте».
У кого есть желание освоить такую грамоту, пожалуйста! Хоть сегодня. Только где мы найдем такого учителя как Чойжил-Лхамо Базарон?
Исправить ошибку, которую допустил малограмотный режим теперь уже никак невозможно, но предотвратить будущие ошибки живые в состоянии. Как? А вот как: «…выбирай мы наших властителей на основании их читательского опыта, а не на основании их политических программ, на земле было бы меньше горя. Мне думается, что потенциального властителя наших судеб следовало бы спрашивать, прежде всего, не о том, как он представляет себе курс иностранной политики, а о том, как он относится к Стендалю, Диккенсу, Достоевскому. Хотя бы уже по одному тому, что насущным хлебом литературы является именно че-ловеческое разнообразие и безобразие, она, литература, оказывается надежным противоядием от каких бы то ни было — известных и будущих — попыток то-тального, массового подхода к решению проблем человеческого существова-ния…» Мысль эта высказана через много лет после 1937 года гениальным Ио-сифом Бродским в Нобелевской лекции. Наверное, об этом и мечтал Базарон.
Быть грамотным и образованным – это жизненная необходимость. Буряты испокон веков хорошо чувствовали историческую ситуацию. Первое учебное пособие Базарона стало весьма популярным сразу же после издания, а звуковой, аналитико-синтетический метод обучения – остается единственным и верным до наших дней.
Да, он был великим знатоком фонемы. Звуки, наверное, как истинный фи-лолог, перекатывал на языке, ласкал ими нёбо, чувствовал каждой клеткой. Я прочитал только одно его стихотворение на бурятском языке (шесть строчек!). Аллитерации зримые, образные и насквозь пронизаны чувствами. Представляю, с каким чувством он читал эти строки, и как смотрели на учителя бурятские де-ти, живущие в деревнях и на стойбищах, где бушевали метели между избами и юртами, мчались вихрями по сумрачной и студеной степи.
Я серенький зайчик в кустах,
И гонит меня только страх.
И в стужу сутулюсь в снегу.
И крови не хватит на плошку,
А мяса – на миску немножко.
Кому я и чем помогу…
Последнюю строку я домыслил (строк-то у автора шесть). Но такая без-защитность и малость, вызывает горячее сердечное сочувствие и помогает чело-веку жить. Базарон этого не написал, смысл таится в звуках и словах. Перевод все-таки невозможен. Не передать ни тоники, ни аллитерации!
Он чувствовал творчество народной души, вводил в обязательную про-грамму бурятские песни, предания и сказки, справедливо считая их культурным наследием бурятского народа. И мир в глазах детей становился большим и кра-сочным. Да, в глазах… У него были очаровательные глаза!
Я внимательно пересмотрел множество фотографий, где запечатлен он. Формы его – головы, плеч, туловища, были овальные, черты лица не скуластые, но мягкие, в глазах пытливый огонек. Ничего грубого и агрессивного. Одежде, видимо, не придавал особого значения. Только опрятность. Носил русскую оде-жду, чаще – бурятскую, в которой он смотрится истинным интеллигентом. На первый взгляд – обыкновенный человек, но на всех групповых фотографиях он выделяется какими-то неуловимыми особенностями. Он, как бы, светится из-нутри. На Сахалине я часто видел японцев, все они похожи на бурят, но есть в них нечто такое, чего не передать словами и чего нет ни у одного народа. Они – особенные. И Чойжил-Лхамо Базарон – особенный. Он смотрит прямо на тебя, сквозь тебя и – дальше, но снова возвращается к тебе. Одним взором… Пытли-во, мягко и не назойливо. Так смотрят мудрые ламы.
В 1908 году он принял участие в Агинской экспедиции, которая занима-лась исследованием природного и хозяйственно-экономического положения инородцев Агинской степи. (Кстати, почему инородцев? Не унизительно ли?) Экспедиция была предпринята Читинским отделением Императорского Русско-го Географического общества. Впоследствии материалы исследования изданы в пяти томах в издательствах Читы и Санкт-Петербурга в 1910-1913 годах. В 1912 году Чойжил-Лхамо Базарон стал членом Императорского Русского Гео-графического общества…
Вот уже почти три века Российская наука исследует народы Забайкалья и степь. Сегодня мне думается: пора бы и бурятам исследовать Россию, другие страны и народы. Для блага, обогащения себя и других. Движения субъектов должны быть обоюдными, а права – равными. Только в этом случае возможно взаимное обогащение и развитие.
Знания и культура, методы и способности бурят в науках и языках дос-тигли современного уровня, а во многих случаях и превзошли, благодаря имен-но таким просвещенцам как Чойжил-Лхамо Базарон. Мне часто видится, как выезжает экспедиция Агинского окружного музея для изучения быта и жизни русских или китайских деревень. Кстати, в Китай, но опять же к бурятам, уча-стники такой экспедиции уже выезжают…
К 1912 году Чойжил-Лхамо Базарон выдал пьесу. Первую бурятскую пье-су! Называлась она очень жизненно и злободневно «Картежники». Не секрет: буряты всегда играли в азартные игры, ведь и шахматы – азартная игра. Без азарта вообще нет никакой игры. В картах буряты достигли такого мастерства, что даже в одном из колымских рассказов Варлама Шаламова, где воры играют в карты, есть такие строки: «…сидели, по-бурятски поджав ноги». Автор знал, что, как и о чем писать. Но карты всегда мешали нравам и быту, подрывали бла-госостояние семей. И тему эту Чойжил-Лхамо Базарон выбрал не зря.
Он стал одним из основоположников бурятской драматургии. Пьеса была поставлена в Агинском, таким образом, дав начало Народному Театру Аги. Сре-ди многочисленных зрителей, местной знати и зарождающейся интеллигенции, восторженно смотревших на одну из граней собственной жизни, присутствовал и автор. Рядом с ним был будущий профессор Базар Барадин, который высоко оценил художественное и воспитательное значение пьесы.
За свою жизнь Базарон успел написать пять пьес: «Картежники», «Ново-селье», «Хлеб», «Мошенники» и «За правду».
Мечта о просвещении народа становилась реальной. С 1912 по 1917 годы он был Председателем кредитного общества, с 1915 по 1917 годы – Председате-лем Общества Просвещения бурят. В те же годы редактировал журнал «Коопе-ративное слово».
Вместе со своими сородичами-соратниками он организовывал и выстраи-вал структуру народного просвещения. После Февральской революции 1917 го-да решениями общебурятских съездов, которые проходили в Чите и в Иркутске, начали работать Бурятские училищные советы, главной задачей которых было – перевод обучения на родной язык.
Особых полномочий у советов не было, но работали они активно. Бурят-ский училищный совет Забайкальской области 26 августа 1917 года сообщал Агинскому аймачному комитету общественной безопасности, что «…с нынеш-него учебного года намечены к открытию вторых классов в Цугольском, Борзе-Шенустаевском и Нижнетабтанайском училищах», «...озаботиться приспособ-лением существующих помещений под надобности двуклассных училищ и по-дыскании помещений под квартиры учащих». Письмо подписано Чойжил-Лхамо Базароном. В другом письме он писал: «С начала нынешнего учебного года намечены к открытию начальные училища в Улирунгу-Кондуе, Турге, Бор-зе-Могойтуе, Алханае, Судунтуе, Токчине, Онгоне и Зуткулее», «...озаботиться подысканием временных помещений под школу и квартиры учителей». И такие учителя были назначены. Всего их было 11 человек.
В 1917 году в Агинском были образованы всебурятские учительские кур-сы, на которых обучались слушатели из Черемхова, Балаганска, Иркутска. Верхнеудинска, Троицкосавска, Читы и многих других мест Восточной Сибири. Преподавателями стали профессора Гомбожап Цыбиков, Цыбен Жамцарано, Базар Барадин. Организовал курсы все тот же Бурятский училищный совет За-байкальский области, где работал Чойжил-Лхамо Базарон. На базе этих курсов в 1918 году были открыты двухгодичные педагогические курсы. Они и явились предтечей Бурятского педагогического техникума, который был открыт в 1924 году в городе Верхнеудинске, будущем Улан-Удэ.
В 1928 году Чойжил-Лхамо Базарон организовал литературный кружок в Агинской семилетней школе. Он основал бурятскую литературу Агинской зем-ли, сконцентрировав в учебных пособиях народную философию, фольклор и язык. В этом кружке занимались и Жамьян Балданжабон, и Бадма-Базар Намса-райн, и многие, многие другие, которые позже стали учеными и писателями, организовали свои кружки. Сеть разветвлялась и уже не поддавалась строгому учету. Такие кружки в Агинском округе работают и сегодня…
Еще в 1916 году Чойжил-Лхамо Базарон составил первую программу по пению для бурятских школ. В разные годы он написал и издал интереснейшие и поучительные книги. «Бурят-монгольский советский букварь для взрослых», «Сельскохозяйственных букварь», «Грамматика и правописание бурятского языка для школ малограмотных», «Животные жарких стран», «Наши местные звери», «Школа и труд», «Метрическая система мер», «Сборник арифметиче-ских задач и упражнений для школ I ступени» и множество других. Перевел с русского языка и издал на бурятском языке «Волшебное подземелье», «Цари и революционеры». Небесный Царь Книг автор 36 учебных пособий. Вспомните еще о его научных трудах и пьесах. Прибавьте еще и гербарий. Но картина все равно будет неполной, ибо мы пытаемся разгадать и проследить судьбу под-вижника. Наверное, это невозможно.
Но ознакомиться с этапами жизни, прочувствовать дела будет нам дано.
Он был основателем Нижне-Таптанайской школы, школьным инструкто-ром и членом Бурятского училищного Совета. А также – заведующим Агинской высшей школой и отделом народного образования Агинского аймака, депута-том и членом Учредительного Совета Дальневосточной Республики, председа-телем Агинской аймачной Думы, непременным Ученым Секретарем Бурятского Ученого Комитета, членом Союза писателей СССР, редактором Бурятского книжного издательства, преподавателем педагогического техникума, завучем Зугалайской неполной средней школы и т. д., и т. п… Один человек!
Подростком Чойжил-Лхамо Базарон отправился в далекий Иркутск, вер-нулся домой и, собрав все лучшее, что было сконцентрировано за века в бурят-ском народе, создал целую систему. И сам проработал в этой системе сорок лет.
Небесный Царь Книг выполнил свое предназначение.
21 марта 1937 года в отдел народного образования Агинского аймака из Народного комиссариата Просвещения Бурят-Монгольской АССР пришла теле-грамма. Вот ее подлинный текст (пунктуация и стилистика сохранены):
«Категорически требую командировать Базарона Наркомпрос противном случае привлеку ответственности.
Донгидон»
Небесный Царь Книг был творческим, а потому наивным человеком, не подумал, что его могут и заманить. Ознакомившись с текстом телеграммы, он собрался и выехал в Улан-Удэ, где и случилась эта досадная ошибка в анкете.

