BURYATIA.ORG    САЙТ БУРЯТСКОГО НАРОДА



  Закрыть
Логотип buryatia.org
Обратная связь    Правила сайта    Размещение рекламы

Форум


Азиатская дивизия под командованием ген. Унгерна
На страницу Пред.  1, 2
 
Начать новую тему   Ответить на тему    Список форумов Сайт бурятского народа -> Соёл түүхын шуулган
  Предыдущая тема :: Следующая тема  
Автор Сообщение
Айк
заримдаа ороошо


Зарегистрирован: Feb 19, 2007
Сообщения: 44
СообщениеДобавлено: 19.02.07, 21:22 +0000     Re: Азиатская дивизия под командованием ген. Унгерна Ответить с цитатой

Радикальный Буддизм ? такое возможно ?
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение
Mongol_Ard
ахамад


Зарегистрирован: Jul 28, 2006
Сообщения: 946
СообщениеДобавлено: 19.02.07, 22:16 +0000     Re: Азиатская дивизия под командованием ген. Унгерна Ответить с цитатой

http://mongolnews.mn/index.php?module=unuudur&sec=view&id=15598

Барон Унгерн ба хоёрдугаар сарын 2
Б.НЯМДОРЖ (2007.02.02)
Хоёрдугаар сарын 2-ны өдөр Монголын түүхэнд жанжин Сүхийн төрсөн өдрөөс гадна ХХ зуунд манай ард түмний хувь заяаг тодорхойлсон нэгэн чухал зангилаа үйл явдал болж өнгөрснийг бид төдий л анхаарч ирсэнгүй нь тун тоогүй хэрэг юм.

Одоогоос 86 жилийн өмнө 1921 оны өвлийн яг энэ өдөр Барон Унгерний удирдсан Азийн морин дивиз хэд хэдэн бүтэлгүй дайралт хийснийхээ дараа одоогийн Улаанхуарангийн талаас цөмрөн орж Нийслэл Хүрээ буюу Улаанбаатар хотыг 15 мянган гамин цэргээс чөлөөлсөн түүхтэй билээ.

Энэ түүхт явдлын талаар Монголын шинэ үеийн сор уран зохиолын нэг “Цаг төрийн үймээн” романдаа Д.Намдаг “...түүний / Барон Унгерн/ хийж бүтээсэн үйл явдал гэвэл Хүрээ дүүрэн байсан гаминг ганцхан өдөр, шөнийн хооронд бут ниргэж чадсан...” гэж бичсэн байдаг билээ.

Үүний өмнөхөн Барон жанжны даалгавраар Туваан гэгч нэгэн гавшгай буриад залуу хэдэн төвд эрийн хамт Ногоон ордонд гэрийн хорионд байсан Богд хааныг чөлөөлөх “тусгай ажиллагааг” амжилттай явуулж Мандзуширын хийдэд хүргэж өгсний дараа Нийслэл Хүрээг дайлах цаг болсон гэж үзжээ.

Ялалт байгуулсныхаа дараа Барон Унгерн Богд ламыг хаан ширээнд нь буцаан залж, Монголын төрийг дахин сэргээн мандуулж энэ гавьяаныхаа төлөө зөвхөн Халхын дөрвөн хан л хэрэглэдэг байсан гурван нүдэт тогосын өд, алтан очир жинст малгай хэргэм, чин вангийн цолоор шагнагдсан байдаг юм.

Төдөлгүй тэрбээр Хятадаас хүчээ сэлбэж хөдөлсөн шинэ гамин цэргийг Чойрын орчим тосон байлдаж хиар цохисон байна. Халх Монгол гаминд эзлэгдэж, монгол цэрэг зэвсгээ хураалгаж, түшиг болох хаант Орос нь улаан болж, улаан Орос нь Хятадтай найрсаж, монголчууд төр улс юугаан дахин мандуулах найдлага бүрмөсөн тасраад байсан тэр үед үлгэрийн юм шиг улс гэрийг нь сэргээн засаж өгсөн Барон Унгерн гэгч хэн байв?

Унгерн фон Штернберг Роман Федорович хэдий Оросын харъяат байсан хэдий ч судсаар нь эртний герман баатруудын цус гүйсэн, австри гаралтай хүн байжээ. Унасан газар нь баруун Европ ч ертөнцийн яг нөгөө өнцөгт орших Монголын өндөрлөгт бага балчраасаа сэтгэл нь татагддаг нэгэн байсан ажгуу.
1905 онд Орос-Японы дайны шувтаргаар залуу Унгерн сайн дураараа Өвөр Байгалийн казак цэргийн тойрогт алба хаахаар очиж, тэнд буриад зон, тэдний хэл, шашин соёлтой танилцаж яваандаа монгол хэлийг гаргууд сурчээ.

Түүнийг Хүрээнд монголчуудтай хэрхэн харилцдаг байсныг Д.Намдаг зохиолч”... Гэтэл Барон Унгерн ямар хэлээр найр тавив. Монголоор... Цааш үргэлжлүүлэн ярих нь ч монгол хэлээр. Урьд өмнө монголоор ярьдаг гадаад хүнийг төдий л олныг үзээгүй монгол хүмүүст өөрийн эрхгүй гайхах сэтгэл төрүүлнэ” гэж бараг бахархах өнгөөр бичсэн байдгийг уншигч авгай санаж байгаа биз ээ. Тэр үеийг бүү хэл, “соцын” үед хэдэн мянган орос мэргэжилтнүүдээс хэд нь монголоор ярьдаг байлаа даа. Би л хувьдаа мэдэхгүй юм.

1912 онд Жа лам Дамбийжаа, Хатанбаатар Магсаржав тэргүүтэй монгол цэрэг Ховдыг эзлэхэд Барон Унгерн алс холын Байгаль далайгаас мөн л яаран ирж тус тулаанд гар бие оролцож байжээ. Тэрбээр өөрийн анд, орос, монгол цустай атаман Семёновын адил монгол ахуй амьдрал, хэл, шашин соёлыг сайн ойлгож хүндэлдэг, монголчуудад элгэмсэг ханддаг хүн байжээ. Тэрбээр шарын шашинд орж, отго жинс, шар торгон дээл өмсдөг байсан нь олны боддогоор зүгээр нэг багт наадам, шоу төдий биш байсан болов уу.

Тиймээс ч монголчууд түүнийг өөрийн лүгээ адил үзэж хүндэлдэг байж. Монголын тусгаар тогтнолын төлөө амь биеээ хайрлалгүй зүтгэж ирсэн Баяр гүн, Өндөр мээрин, Жамбалон зэрэг эх орончид Барон жанжинг доройтон мөхөсдөх үед нь ч үнэнч зүтгэсэн хэвээр байсан ажээ.

Барон Унгерн Хүрээнд байхдаа монголчуудыг дарлаж, алж талж байсан гэж марксист түүхчдийн бичдэг үнэн мөнд бүрэн нийцэхгүй юм. Мэдээж дайн самууны үеэр зарим монгол хүн өртөгдөн хэлмэгдэж байсан нь үгүйсгэх аргагүй. Гэхдээ энгийн иргэд олноороо хэлмэгдсэн явдал гараагүй юм билээ. Харин Хүрээ чөлөөлөгдсөн эхний хэдэн өдөр олон цагаач хятад, мөн оросын еврей нар алуулж тонуулсан нь гашуун үнэн. Ер нь Барон залхуу хойрго, хулчгар бялдууч хүнийг огт тэвчдэггүй учир хэрцгий догшин харилцдаг, нэн шударга шулуун, эрс тэс зантай хүн байсан бөгөөд энэ нь хүмүүсийг болгоомжлоход хүргэдэг байсан биз ээ. Өчүүхэн алдаа гаргахад ч хатуу цээрлүүлдэг учир цэргийн дотор төмөр мэт сахилга бат ноёрхож байсан тухай олон дурсамжид тэмдэглэгдэн үлджээ.

Улаан цэргийн давуу хүчинд түрэгдэн ухарч явсан Унгернийг хамт түүнтэй нэгэн мөр болж явсан Сундуй гүн гэнэт баривчлан улаантнуудад тушаажээ. Түүнийг Новониколаевск хотод цэргийн хээрийн шүүхийн шийдвэрээр1921 оны есдүгээр сарын 15-ны өдөр буудан хороожээ. Тэгэхэд Барон Унгерн 36 настай байж. Түүний үхлийн тухай сонссон Богд гэгээнтэн Монгол даяар бүх сүм дуганд Барон жанжны хойтохыг уншиж ном хурах лүндэн буулгасан гэдэг.

Ямар ч атугай галзуу догшноор нь бидний дуудаж заншсан Барон Унгерн ийнхүү тухайн үеийн улс төрийн нөхцөл байдал, хувь заяаны эрхээр Монголын төр, тусгаар тогтнолын түүхэнд өвөрмөц үүрэг гүйцэтгэжээ. Монголыг гамин цэргээс чөлөөлсөн түүхэн ялалтад Орос улаан цэрэг, Ардын намын журамт цэргийн аль нь ч голлох үүрэг гүйцэтгээгүй. Харин мөнөөх л муу нэрт, луу данст Барон жанжин, түүний Азийн морин дивиз шийдвэрлэгч үүрэг гүйцэтгэснийг ардчилал сэргэн мандсан өнөө үеийн бид нар үнэн мөнөөр нь хэлэх эрх чөлөөтэй болсон нь аз завшаантай хэрэг.

Түүхийн энэ шударга бус үнэлгээг засаж, 86 жилийн өмнө тэрбээр Монголын төрийг сэргээж байсан лугаа адил бид түүний нэрийг сэргээж, Монголын түүхэнд байр суурийг нь зохих ёсоор эзлүүлэх цаг нэгэнтээ ирсэн бус уу.
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение
Федонатор
баймга ороошо


Зарегистрирован: Apr 12, 2005
Сообщения: 258
Откуда: советский союз
СообщениеДобавлено: 22.02.07, 09:21 +0000     Ответить с цитатой

а может такое быть, что тему по Унгерну "переписали" какиенить "красные мудрецы" и мы вот теперь имеем такую историю?
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение
Чагдар
эрдэмтэн


Зарегистрирован: Oct 11, 2004
Сообщения: 1242
СообщениеДобавлено: 23.02.07, 08:59 +0000     Ответить с цитатой

Хм..по поводу женоненавистничества Унгерна: не он ли таскал по всюду племянницу Семенова Дуню, или как там ее бишь. Позже он ее жестоко казнил прям на глазах дядьки или ее голову ему подарил, желая показать свое превосходство над ним. :?:
Так же читал о каком-то буряте, с примесью цыганской крови, то ли сыном шаманки, которая нагадала,что он буит жить ровно столько, сколько и этот субчик. Так что Унгерн всегда держал при себе его.

Барон из политических соображений вступил в свой первый и последний брак с китайской принцессой, которую после крещения нарекли Еленой Павловной. Отец ее принадлежал к императорской фамилии и после падения Циней бежал в Маньчжурию. После свадьбы князья Монголии присвоили Унгерну титул вана — князя 2-й степени. Брак был недолговечным. Через месяц барон отослал жену к ее родителям, а перед походом на Ургу прислал ей официальное извещение о разводе.
_________________
Money 4 nothing, chiks 4 free
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение
HORIDOIMERGEN
ходо байгша


Зарегистрирован: Jan 06, 2007
Сообщения: 338
Откуда: Castle of Pan-Mongol
СообщениеДобавлено: 23.02.07, 11:17 +0000     Re: Азиатская дивизия под командованием ген. Унгерна Ответить с цитатой

Mongol_Ard писал(а):


Түүхийн энэ шударга бус үнэлгээг засаж, 86 жилийн өмнө тэрбээр Монголын төрийг сэргээж байсан лугаа адил бид түүний нэрийг сэргээж, Монголын түүхэнд байр суурийг нь зохих ёсоор эзлүүлэх цаг нэгэнтээ ирсэн бус уу.


tiim shuu!!!

olon jil mongolchuudiin tarhiig ugaasan!!!

unen yum uneneeree l saihan!!!
_________________
http://horidoimergen.blog.gogo.mn/
ХОРИДOЙМЭРГЭН
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение Отправить e-mail Посетить сайт автора Yahoo Messenger ICQ Number
SOLT
ороошо


Зарегистрирован: Mar 14, 2008
Сообщения: 66
СообщениеДобавлено: 14.03.08, 11:37 +0000     Ответить с цитатой

as

Последний раз редактировалось: SOLT (07.08.08, 05:20 +0000), всего редактировалось 1 раз
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение
Unkas
мүнхэ


Зарегистрирован: Oct 04, 2004
Сообщения: 4915
Откуда: ...где-то рядом
СообщениеДобавлено: 14.03.08, 16:29 +0000     Ответить с цитатой

SOLT, вы о чем толкуете? Поясните свою мысль и по возможности как-нибудь спокойнее.
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение
SOLT
ороошо


Зарегистрирован: Mar 14, 2008
Сообщения: 66
СообщениеДобавлено: 18.03.08, 09:25 +0000     Ответить с цитатой

[as

Последний раз редактировалось: SOLT (07.08.08, 05:20 +0000), всего редактировалось 1 раз
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение
Unkas
мүнхэ


Зарегистрирован: Oct 04, 2004
Сообщения: 4915
Откуда: ...где-то рядом
СообщениеДобавлено: 21.03.08, 09:38 +0000     Ответить с цитатой

SOLT писал(а):
Unkas писал(а):
SOLT, вы о чем толкуете? Поясните свою мысль и по возможности как-нибудь спокойнее.