Следователь кликнул конвойного, и тот увел арестованного в камеру.
Метель за окном неистовствовала вовсю. Следователь еще раз перечитал анкету, тоже задержал взгляд на графе «социальное положение» и, не обнару-жив ничего подозрительного, положил анкету в тоненькую папку, которая впо-следствии так и не успела разбухнуть: Тройка вынесла решение…
Через много лет после 20 ноября 1937 года Иосиф Бродский написал: «….не может быть законов, защищающих нас от самих себя, ни один уголовный кодекс не предусматривает наказаний за преступления против литературы. И среди преступлений этих наиболее тяжким является не преследование авторов, не цензурные ограничения и т. п., не предание книг костру. Существует престу-пление более тяжкое – пренебрежение книгами, их не – чтение. За преступление это человек расплачивается всей своей жизнью; если же преступление это со-вершает нация – она платит за это своей историей…».
И в этом всю жизнь был убежден Чойжил-Лхамо Базарон. Но убедиться в том, что Государству, как политической организации и аппарату насилия, мыс-лящий человек не нужен, он не успел. Ибо служил Родине.
Общего корня и смысла слова эти не имеют. Ошибка здесь неизбежна.
Может быть, другие поколения найдут общую для них совместимость, после которой и ошибок будет меньше, а жизнь творческих людей – безопасной, комфортной и долгой?