Обсуждать немца Унгерна бурятам? Пусть его биографию обсуждают немцы. У нашего народа немало своих ярких личностей

Мало ли кого мы обсуждаем. Имел же Унгерн отношение к нашей истории, вот и обсуждаем. Странный какой-то ход мысли: "У нашего народа немало своих ярких личностей" - значит других не обсуждать? Немцы ведь могут обсуждать скажем Аттилу, и не задумываются о том, что тот был гунном.
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение
NinjA
ходо байгша


Зарегистрирован: Mar 18, 2004
Сообщения: 370
Откуда: Ханское монгольское государство (четвертый северный тумэн)
СообщениеДобавлено: 24.03.08, 04:13 +0000     Ответить с цитатой

С чего вдруг взяли,что его расстреляли в Иркутске?
_________________
Bi Mongol Hun!!!

"Под силой Неба Вечного
имя Хана свято,
да будет так
кто не почитает тот умрет"
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение Отправить e-mail Посетить сайт автора ICQ Number
Дамир
мүнхэ


Зарегистрирован: May 01, 2007
Сообщения: 3158
Откуда: https://vk.com/club41052965
СообщениеДобавлено: 20.09.10, 09:14 +0000     Ответить с цитатой

"Из чистой любви к злу"
// Журнал Citizen K №13 от 20 сентября 2010 года
Ъ-Online, 20.09.2010
"Самодержец пустыни" — книга, раскрывающая тайну легенды и культа барона Унгерна.

В ранней повести Леонида Юзефовича «Песчаные всадники» барон Унгерн сравнивает себя с Александром Македонским, потому что «тот тоже носил восточные одежды и рядом со статуями эллинских богов ставил туземных идолов». У Пелевина в «Чапаеве и Пустоте» он «едет на лошади, в красном халате с золотым крестом на груди, и никого не боится». В советском фильме «Исход» (1968 год) барон в исполнении артиста Александра Лемберга, играя с судьбой, пьет из одной чаши с прокаженным. В песне рок-группы «Калинов мост» Унгерн помпезно именуется «владыка и вождь, слово и кровь», а в созданном в конце семидесятых французском комиксе он срисован с Клауса Кински, сыгравшего столь же жестокого и столь же зацикленного на безумной идее конкистадора Агирре в фильме Вернера Херцога.

В конце нового издания документального исследования «Самодержец пустыни» (по отношению к оригиналу пятнадцатилетней давности книга увеличилась более чем вдвое) Леонид Юзефович приводит еще множество пунктов унгерновской иконографии — от неосуществленного байопика, который Ларс фон Триер собирался снимать по сценарию Фридриха Горенштейна до компьютерной игры Iron Storm, созданной фирмой Wanadoo Edition в жанре альтернативной истории. Там Унгерн противостоит западному миру в роли тиранического правителя могущественной Русско-Монгольской империи, включающей в себя также и Германский Рейх. Создатели игры, свидетельствует Леонид Юзефович, явно читали кое-какую литературу об Унгерне, придуманный ими мегаломаньяк имеет идейное сходство со своим прототипом. В частности, компьютерный Унгерн заявляет: «Если моральное разложение и упадок духа будут продолжаться, Азиатская империя положит конец этим деструктивным процессам». Унгерн настоящий говорил практически то же самое.

Практически все эти вдохновленные кровавым бароном опусы — пусть даже противоположные друг другу в смысле оценки деятельности героя — схожи концептуально. Унгерн неизменно подается романтическим героем — пусть мрачным, даже одержимым, подчас чудовищным, но все же эдаким Каином и Манфредом, сверхчеловеком, обреченным на одиночество и гибель.

К чести автора «Самодержца пустыни» надо сказать, что в здесь этот недорогой байронизм отсутствует почти полностью. Леонид Юзефович захватывающе, но при этом отстраненно рассказывает историю, действительно ни с чем не сравнимую в смысле экзотики. Экзотики места (подмятая китайцами буддийская Монголия, чающая явления нового Чингисхана) и времени — выдвинувшего на первый план такие фигуры, как обуянный кровавым мистицизмом Унгерн, его дружок жестокий -эпикуреец атаман Григорий Семенов или, например, двадцатичетырехлетний латышский стрелок Константин Нейман, собственной волей поставивший управлять Монголией сочувствовавшего Советской России Сухэ-Батора. Тут героем комикса можно сделать буквально любого.

Впрочем, на Каина и Манфреда, а еще больше на Корсара тянул прапрадед барона — Отто-Рейнгольд-Людвиг Унгерн-Штерн-берг, о котором рассказывается в знаменитых «Письмах из России» маркиза де Кюстина.

В 1781 году этот блестящий аристократ покинул русский императорский двор и поселился в своих владениях на балтийском острове Даго. К своему дому он пристроил высокую башню, на самой вершине которой находился его кабинет — «застекленный со всех сторон фонарь-бельведер». По ночам стеклянный бельведер светился так ярко, что издали казался маяком и «вводил в заблуждение капитанов иностранных кораблей, нетвердо помнящих очертания грозных берегов Финского залива. Несчастные встречали смерть там, где надеялись найти защиту от бури». Спасшихся моряков убивали, уцелевший груз становился добычей барона. Знаменательно, что де Кюстин и прочие современники, упоминавшие «пирата с Даго», представляли этого мрачного персонажа не как банального грабителя, решившегося на убийства из-за алчности, а как бунтаря, действовавшего «из чистой любви к злу, из бескорыстной тяги к разрушению».

Его правнуку тоже нельзя отказать в тяге к разрушению, но, в отличие от подверженных современным им литературным влияниям рассказчиков XIX века, Леонид Юзефович, повторимся, своему герою в романтическом флере отказывает. Он смотрит на него хоть и заинтересованно пристально, но освежающе трезво. Так что, кратко пересказывая здесь житие кровавого барона, нам остается лишь придерживаться взятого им курса.

Будущий покоритель Урги родился в австрийском Граце 17 декабря 1885 года и при крещении был назван тройным именем — Роберт-Николай-Максимилиан. Позже последние два были -отброшены, а первое заменено наиболее близким по звучанию славянским — Роман. Это имя, пишет Леонид Юзефович, «ассоциировалось и с фамилией царствующего дома, и с летописными князьями, и с суровой твердостью древних римлян». Подростком барона отдали в Петербургский кадетский корпус, но курса он не закончил, решив присоединиться к военным частям, участвовавшим в русско-японской кампании.

Уже во время армейской службы Унгерн увлекся Востоком, особенно Монголией (как «островом в море буржуазной европейской культуры, под чье развращающее влияние отчасти попали уже и сама Япония, и даже «недвижный» Китай») и буддизмом, который для него оказался не религией заповеди «щади все живое», а культом, допускающим, к примеру, такие божества, как воинственный Чжамсаран. (Старший современник Унгерна, русский монголист Алексей Позднеев, изложил схему медитации, которую практиковали почитатели Чжамсарана. Следовало представить все пространство мира пустым, затем в этой пустоте увидеть безграничное море человеческой и лошадиной крови с поднимающейся над волнами четырехгранной медной горой. На вершине ее — ковер, лотос, солнце, трупы коня и человека, а на них — Чжамсаран, коронованный пятью черепами. В правой руке он держит меч, которым «посекает жизнь нарушающих обеты». На его левой руке висит лук со стрелами, в пальцах он сжимает сердце и почки врагов веры».) Унгерн с очевидностью мог решить, что исполняет именно эту роль и в таком случае всякий, на кого обращался его гнев, будь то дезертир, пьяница или заподозренный в революционных идеях, становился врагом «желтой религии».

Кроме того, в армии Унгерн познакомился со своим будущим соратником — основателем Особого маньчжурского отряда и атаманом Забайкальского казачьего войска Григорием Семеновым. Именно в ставке Семенова, который сразу после Октябрьской революции начал вести полупартизанскую войну с красными на Дальнем Востоке, впервые стали проявляться патологические наклонности барона. «Он тогда играл при Семенове ту роль палача при тиране, какими были Сеян при Тиберии, Малюта Скуратов при Грозном, Ежов при Сталине». После, став ненадолго практически властелином Внешней Монголии, барон уже сам пользовался услугами таких палачей.

Леонид Юзефович приводит воспоминания командующего 2-м корпусом Дальневосточной русской армии Иннокентия Смолина, побывавшего в Даурии, где обосновался барон. Унгерн предложил ему разместить своих людей в местной школе. Смолин послал адъютанта осмотреть здание; вскоре тот прибежал обратно, «его лицо было белым», он повторял: «Господин генерал! Там на чердаке что-то ужасное!» Смолин последовал за ним вверх по лестнице, открыл дверь чердака и отпрянул: «Из темноты на нас смотрела пара зеленых глаз. Раздались вой и рычание зверя. Адъютант зажег свет, и мы разглядели, что это волчица. Вокруг ее шеи была повязана цепь, прикрепленная к одному из поддерживающих крышу столбов. У ее ног лежал наполовину съеденный труп другого волка. Все вокруг было усеяно дочиста обглоданными человеческими черепами, костями, ребрами и т. д. Вот все, что осталось от пленников барона».

В августе 1920-го барон Унгерн во главе своей дивизии, получившей название Азиатской, отправился в поход на Ургу — столицу Внешней Монголии. Для него здесь дело было не в банальном захвате территорий, а в борьбе с революцией — контролировавшие Ургу китайцы считались «гаминами», то есть революционерами, так как они предали законную маньчжурскую династию, кроме того, с Ургой у него были связаны личные планы и цели. Во имя этих целей барон — известный женоненавистник, не лишенный, как предполагают некоторые, гомосексуальных наклонностей,— даже вступил в брак. Новоявленная баронесса Унгерн-Штернберг была не просто маньчжуркой, а даже маньчжурской принцессой. Иногда ее называли «принцесса Цзи». «Такой женитьбой он приближался к претендентам на законный императорский трон»,— приводит Леонид Юзефович слова современника. Вскоре после этого Унгерну был даже присвоен княжеский титул «ван». Но в итоге брак никак не повлиял на судьбу барона — молодую жену он отослал к родственникам и больше никогда ее не видел, а уже через полтора года события его жизни приняли столь крутой оборот, что на требующие маневра позиционно-династические игры у него просто не было времени.

В конце 1920-го — начале 1921 года Унгерн предпринял три попытки штурма Урги и в конце концов одержал победу над превосходящими силами противника. Он восстановил в правах правителя Внешней Монголии Богдо-гэгэна и в качестве его ставленника стал контролировать столицу и прилегающие территории.

Это сражение за Ургу стало легендарным — едва ли не последний в военных анналах случай, когда не соотношение сил и не техника определили исход битвы, а «энергетика» и желание победить. Но эта положительная героика сводится на нет тем аттракционом жесткости, который Унгерн устроил, войдя в монгольскую столицу. Он был «олицетворением первобытного ужаса — человеком, способным выносить приговоры о сожжении заживо и собственноручно пересчитывать отрубленные головы изменников. Абсолютное одиночество, абсолютная власть и маниакальная вера в собственную всемирно-историческую миссию, которую он начинает воспринимать как возложенную на него свыше и недоступную пониманию окружающих, рождают в нем сознание своего права быть выше всех моральных законов, не признавать над собой никакого человеческого суда».

Уже вечером в день победоносного штурма в Урге начались зверские убийства евреев — в смысле отношения к этой нации Унгерн не только предвосхитил, но даже обскакал нацистскую идею «окончательного решения». По его мысли, в интересах будущего всего просвещенного человечества «от евреев даже на семя не должно остаться ни мужчин, ни женщин», так как евреи — движущая сила не только революции, но и той «всеобщей нивелировки», которая уже погубила разложившийся Запад и которой следует противопоставить не сломленный дух «желтой расы».

Истории уничтожения евреев во время унгерновщины настолько ужасны, что излагать их здесь просто не хватает духу. Расскажем, однако, самую странную. В поисках прячущихся евреев люди Унгерна явились к некоему доктору Ли, который, как выяснилось, действительно был осведомлен об их местонахождении. Во время обыска Ли со слезами просил не открывать один из стоявших в комнате шкафов. Это показалось подозрительным, замок взломали и обнаружили в шкафу мумифицированное детское тельце в ванночке «аршина полтора длиной». Оказалось, что Ли, не в силах расстаться с недавно умершей от тифа маленькой дочерью, забальзамировал и сохранил ее тело. Одетая в «розовое платьице», обложенная искусственными цветами, девочка выглядела как живая. Умоляя сохранить бесценную мумию, Ли рассказал, где прячутся пропавшие евреи. Но это не спасло ни тело дочери — его выкинули на помойку, ни его самого — ему накинули на горло петлю и задушили.