Не умирают во мне…

Кони бегут и бегут вдоль Онона.
Ханское золото древней земли –
Тысячелетья горят раскалёно
Солнцем палимые здесь ковыли.

Будто бы чуя невзгоды, походы,
Кони свой бег замедляют опять.
Через века оживают народы,
Время бежит и бежит во мне вспять.

Сильные воины, женщины, дети –
Тысячи смуглых, воинственных пра…
Скачут и скачут до края планеты,
Пляшут, смеясь, у ночного костра.

Снова живут во мне бабушки, деды,
Пращуры – воины и пастухи
Не умирают во мне! Их победы,
Их поражения, песни, стихи…

Снова смеются, рожают и плачут.
Радостный праздник при полной луне.
Не умирают во мне, и всё скачут
Предки до края планеты. Во мне!
_________________
Виктор Балдоржиев.
http://azarovskiy.livejournal.com/
http://www.stihi.ru/author.html?baldorzhiev
https://golos.io/@azarovskiy
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение Отправить e-mail Посетить сайт автора
Azarov
ходо байгша


Зарегистрирован: Dec 09, 2007
Сообщения: 405
Откуда: Новая Заря
СообщениеДобавлено: 06.01.11, 09:39 +0000     Очерки об Агинском округе Ответить с цитатой

Звезда над степью
Депутат Верховного Совета СССР трех созывов Бадма Цыренов

Десять лет назад я назвал так книгу о нем. Было бы нелогичным и не-последовательным назвать по-иному и этот очерк, ибо для всех, кто помнит и знает о нем, Бадма Цыренович Цыренов всегда будет Звездой над степью…
В этом я убежден еще и по другой причине: мне невольно доводилось мысленно сопоставлять жизненные запросы чиновников от Москвы до Саха-лина. Так вот, запросы чиновников Агинского округа и других регионов Рос-сии абсолютно несопоставимы. Без сравнения жизнь не познать, а движение невозможно. Изучая прошлое, мы должны анализировать современность.
Невооруженным взглядом видно: собственнические аппетиты столич-ного аппаратчика, (далеко не всех, конечно), нацелены на природные богатст-ва полстраны, если не страны (мало ли, что пишут о них в пестрых изданиях столицы и регионов). Воплощая свои запросы на Рублевке или концентрируя их в золотом унитазе, он никак не может достигнуть цели, которая все время меняется… Агинский функционер имеет квартиру или дом в своем поселке, небольшой огород, машину. И не более. Он занят делом: заботами об округе, районе, колхозах, школах, дорогах, выплатой заработной платы и пенсий. Иногда – проблемами многочисленных родственников. Его цель – благосос-тояние округа, откуда исходит, благосостояние его семьи и будущее потом-ков. Цель эта обретает зримые очертания. Как же иначе, если даже в начале XX века среди бурят бытовала поговорка: «Кто от повинностей бежит, тот недобрый человек», а исполнение государственных обязанностей было равно исполнению религиозных потребностей.
Не уверен, что озабоченность столичного чиновника тождественна.
Почти тридцать лет я наблюдал, изнутри и снаружи, школу агинских и неагинских аппаратчиков. Мои сегодняшние выводы: наши чиновники на-много честнее, если не сказать наивнее, остальных. Наивность – первый при-знак присутствия души. Прежде всего, они, каждый в меру своих возможно-стей, укрепляют благосостояние своей Родины. Им интереснее жить в род-ных краях, со своим народом и своими интересами, запросами, ибо у них та-кое воспитание и такая школа жизни.
Где, как и чем занимаются чиновники сегодня, знают и видят все. Не зря в народе уже взывают к Сталину, хотя первым на сцене всегда появляется Стенька Разин. Таковы законы исторической драматургии, и отменить их ни-кто не в силах. Но в округе такое явление исключено. Во-первых, самой ис-торией, во-вторых – аппарат работает исправно и аппаратчик при деле.
Круг интересов чиновников округа и чиновников «большой» страны тоже несопоставим. Как же возникла школа аппаратчиков округа и как она работает до сего дня? Естественно, это традиции народа и преемственность. Буряты могут назвать десятки фамилий – народных героев, своих руководи-телей, которые вели округ до современного состояния. Именно им мы и обя-заны всем: они просвещали народ, защищали его интересы, преобразовывали жизнь. По-моему, среди них нет ни одного человека, осевшего в столице, хо-тя выбираться из своей среды, для обогащения опытом, следовало бы. Со-временные руководители – их ученики и последователи.
Вот такие мысли возникали у меня в доме Бадмы Цыреновича Цырено-ва, когда я с интересом рассматривал буфет, сделанный его руками. Прекрас-ное творение! Человек руководил округом, мог бы купить любую мебель, а вот, поди ж ты, собственноручно мастерил столы, стулья, буфет. И, наверное, пока мастерил, думал о том же, что и сегодняшние руководители – округе, районах, колхозах, дорогах, бюджете. Не зря же люди Искусства говорят, что, если па в балете идеальное, то и пахота поля будет без огрехов…
Люди всегда будут уважать именно своего человека. Своей националь-ности, склада ума, традиций, веры. Но, как говорится: хороший человек – не профессия. Более всего они будут уважать человека не за то, что он хороший человек, бурят или русский, а за то, что он Мастер, профессионал, живет своими принципами и методами. Так дети, открывая мир, прежде всего тя-нутся к мастерству взрослых и стараются подражать этому мастерству.
Метод это, если хотите, способ достижения цели, совокупность прие-мов, значит и образ жизни большого Мастера, каким и был Бадма Цыренович Цыренов. Именно в силу своего образа жизни и останется он навсегда в па-мяти агинских людей Звездой над степью. Потому, что эта путеводная Звезда придает уверенность, дает человеку возможность достигнуть цели. Собст-венный пример – единственное, что мы можем оставить потомкам.
Такие примеры в округе есть. О них знают, их, в силу способностей, наследуют, их обогащают. Эта преемственность непрерывна. Вот почему, в моих глазах, усредненный образ агинского чиновника, который обязан слу-жить народу и стране, выгодно отличается от других.
Вот почему я еще раз расскажу о Бадме Цыреновиче Цыренове.