Если пытаться анализировать культурную притягательность фигуры Унгерна, то — кроме очевидностей вроде статуса «абсолютного одиночки», «борца за безнадежное дело», «белого вождя», сжившегося с туземцами и отчасти перешедшего на их сторону, наподобие Куртца из конродовского «Сердца тьмы» и даже, как считает Леонид Юзефович, героя недавнего «Аватара»,— немалую роль играет концентрация вокруг него этих безумных, возможных, как кажется, лишь в кинематографе историй. Историй, обусловленных во многом как раз его непревзойденной кровожадностью.

Эта кровожадность — вполне ожидаемо — его и погубила. В измученных его жестокостью отрядах (там практиковалось «высаживание» провинившихся на лед и порка ташуром — монгольской плетью с несколькими длинными хвостами) начался мятеж. А столь любимые бароном монголы, испуганные наступлением красных, с необычайной проворностью предали своего вана.

Тут имеет смысл цитировать дословно: «Связанного Унгерна посадили на подводу. Заметив, что взяли неверное направление, он предупредил монголов об опасности нарваться на красных. Те никак не прореагировали на его слова. Вскоре монголы натолкнулись на конный разъезд. Красных было всего десятка два, но монгольские всадники, в несколько раз превосходившие их по численности, немедленно побросали оружие. На Унгерна вначале никто не обращал внимания, наконец кто-то из кавалеристов подъехал к нему и спросил, кто он такой. Тот отвечал «Генерал-лейтенант барон Унгерн». Первая реакция красных была: «Врешь!» Невозможно было поверить, что худой грязный человек в поношенном монгольском халате есть не кто иной, как сам «кровавый барон».

Процесс над бароном Унгерном состоялся 15 сентября 1921 года в Новониколаевске в здании театра в загородном саду «Сосновка». Официально барон в первую очередь обвинялся в том, что был «проводником захватнических планов Японии». Прокурором был будущий главный государственный атеист, автор «Библии для неверующих» Емельян Ярославский. Защитником назначили бывшего присяжного поверенного Боголюбова, который умудрился вслух произнести абсолютно ненужную устроителям показательного процесса правду об Унгерне. «Мы должны снизить барона Унгерна до простого, мрачного искателя военных приключений, одинокого, забытого совершенно всеми… Было бы правильнее не лишать барона Унгерна жизни, а заставить его в изолированном каземате вспоминать об ужасах, которые он творил… Для такого человека, как Унгерн, расстрел, мгновенная смерть, будет самым легким концом его мучений. Это будет похоже на то сострадание, какое мы оказываем больному животному, добивая его. В этом отношении барон Унгерн с радостью примет наше милосердие». Тем же вечером барон Унгерн был «милосердно» расстрелян.

История его последующего культа слишком очевидна, чтобы быть увлекательной. Конечно, ходили слухи о зарытом им несметном сокровище. Конечно, ходили слухи, что он жив и вместо него расстреляли другого человека (в начале своей книги Леонид Юзефович вспоминает монгольского пастуха Больджи, подарившего ему амулет «такой же, какой носил на себе барон Унгерн, поэтому его не могли убить». «Я удивился: как же не могли, если расстреляли? В ответ сказано было как о чем-то само собой разумеющемся и всем давно известном: нет, он жив, живет в Америке»). Конечно, всячески разрабатывался миф о его бессмертии и возможных перерождениях. Книга Леонида Юзефовича в какой-то степени подводит под всем этим черту. Увиденный непредвзятым и открытым взглядом барон съеживается до того «мрачного искателя военных приключений», которого сумел разглядеть присяжный поверенный Боголюбов, даже просто до почти рядового маньяка. «От грозного Бога Войны в Монголии остался один сапог,— пишет Леонид Юзефович.— Заскорузлый и ссохшийся, он выставлен в одном из залов Музея национальной истории в Улан-Баторе, за стеклом маленькой стенной ниши. Размер ноги у него был не больше 41-го». В принципе и вся эта фигура была не большого размера.

Анна Наринская

http://www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=1507541
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение Посетить сайт автора
Sergiy
хүндэтэ айлшан


Зарегистрирован: Oct 30, 2010
Сообщения: 1
СообщениеДобавлено: 30.10.10, 00:18 +0000     Ответить с цитатой

на тему:

Барон Р.Ф. фон Унгерн-Штернберг.



15 сентября 1921 г. перед судом «революционного трибунала» в Новониколаевске (еще не переименованном большевиками к тому времени в Новосибирск) предстал Начальник Азиатской Конной дивизии генерал-лейтенант барон Роман Федорович фон Унгерн-Штернберг, непримиримый враг большевиков и стойкий монархист, покоривший России Монголию (за одно это он стократ заслуживает, если не памятника, то, по крайней мере, отмены приговора неправедного большевицкого суда!), женатый церковным православным браком на принцессе Маньчжурской династии Цин, освободивший главу ламаистской «желтой веры» - Живого Будду! - Богдо-гегена от красных китайцев, объявленный благодарными монголами «Белым Богом Войны», мечтавший о создании духовно-военного буддийского ордена для освобождения России, Европы и всего мира от марксистской чумы и подло выданный кучкой изменников слугам Третьего Интернационала.

Барон Унгерн, не веривший до последнего дня в гибель от рук большевицких убийц Великого Князя Михаила Александровича, по благословению Далай-Ламы и Богдо-Гэгэна вел своих казаков, бурят, монголов и тибетцев в бой под знаменем с ликом Спаса Нерукотворного и вензелем Императора Михаила II. В своей, вышедшей уже после расстрела барона, политической утопии «За Чертополохом», Верховный Атаман Всевеликого Войска Донского, пламенный патриот России и несгибаемый борец с большевизмом П.Н. Краснов придал восстановившему Престол Романовых в России Императору Михаилу, возвратившемуся в разоренную большевиками страну от Далай-Ламы из Тибета во главе состоявшего из монгол, бурят, тибетцев и казаков православного Белого воинства черты барона Унгерна, а сопровождавшему его казачьему атаману Аничкову - черты другого непримиримого врага большевизма - атамана Анненкова, также павшего жертвой коварства и подлости слуг агентов Коминтерна, предательски захвативших его и обрекших на смерть. Кстати, один из казачьих полков Азиатской Конной дивизии барона Унгерн-Штернберга именовался Анненковским - в честь легендарного атамана, павшего жертвой коварства красных.

Участь барона Унгерна, привезенного большевиками на судилище в железной клетке (как дикий зверь, наподобие Емельяна Пугачева!) как всегда в подобных случаях, была предрешена еще до начала судебной комедии телеграммой Ульянова-Ленина: «Судить и, в случае установления вины, в чем не может быть ни малейших сомнений (!), немедленно расстрелять». Барона специально посадили на скамью подсудимых в «старорежимном» виде, не сняв с него ни золотых погон, ни белого Георгиевского креста. Но главному красному обвинителю, небезызвестному Губельману-Ярославскому, было мало этого публичного унижения белого генерала-«золотопогонника и, в его лице, «проклятого царского режима». Он вздумал напоследок покуражиться над беззащитным пленником. Решив сыграть на «русских национальных чувствах» публики в их самом низменном варианте, «пламенный интернационалист» попытался представить Унгерна гнусным отпрыском «остзейских баронов», всегда якобы «сосавших из России кровь» и одновременно «продававших Россию Германии».

И он спросил издевательским тоном: «Чем отличился ваш род на русской службе?»

Барон Унгерн спокойно ответил: «Семьдесят два убитых на войне».

Этот эпизод вполне мог бы послужить эпиграфом ко всей судьбе Романа фон Унгерн-Штернберга, весь род которого пролитой за Россию на полях сражений кровью навеки запечатлел свою верность Отечеству, какие бы изменнические ярлыки не лепили на фамилию «Унгерн» выкормыши и последыши большевицкой «партии национальной измены».

Барон Роман (Роберт-Николай-Максимилиан) Федорович фон Унгерн-Штернберг (а не «Унгерн фон Штернберг», как часто неправильно пишут), отпрыск одного из древнейших феодальных аристократических семейств Прибалтийского края, предки которого были рыцарями Ордена Меченосцев и принимали активное участие в крестовых походах, родился 29 декабря 1885 г. в Ревеле (ныне Таллин).

Окончив в 1908 г. Павловское пехотное училище, Роман фон Унгерн-Штернберг предпочел стать кавалеристом и был выпущен хорунжим 1-го Аргунского полка Забайкальского казачьего войска. Полк базировался на железнодорожной станции Даурия между Читой и китайской границей. Вследствие дуэли был из Аргунского полка переведен в Амурский - единственный штатный полк Амурского казачьего войска. Вместе с Г.М. Семеновым, будущим атаманом Забайкальского Казачьего войска, служил под командованием барона П.Н. Врангеля, будущего главнокомандующего белой Русской Армии на Юге России в 1919-20 гг. Сохранилась характеристика на Унгерна, подписанная Врангелем: «Превосходный офицер, не теряется ни при каких ситуациях. Склонен к пьянству» (справедливости ради, заметим, что впоследствии Р.Ф. фон Унгерн-Штернберг стал абсолютным трезвенником).

Когда в 1911 г. в Китае вспыхнула «синьхайская» революция против Маньчжурской династии Цин, барон Унгерн записался добровольцем на запад Монголии, где восставший народ вел бои с войсками Китая, 220 лет державшего Монголию под своей властью. Вместе с другими русскими казачьими офицерами он помогал создавать армию независимой Монголии, с самого начала ориентировавшейся на союз с Российской Империей великого Цаган-Хана (Белого Царя, как монголы издавна именовали российских Императоров - подобно мусульманским народам Туркестана, именовавшим русского Самодержца «Ак-Падишах», что также означает «Белый Царь»). В эти годы была заложена основа его позднейшей популярности среди монголов.

С 1914 г. Унгерн снова в рядах регулярной российской армии. За боевые заслуги в боях с германцами в Восточной Пруссии был награжден орденом Св. Георгия 4-й степени и Золотым (Георгиевским) оружием. Но повздорил с другим офицером, был им ранен шашкой в голову и впал в немилость у начальства. С тех пор его до конца жизни мучили жестокие приступы головной боли.

Будучи сам абсолютным бессребреником, барон Р.Ф. фон Унгерн-Штернберг ставил в основу своих походов полную защиту мирного населения, и последнее, ближе познакомившись с унгерновцами («баронцами»), ценило это. Создав первоклассную по дисциплине и боеспособности Азиатскую Конную Дивизию, Унгерн всегда говорил, что или они все сложат головы, или доведут борьбу с красными до победного конца.

С течением лет голоса тех унгерновцев, которые испытали на себе жестокие удары баронского ташура, стали говорить о своем бывшем боевом командире только хорошее. Что говорит о том, что барон Роман фон Унгерн-Штернберг был исключительный человек, и если бы не погубившая его неумолимая судьба, он со своими азиатскими казаками сыграл бы, может быть, решающую роль в борьбе с красным Зверем за Русь Православную.

В качестве пояснения, скажем несколько слов о знаменитом баронском ташуре. «Ташуром» именовалась по-монгольски полуторааршинная трость, один конец которой был обмотан ремнем. Монголы использовали ташур вместо нагайки. В Азиатской Конной дивизии ташур стал знаком сана и власти, чем-то вроде жезла начальника. Большинство бойцов дивизии и сам Унгерн не расставались с ташуром (по ряду свидетельств, он владел им с такой виртуозной ловкостью, что не раз убивал им в бою вражеских солдат).

Унгерн был злейшим врагом коммунистов и социалистов и считал, что Запад-Европа одержим безумием революции и нравственно находится в глубочайшем падении, растлеваясь сверху донизу. Слова «большевик» и «комиссар» в устах Унгерна звучали всегда гневно и сопровождались обычно словом «повесить». В первых двух словах для него заключалась причина всех бед и зол, с уничтожением которой должны наступить на земле всеобщий мир и всеобщее благоденствие. Барон мечтал о рождении нового Аттилы, который соберет азиатские полчища и вновь, подобно Божьему Бичу, вразумит и просветлит растленную Европу. Вероятно, барон и готовил себя к роли такого Аттилы.

Унгерн был бесспорно жесток в своей антибольшевицкой борьбе и, пожалуй, единственным изо всех Белых вождей не на словах, а на деле противопоставил большевицкому красному террору равный ему по жестокости белый террор.


ВЕХИ БОЕВОГО ПУТИ АЗИАТСКОЙ КОННОЙ ДИВИЗИИ.