В жизни этого человека был случай, когда его не смогли исключить из партии и уволить с работы даже могущественные секретари ЦК КПСС М. А. Суслов и И. В. Капитонов. Конечно, смогли бы, но за председателя Агинско-го окружного исполнительного комитета горой встали члены двух бюро – окружкома и обкома партии. Во время бурных дебатов в местных бюро, зво-нили и Суслов, и Капитонов. Что решили с Цыреновым? Первый секретарь обкома партии А. И. Смирно ответил – выговор. В ЦК партии с таким реше-нием хмуро согласились. Инцидент был исчерпан.
Таков был профессионализм и авторитет Бадмы Цыренова. Человека из рода Барун Хуасай, одного из самых сильных родов бурятского народа. А скандал был нешуточный, международного масштаба: монгольские комму-нисты пожаловались на Цыренова в Москву.
Много раз я был в этом живописном месте, окруженном поросшими лесом горами, маленькой речушкой Адагалик. Место называется Хужартай. Рядом село Чиндалей. Недалеко невысокая, треугольной формы, гора, назва-ние которой с бурятского переводится – Сердце. Здесь и родился 15 ноября 1931 года Бадма Цыренович Цыренов. Конечно, местом рождения в метриках бурят записывали близлежащие села, поселки, случалось и города. Но многие буряты родились на чабанских стоянках, фермах, которые находились в ка-кой-нибудь местности. Это и есть их тоонто – место рождения, куда, после распада атеистического режима, ездят почти все буряты, чтобы помолиться.
Лхамажаб Цыреновна Цыренова, единственная сестра Бадмы Цырено-вича, рассказывала, что отца их звали Цырен Анудариев, мать – Дулмажаб Дугарова. Сестра и брат почти не помнили отца, рано умер. Воспитывала их мать, которая работала на Хужартайской ферме.
С детства Бадма Цыренов был лидером сверстников, воспоминания ко-торых проявляют образ неугомонного и веселого, крепкого и смышленого бурятского мальчика. Учился в трудные военные годы. В Чиндалейской на-чальной школе, в школе колхозной молодежи в Таптанае. Вот отрывок из воспоминаний Лхамажаб Цыреновны:
«Летом 1947 года, сразу после похорон мамы, председатель колхоза за-брал Бадма-ахэ на сенокос. Там он работал на тракторной сенокосилке. Но хотел учиться и попросил председателя колхоза отпустить его на учебу в Чи-тинский техникум механизации и электрификации сельского хозяйства. Это была его мечта! Но председатель не отпустил. Тогда Бадма-ахэ оставил сено-косилку и ушел в Читу. В бурятском тэрлике и гутулах (сапогах), которые когда-то сшила ему мама. Он был упрямым человеком, мой незабвенный брат, всегда добивался поставленной перед собой цели.
Теперь он стал приезжать на каникулы. Привозил мне иголки, нитки, пуговицы… Уже на третьем и четвертом курсах Бадма-ахэ мне дарил мате-рии на кофты, юбки, платья. А однажды привез отрез на пальто с шелковым подкладом. Бедный, бедный бурятский подросток, где он только зарабатывал деньги?..»
На этот вопрос дает конкретный ответ друг детства и одноклассник Бадмы Цыреновича Лодой Найдаров:
«Бадма поступил в Читинский техникум механизации и электрифика-ции сельского хозяйства. Любовь к технике в нем была заложена с рождения. Там он нашел списанный двигатель, старую раму и запасные части трактора «ХТЗ». Было чему дивиться студентам и учителям техникума, глядя на про-ворного бурятского подростка, собиравшего из ржавых и сломанных деталей трактор. И вот трактор затарахтел, черные выхлопы дыма полетели в голубое небо, улыбающийся и чумазый Бадма сел за руль и поехал по улицам после-военной Читы вспахивать картофельные поля. Мне кажется, что он вышел из стен техникума с инженерным образованием…»
В этих двух воспоминаниях – характер Бадмы Цыренова, который с го-дами стал методом – образом жизни. Позже этот образ отразился во всех сферах жизни Агинского округа: быть целеустремленным, самостоятельным и всегда добиваться конкретных результатов не на бумаге, а на деле.
Свои воспоминания Лхамажаб Цыреновна закончила сильными, пред-смертными словами своего брата: «Но что ж, раз досталась нам такая непо-бедимая болезнь, будем и мы крепки духом, не дрогнем перед ней»…
Какой мужественный образ предстает перед нами, какой пример воли и духа человека!
Он прожил всего 44 года. А сделал столько, что даже поверить трудно. И был при этом простым и доступным всем человеком. Высокий и статный, стоял вместе со всеми в очередях, нес в авоське домой продукты, знал разме-ры одежды всех своих детей, стрелял из лука, мастерил дома бурятские ножи и пуговицы, отец был большим мастером. И все время думал, думал, думал. Но кто об этом знал? И делал. Об этом знали все, ибо результаты были зри-мые. Ведь зрителя не интересует творческий процесс, мастерская души, где все время рождается и рождается мысль, чтобы потом обрести видимые чер-ты. Зрителя интересует только результат.
Будучи свободным писателем, а значит человеком творческим, я вни-мательно изучил жизнь Бадмы Цыреновича, выслушал множество людей, прочитал воспоминания. И предо мной ожил образ человека, обреченного все время мыслить. Непрерывно. Именно этот редчайший дар постигают годами в буддизме только посвященные. Мне, более чем кому-либо, знакомы эти муки, которые непременно выливаются в счастливейшие мгновения. Это и есть творчество, где появляется ощущение бессмертия и возможно все! Это, вместе с тем, и безрассудная смелость, и величайшая ответственность. Ведь свобода духа – это, прежде всего, ответственность. Номенклатурный работ-ник советской и партийной системы, по натуре своей должен быть атеистом. Но Бадма Цыренович вряд ли сознавал, что на самом деле, при таком образе жизни, он просто не может быть безбожником. Таких бурят, наверное, про-сто не существует. Эти противоположные сочетания могли взаимодейство-вать только в человеке, связанном глубинно с традициями своего народа, ра-ди блага которого он и рожден. Качества эти, наверное, имели и некоторые его предшественники, иначе как они могли бы существовать при сущест-вующем режиме, в который они тоже верили?
Вот, что писала Лхамацырен Жигжитовна, жена Бадмы Цыреновича:
«Он был настоящим мужчиной, мужем и отцом – главой и опорой се-мьи. Любому делу отдавался всей душой и сердцем, на работе кипел. Где бы ни появлялся, все вокруг него начинало меняться, перестраиваться, стано-виться лучше и краше. Получив зарплату, покупал детям одежду, еду. Был большим знатоком детской одежды, знал все размеры своих детей…
Человек слова и дела, он ожидал того же и от других. Ожидания эти не всегда оправдывались, и тогда он болел всей душой. Не понимал, как человек не может сдержать данного слова? Как тогда верить таким людям, как даль-ше жить и работать? Но в любом случае он уважал всех! Помню, как от чис-того сердца он беседовал с близкими людьми, делился с ними думами. Радо-вался, когда встречался с друзьями детства, до слез смеялся, вспоминая смешные случаи…»
Приступая к очерку, я хотел перечитать созданную мной и Гармой Цы-рендашиевым книгу о нем, но среди множества красочных современных из-даний не мог найти книгу. У меня было много авторских экземпляров. Ни одного не осталось. Думаю, то же самое, наверное, и в квартире Бадмы Цы-реновича, Гармы Анандаевича, где тоже должны быть храниться эти же кни-ги. Все экземпляры на руках. Наверное, настала пора дополнить и переиз-дать. Новое поколение должно знать о героях прошедшего века.
После окончания техникума, а ему тогда не исполнилось еще и девят-надцати лет, Бадма Цыренов работал механиком колхозных МТС, главным инженером Ононской МТС. В те же годы женился. А в двадцать три года был призван на военную службу.
Его сослуживец Загда Шагдуров писал:
«Но больше всего меня завораживали планы Бадмы. В далеком Мага-дане бурятский парень мечтал о преображении родной степи, где люди все еще жили в дырявых и ветхих юртах, в холоде, голоде и нужде. Они достой-ны лучшей жизни! И Бадма видел широкие проспекты и улицы поселков, ас-фальтированные трассы, прорезавшие густотравые просторы, веселых и сча-стливых людей. Он много испытал в сиротстве, а тот, кто много страдал, ста-новится крепким и желает всем счастья. Он замолкал, а мы все просили его:
– Говори, говори, Бадма…»
После армии его назначили директором Агинской МТС. Было ему два-дцать пять лет. А в двадцать семь Бадма Цыренов снова отправился на учебу и за два года окончил с отличием Саратовский институт механизации сель-ского хозяйства и получил квалификацию инженера-механика.
Вернувшись из Саратова, он был назначен начальником Агинской ин-спекции по сельскому хозяйству, где проработал пять лет. Он был человеком дела, производственником, который признавал только конкретные результа-ты, которые должны отражаться на благосостоянии людей.
Изучив его биографию, я не обнаружил ничего, что говорило бы об общественных или гуманитарных науках. Не учился Бадма Цыренов и в пар-тийной школе. Но уровень его познаний и свершений показывает, что он це-нил философскую мысль и литературу, музыку и живопись. Вот какой инте-ресный случай вспоминает композитор Базыр Цырендашиев:
«Много позже, когда Бадма Цыренович был уже председателем окрис-полкома, по каким-то делам приехав в Агинское, я вошел в его кабинет. По-сле традиционных приветствий и обмена новостями, Бадма Цыренович вдруг ошарашил меня странным вопросом:
– Ты роман Михаил Шолохова «Поднятая целина» читал?
– Читал, – ответил я, недоумевая.
– Хорошо… Вот что: сегодня в Судунтуе будет общее собрание кол-хозников. Поехали со мной. Послушаешь… Это будет почище, чем собрание у Шолохова!»
Среди многих друзей Бадмы Цыренова были писатели, композиторы, художники, певцы. Интересно воспоминание Дэмбэрэлына Жаргалсайхана, профессора, Народного артиста республики Монголии о том, как он, будучи студентом Софийской музыкальной академии, приехал в Улан-Удэ, встре-тился с писателями и Бадмой Цыреновым, который увез его в Цокто-Хангил, где работал председателем правления колхоза и устроил сольный концерт певца прямо на стригальном пункте, во время перерыва. Сценой служили ог-ромные колхозные весы.
«Я вышел на сцену-весы, – пишет артист, – на меня смотрели десятки черных глаз на скуластых лицах. Я робко подошел к микрофону и начал петь… Это был мой первый сольный концерт! Я учился в Софийской акаде-мии, чтобы спеть именно тем, кто понял бы меня – своим бурят-монголам…»
Бывший первый секретарь Агинского и Могойтуйского райкомов пар-тии Алексей Бородин заканчивал свое новогоднее поздравление 1975 года семье Цыренова любимыми есенинскими строками Бадмы Цыреновича:
Выткался на озере алый свет зари,
На бору со стонами плачут глухари.
Плачет где-то иволга, схоронясь в дупло.
Только мне не плачется – на душе светло.
Он не знал, что его друг и соратник умирает. В конце своих воспоми-наний Бородин привел поэтические строки и написал:
«Так я простился со своим надежным другом. Это был настоящий, единственный в своем роде, Бадма – сын степей, вожак своего народа. Муже-ственный человек, не знавший зла, на душе которого всегда было светло…»
Председателем правления колхоза имени XXII партсъезда Цыренова избрали в 1961 году. Неказистое раньше село было полностью перестроено. Бадма Цыренов преобразил не только облик села, но и всего колхоза. Теперь у людей появилась возможность сравнивать. Устами жителей села и колхоз-ников о Цыренове сказал Дамба-Ринчин Цыренжапов:
«Его помнили, помнят и будут помнить мои земляки. За науку хорошо работать, за науку уважать себя и любить Родину, за науку красиво отдыхать и заниматься спортом. За огромную науку жизни!»
В январе 1965 года Бадма Цыренов был избран первым секретарем Агинского райкома партии, а в июле 1966 года его избрали депутатом Вер-ховного Совета СССР седьмого созыва. В 1968 году он стал председателем исполнительного комитета Агинского Бурятского окружного Совета депута-тов трудящихся. Было тогда ему тридцать семь лет.