В 1918 г. Унгерн (после участия, в составе Уссурийской казачьей дивизии, в так называемом «Корниловском мятеже», в действительности спровоцированном кликой Керенского с целью окончательной дискредитации генералитета и офицерского корпуса Русской армии), прибыл в Забайкалье и стал помощником своего бывшего сослуживца атамана Семенова. Резиденция барона Унгерна находилась на станции Даурия. В состав Азиатской Конной дивизии атамана Забайкальского Казачьего войска Г.М. Семенова входило три конных полка, сформированных из жителей Внутренней Монголии (харачинов), баргутов и бурят (соплеменников атамана Семенова по матери). Все полки находились под командой русских казачьих офицеров. Харачины, в количестве нескольких сотен человек, еще в 1918 г. перешли на службу к атаману Семенову, в дивизию барона Унгерна, и были сведены им в 3-й Хамарский полк во главе с полковником Чупровым (убитым в 1919 г.). Летом 1918 г. предводитель харачинов Фушенга взбунтовал своих людей на станции Даурия, но был убит при штурме своего дома русскими офицерами и казаками-бурятами. О причинах похода барона Унгерна на Ургу все пишут по-разному.

Соратники Унгерна И.И. Серебренников в своей книге «Великий отход» и Н.И. Князев в своей книге «Легендарный барон» вспоминают, что атаман Семенов и его бурятские сторонники планировали создать Великое монгольское государство, в состав которого должны были войти также все области России и Китая, где население говорило на монгольских наречиях, а именно - Монголия, Внешняя и Внутренняя Барга и часть русского Забайкалья. На станции Даурия было образовано временное правительство будущего «панмонгольского» государства во главе с Нэйсэ-гегеном - «живым богом» одного из монастырей Внутренней Монголии. В состав его правительства входило и несколько русских бурятов. В январе 1920 г. харачины во главе с Нэйсэ-гегеном, после карательной экспедиции монгольско-харачинского конного полка, русской роты и 1 артиллерийской батареи вглубь занятого красными Селенгинского края, снова взбунтовались, перебили русскую роту и попытались возвратиться на родину. 100 харачинов прорвались в Монголию, остальные вместе с Нэйсэ-гегеном были схвачены и расстреляны китайцами-«гаминами». «Гаминами» монголы именовали солдат китайских революционных войск (от китайского слова «гэминь» - «революция»; от этого же слова происходит название китайской революционной партии Сунь-Ятсена и Чан Кайши - «Гоминьдан»).

В то время китайские республиканцы (на тот период гоминьдановцы были союзниками большевиков, щедро снабжавшими их военными советниками), введя в Монголию дополнительные контингенты войск и объявив о разоружении и роспуске монгольской армии, фактически ликвидировали независимость страны. Повсюду в Монголии китайские солдаты грабили русские и бурятские поселения. Суеверные монголы ждали какого-то знамения свыше, чтобы подняться на борьбу. И такое знамение было им дано. Китайцы отстранили от власти и арестовали духовного и светского повелителя Монголии - Богдо-гегена Джабдзавандамбу (Джебцзундамбу) Хутухту. Арестовав монгольского «живого бога» китайские генералы хотели лишний раз продемонстрировать всю безраздельность своей власти над Монголией. 350 вооруженных до зубов китайцев охраняли Его Святейшество, находившегося с супругой под арестом в своем Зеленом дворце.

В начале августа 1920 г. Анненковский (состоявший из бывших чинов отдельной Партизанской дивизии атамана Анненкова и потому названный в честь легендарного атамана) и 1-й Татарский полк выступили в 1-й Забайкальский отдел для борьбы с красными. Командиром Анненковского полка был войсковой старшина (казачье воинское звание, соответствующее общевойсковому подполковнику) Циркулинский, Татарского - генерал-майор Резухин.

В Даурии, цитадели барона, остались Китайская сотня под командованием подпоручика Гущина, Японская сотня капитана Судзуки и обоз под командованием В.К. Рериха, родного брата известного художника и теософа Н.К. Рериха. Резервом командовал прославившийся своей жестокостью подполковник Сипайло.

После боев 24 и 26 сентября командиром Анненковского полка стал поручик Царьгородцев. В Даурию прибыла Тибетская сотня хорунжего Тубанова. Входившие в ее состав тибетцы запомнились своим русским соратникам (в частности, Н.И. Князеву) своим обычаем пить из человеческих черепов, оправленных в серебро (поневоле вспомнишь о князе Святославе Киевском, череп которого убивший его хан кочевников-печенегов, по свидетельству Нестора-летописца, велел «оковать» в чашу, из которой потом пил на пирах!).

В октябре 1920 г. китайцы заговорили о неизвестном военном отряде из русских, бурят и монголов, идущем на Ургу (ныне - Улан-Батор, столица Монголии). 23 октября в китайских сводках впервые прозвучало имя барона Унгерна. В то время в столице Монголии находилось до 15 000 (по некоторым сведениям, даже до 18 000) китайских солдат, вооруженных до зубов, при 40 артиллерийских орудиях и более чем 100 пулеметах. Для сравнения: в рядах наступавших на Ургу передовых войск барона насчитывалось всего 9 конных сотен при 4 орудиях и 10 пулеметах! Поневоле вспомнишь слова Святого благоверного князя Александра Невского: «Не в силе Бог, но в правде!».

Город был объявлен на осадном положении. Китайцы начали у русских, составлявших немалую (и наиболее обеспеченную) часть населения Урги «реквизиции, плавно перешедшие в грабеж».

26 октября в предместье Урги произошел первый бой китайцев с передовым отрядом барона Унгерна. Следующий штурм Урги начался 30 октября и продолжался до 4 ноября. Не сумев преодолеть отчаянного сопротивления превосходящих унгерновцев численностью и вооружением китайцев, части барона остановились в 4 верстах от Урги, в местечке Ублун. Унгерн направил часть своих сил в Цеценхановский район с целью агитации среди монголов, чтобы поднять их на борьбу за освобождение Богдо-гегена и его
супруги, арестованных китайскими оккупантами.

По данным И.И. Серебренникова, войско барона Унгерна на тот момент состояло из 400 русских (преимущественно забайкальских казаков) и 2000 «азиатцев» - бурят, монголов, татар, киргизов, китайцев, тибетцев, башкир и небольшого числа японцев.Барон умел подавляюще действовать на психику китайских солдат, благодаря чему сумел изгнать из Урги пятнадцатитысячный китайский гарнизон, имея при себе лишь небольшой отряд почти без артиллерии.

Барон Унгерн лично деморализовал китайских солдат. Осажденные в Урге китайцы объявили за голову барона большую денежную награду, но...