Он созидал дух округа, собственным примером показывал, что любая ценность определяется не только свойствами, но более всего – своей вовле-ченностью в сферу человеческой жизнедеятельности. Что толку, если произ-ведение Искусства не затрагивает душу человека, не заставляет сильнее бить-ся сердца и еще раз переосмыслить свои поступки, жизнь, наконец? Зачем построен Дом культуры, если туда не ходят люди, не звучит там музыка?
У человека, который замкнут только на себе, не может быть никакой системы и никаких ценностных ориентиров, но – только недоразвитые дур-ные привычки и пороки, ибо при отсутствии системы ничто не совершенст-вуется. И Бадма Цыренович показывал настоящую систему нравственных ценностей, основанную на традициях бурятского народа. Он формировал тот стереотип поведения и такой менталитет, которые могли бы выдержать лю-бые испытания. И это проявилось в конце старого и начале нового века.
Прежде всего, должен быть порядок и согласованность во всем. Агин-ский округ должен стать на территории страны – мобильной и организован-ной единицей. Бардак там, где ничего не организовано. Порядок создается много лет и многими поколениями, беспорядку легче, его может навести один человек за год, день, час…
Он был настоящим хозяином округа и вожаком народа. В националь-ных округах такая личность была большой редкостью. Зачастую председа-тель исполнительного комитета в округах был на втором месте. А здесь – на первом. За ним было все население. С этим нельзя было не считаться.
И секретари ЦК КПСС тоже приняли в расчет, что Бадма Цыренов лич-ность неординарная. Об этом случае писал близкий друг и соратник Бадмы Цыренова, бывший первый секретарь Агинского окружкома партии Николай Федорович Носов. Наши колхозы косили на территории Монголии сено. Од-нажды механизаторы не доглядели за костром, пожар пошел гулять по степи, выгорела большая территория. В Чойбалсан отправили Бадму Цыреновича. Монгольские товарищи, до начала неприятного разговора, показывали гостю свои достижения. Прекрасную типовую школу, спортивную площадку, ме-дицинский комплекс, другие объекты. С гордостью пояснили – все дар совет-ского народа.
«Бадма Цыренович улыбнулся, – пишет Носов, – и вскользь заметил, что советские люди подарили монгольским друзьям такие чудесные ком-плексы, а мы тут столько времени уделяем разбору совершенно случайного пожара…» Вот тут и понеслась жалоба из Монголии в Москву.
И в этом случае весь Бадма Цыренович Цыренов. И в этом:
«Шла я как-то по улице и увидела возле только что построенного зда-ния Бадму Цыреновича и человека, который показывал ему в углу здания квадрат, покрашенный в коричневый цвет. Бадма Цыренович начал огляды-ваться, увидел меня, подозвал и спросил:
– Вот дом построили… Подходит такой цвет?
– Кажется, темновато, нельзя ли чуток поярче и… потеплее, – неуве-ренно ответила я.
– Слышал? – повернулся Бадма Цыренович к человеку, видимо, глав-ному подрядчику строительства.
Квадратик перекрасили в красно-коричневый, более теплый, цвет. А потом в этот цвет выкрасили и все здание…»
Так вспоминала Заслуженный врач России Цыпелма Цыбенова. А так – бывший водитель Бадмы Цыренова Владимир Ральдин:
«В свободные часы мы заезжали на культбазу, которая находилась на берегу Хара-Нура. Там он останавливался у одной молчаливой и доброй бу-рятской бабушки, подолгу чаевал с ней и отдыхал, предавался мечтам и мыс-лям. Никто не мешал ему. Рано осиротевший, он видел в этой ласковой и ти-хой бабушке матерей всех бурят и свою мать. Я чувствовал это!»
Он ездил в Москву на сессии Верховного Совета, а заодно привозил студентам из округа продукты, беседовал с ними, заходил в кабинеты на-чальников трестов, беседовал с министрами. В степи останавливался у сло-манного трактора и, отодвинув механизатора, ремонтировал, выполнял депу-татские поручения. И все время думал, думал, думал… И смеялся, громко, раскатисто. И прекрасным голосом пел бурятские песни.
Встретился с министром цветной металлургии СССР Ломако, и вот уже проводят почти 100-километровую линую ЛЭП, которая и сегодня дает элек-троэнергию округу. Побывал у министра связи: начали и построили Дом свя-зи. Пригласил в округ министра автомобилестроения Трубицына. Министр приехал. В округ отправили автобусы, грузовые автомашины, такси, хлебо-возки, финансы, на которые построили 16-квартирный дом, гараж на 50 ав-томобилей. Несколько раз ездил в Москву – надо строить телевышку. По-строили. За годы его руководства построили все значимые объекты округа. Он видел компактный город, заказал проекты многоквартирных домов, меч-тал об индустриализации и обводнении степи…
Мечтатель и практик, он смотрел за Онон и, наверное, грандиозные сельскохозяйственные объединения появлялись перед его мысленным взо-ром. Где еще в России можно найти такие свободные просторы?
Он любил степь. На праздничных вечерах всегда одаривал друзей пес-ней. Закрыв глаза и на мгновенье замерев, начинал свою любимую песню «Гнедой скакун» или «Монголии прекрасные просторы». У него был мело-дичный и в тоже время мощный голос. В далеком детстве мне несколько раз довелось видеть и слышать его…
В июне 1974 года его в третий раз избрали депутатом Верховного Со-вета СССР. Он был заметным человеком без никакого внутреннего напряже-ния. Его можно было отличить везде – и в машинно-тракторных мастерских, среди колхозных механизаторов и чабанов, и в Кремлевском Дворце съездов среди министров и руководителей страны.
Люди звали его наш Веселый Бадма…
Он мужественно встретил болезнь. Умер 2 января 1975 года, прожив 44 года с максимальной пользой окружавшим его людям. Он мечтал преобра-зить жизнь своих земляков, возвеличить трудом Родину. И достиг своей цели настолько, насколько это было возможно вообще.
Таковы были его жизненные запросы и потребности.
И оставил после себя не только преобразованный им и трудом его со-ратников округ, но и единственное и полезное, что можно оставить потомкам и идущим следом – собственный пример, метод и образ жизни, которые лу-чами путеводной звезды горят над степью и в душе всех, кто помнит и знает о нем.

Радость земная

Так вот она – радость земная,
Таинственный смысл бытия,
Не поиски ада и рая,
А просто – родная Земля!

Дышать бы, как сосны и травы,
Летать бы, как птицы, вдали...
Я тоже частица по праву,
Частица чудесной Земли!

В бетонных тисках замирая,
Душа умирала во мне...
Я счастлив устало шагая,
По пыльной вечерней земле!

И ведаю, хоть не без страха,
(Не верю в бесстрашие я!)
Что плоть, сгусток жизни из праха,
Вернет себе прахом Земля!

И в дымной космической бездне
Душа потеряет покой,
Увидев, как тело на место
Вернулось и стало Землей!

И вспомнит она, затоскуя,
Про спор о добре или зле,
Про жизнь и про радость земную
Со мной на прекрасной Земле!
_________________
Виктор Балдоржиев.
http://azarovskiy.livejournal.com/
http://www.stihi.ru/author.html?baldorzhiev
https://golos.io/@azarovskiy
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение Отправить e-mail Посетить сайт автора
Azarov
ходо байгша


Зарегистрирован: Dec 09, 2007
Сообщения: 405
Откуда: Новая Заря
СообщениеДобавлено: 06.02.11, 05:36 +0000     Ответить с цитатой

О Гармонии.
Пожелание младшим в дни Сагаалгана...

Живут в тебе и все уроки Чингисхана, первый из которых гласит, что абсолютно глух и глуп тот, кто зависим от хвалы, хулы и оговора. И Будда сказал тебе устами старых лам: «Наше знание – это то, что мы знаем. Наша тайна – это то, чего мы пока не знаем. Но знание одного – тайна для другого, а может быть и наоборот. Но кто-то ушел в своих познаниях так далеко, что только свет, исходящий от него, освещает нам мглу». И плодоносные зерна христианства проросли в твоей душе, утверждая, что не нужен человеку весь мир, если он повредит душе своей, что самый страшный грех – уныние, а самый страшный порок – трусость. И Яхве, сказал тебе через старых евреев, и услышал ты, что свободно проходит человек через жизнь, смерть и бессмертие и путь его безграничен и радостен, ибо путь этот не делится на жизнь, смерть и бессмертие…
Так пленят ли тебя хвалой или хулой? Остановит ли какая-нибудь истина в твоих поисках и познаниях? Кто и что введет в уныние? И что ты потеряешь, если не струсишь и поступишь по совести? Почему бы тебе не мучиться здесь в ожидании лучшей доли в мире загробном, но быть радостным и сильным всегда, если все это не имеет границ?
Так, через общемировое, крепнет твоя личная философия, система взглядов, мировоззрение, вливаясь в общий поток, обогащая философию, прославляя и укрепляя гармонию народа, сыном которого ты являешься, а потому обязан возвратить долги свои.
Так веками, сын за сыном, возвращают свои долги. Кто искусством труда и управления, кто искусством науки и религии, кто искусством ком-промиссов с другими народами, кто искусством мысли… От того, что прибавилось в одном, прибавилось всем. Так крепнет народная мудрость, жизненная философия – система взгляда на мир и места в нем. Так появляется, крепнет, развивается основа Искусства Жизни – гармония, которая никогда не допустит хаоса…
_________________
Виктор Балдоржиев.
http://azarovskiy.livejournal.com/
http://www.stihi.ru/author.html?baldorzhiev
https://golos.io/@azarovskiy
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение Отправить e-mail Посетить сайт автора
Azarov
ходо байгша


Зарегистрирован: Dec 09, 2007
Сообщения: 405
Откуда: Новая Заря
СообщениеДобавлено: 06.02.11, 05:42 +0000     Ответить с цитатой

О Гармонии.
Пожелание младшим в дни Сагаалгана...

Живут в тебе и все уроки Чингисхана, первый из которых гласит, что абсолютно глух и глуп тот, кто зависим от хвалы, хулы и оговора. И Будда сказал тебе устами старых лам: «Наше знание – это то, что мы знаем. Наша тайна – это то, чего мы пока не знаем. Но знание одного – тайна для другого, а может быть и наоборот. Но кто-то ушел в своих познаниях так далеко, что только свет, исходящий от него, освещает нам мглу». И плодоносные зерна христианства проросли в твоей душе, утверждая, что не нужен человеку весь мир, если он повредит душе своей, что самый страшный грех – уныние, а самый страшный порок – трусость. И Яхве, сказал тебе через старых евреев, и услышал ты, что свободно проходит человек через жизнь, смерть и бессмертие и путь его безграничен и радостен, ибо путь этот не делится на жизнь, смерть и бессмертие…
Так пленят ли тебя хвалой или хулой? Остановит ли какая-нибудь истина в твоих поисках и познаниях? Кто и что введет в уныние? И что ты потеряешь, если не струсишь и поступишь по совести? Почему бы тебе не мучиться здесь в ожидании лучшей доли в мире загробном, но быть радостным и сильным всегда, если все это не имеет границ?
Так, через общемировое, крепнет твоя личная философия, система взглядов, мировоззрение, вливаясь в общий поток, обогащая философию, прославляя и укрепляя гармонию народа, сыном которого ты являешься, а потому обязан возвратить долги свои.
Так веками, сын за сыном, возвращают свои долги. Кто искусством труда и управления, кто искусством науки и религии, кто искусством ком-промиссов с другими народами, кто искусством мысли… От того, что прибавилось в одном, прибавилось всем. Так крепнет народная мудрость, жизненная философия – система взгляда на мир и места в нем. Так появляется, крепнет, развивается основа Искусства Жизни – гармония, которая никогда не допустит хаоса…
_________________
Виктор Балдоржиев.
http://azarovskiy.livejournal.com/
http://www.stihi.ru/author.html?baldorzhiev
https://golos.io/@azarovskiy
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение Отправить e-mail Посетить сайт автора
LSH
мүнхэ


Зарегистрирован: Jul 7, 2003
Сообщения: 4715
СообщениеДобавлено: 14.02.11, 19:15 +0000     Ответить с цитатой

Спасибо за Ваши произведения!

Эх, надо чаще в Урашуул заходить, а то все буузная да буузная :)
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение ICQ Number
Показать сообщения:   
Начать новую тему   Ответить на тему    Список форумов Сайт бурятского народа -> Урашуул Часовой пояс: GMT - 3
На страницу Пред.  1, 2, 3, 4  След.
Страница 2 из 4

Поставить закладку
Версия для печати (вся тема целиком, трафик!)

 
Перейти:  
Вы не можете начинать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете редактировать свои сообщения
Вы не можете удалять свои сообщения
Вы не можете голосовать в опросах
Заказать книгу 5 лет одиночества Надежды Цой




Рейтинг@Mail.ru