Среди бела дня барон Унгерн, в своем обычном монгольском одеянии - красно-вишневом халате с золотыми генеральскими погонами и орденом Св. Великомученика и Победоносца Георгия на груди, в белой папахе, с ташуром в руке, не обнажая шашки, беспрепятственно въехал в занятую китайцами Ургу по главной дороге, средним аллюром. Он заехал во дворец Чен-И, главного китайского чиновника в Урге, а затем, проехав через консульский городок, преспокойно вернулся в свой стан.

Этот «необъявленный визит» барона Унгерна в змеиное гнездо произвел в осажденной Урге колоссальную сенсацию среди населения, а китайских оккупантов поверг в страх и уныние. Суеверные китайцы не сомневались, что за дерзким бароном стоят и помогают ему какие-то могущественные и сверхъестественные силы.

По ночам казаки Унгерна раскладывали в лагере костры так, чтобы все пространство на священной для монголов горе Богдо-Ула казалось заполненным бесчисленным воинством Унгерна. У гоминдановских солдат, в страхе взиравших на ночные огни, невольно возникали мысли о злых демонах, воюющих против них на стороне казаков Унгерна.

Осада Урги была замечательна именно тем, что была чисто «психологической» и полностью деморализовала «красных китайцев». Одним из этапов этой «психологической войны» было дерзкое по замыслу и исполнению освобождение монгольского «живого бога» из-под стражи, порученное бароном Унгерном буряту-сорвиголове Тубанову и 60 тибетцам его казачьей сотни. Фанатичные ламаисты, тибетцы ненавидели китайцев и были известны своей отвагой и изобретательностью. В конце января 1921 г. переодетые ламами тибетцы Унгерна перебили китайскую охрану, взяли на руки Богдо-гегена (он был слеп), его жену и бежали с ними на священную гору Богдо-Ула, а оттуда - в монастырь Маньчжушри (где хранилась статуя этого боддисатвы, покровителя Маньчжурской династии Цин, свергнутой за 10 лет перед тем китайскими революционерами; свой план реставрации поверженных монархий Унгерн планировал, после восстановления власти Хутухты в Монголии, продолжить восстановлением власти династии Цин в Китае - он, кстати, и сам был женат на цинской принцессе). Дерзкий увоз Богдо-гегена с женой у них «из-под носа» окончательно привел китайских солдат в состояние паники.

Призывы Унгерна к борьбе за независимость Монголии и изгнание «красных китайцев» были поддержаны широчайшими слоями монгольского общества. В войско барона валом повалили монгольские скотоводы-араты, настрадавшиеся в кабале у китайских ростовщиков.

3 февраля барон Унгерн отобрал специальный Ударный отряд из забайкальских казаков, башкир и татар и лично повел его в наступление на предместье Урги. Ударный отряд «бароновцев» (или «баронцев», как они сами себя с гордостью называли), как таран, сокрушил сторожевые посты «красных китайцев» и очистил от них предместье города. Деморализованные «гамины» поспешно бросились отступать на север.

3 февраля войска Унгерна окончательно очистили Ургу от китайцев. Приказы барона по Урге: «За мародерство и насилие над жителями - смертная казнь». Схваченных коммунистов и евреев барон приказал вешать, а их имущество забирать в войсковую казну. Так, были казнены большевики Кучеренко и Гембаржевский, механики ургинской типографии, «красный поп» Парняков. Был издан приказ о мобилизации в армию русских: «Всем мужчинам явиться на городскую площадь 8 февраля в 12 часов дня. Не исполнившие этого будут повешены. Барон Унгерн».

После того, как русские, монголы и даже китайцы убедились, что с приходом унгерновцев порядок был нисколько не нарушен, а наоборот, восстановлен ими до идеального уровня, что прежние тяжелые налоги отменены или снижены, по крайней мере, вдвое, городская жизнь в Урге вновь потекла по мирному руслу.

Отступая из Урги на север, к советской границе, китайская солдатня вырезала сотни русских в том числе женщин и детей, в Кяхтинском Маймачене. Большевики пропустили часть китайцев во главе с Чен-И через границу и перевезли их в Маньчжурию через Читу. Другая часть «гаминов» во главе с генералом Чу-Лицзяном, убедившись в малочисленности унгерновцев, двинулась обратно на Ургу. Искусным маневром барону, имевшему всего 66 сотен, т.е. около 5 000 штыков и сабель, удалось сжать многократно превосходивших его численностью китайцев, как клещами.

Со стороны Урги китайцам преградило дорогу возглавляемое бывшими колчаковскими офицерами русско-монгольское ополчение. Решающее (и крупнейшее на территории Монголии за последние 200 лет!) сражение разыгралось близ Цаган-Цэген. На небольшом пространстве с обеих сторон сошлось грудь в грудь более 15 000 бойцов. На каждого русского всадника приходилось от 10 до 15 китайцев. Азиатская Конная дивизия испытывала острый недостаток в боеприпасах, и потому многие унгерновцы стреляли по
врагу стеклянными пулями (способ лить пули из стекла был предложен Унгерну ургинским инженером Лисовским). Во время боя барон появлялся в самых жарких местах под обстрелом китайцев, но ни разу не был даже ранен.

Китайцы были разгромлены, окружены и после трехдневных боев отступили. Унгерн преследовал их 200 верст, но потом вернулся в столицу. Часть китайских войск, в том числе кавалерия Го-Сунлина, закрепилась на юго-востоке Монголии. Китайцы рассчитывали прочно удержать этот район. Но Унгерн, получив благословение Богдо-гегена, снова выступил против них. В конце марта Азиатская Конная дивизия в сражении близ Чойры (по-монгольски Чойрин-Сумэ) истребила «гаминов» почти поголовно. Спаслись бегством за границу только сам Чу-Лицзян и Го-Сунлин с остатками кавалерии. Погибло более 4 000 китайцев.

Унгерну достались колоссальные трофеи, в т.ч. артиллерия, винтовки, пулеметы, миллионы патронов, лошадей и более 200 верблюдов, навьюченных добычей. От Чойры было всего 600 верст до Пекина (ближе, чем до Урги). Китайцы были в панике. Но Унгерн пока что не собирался переходить границу. Поход на Пекин с целью восстановления престола свергнутой династии Цин планировался им, но на более позднее время, уже после создания панмонгольской державы.

Барон Унгерн принял монгольское подданство (но не ламаизм - вопреки многочисленным легендам и слухам на этот счет!). Богдо-геген присвоил Унгерну звание хана и княжеский титул «дархан-цин-вана». «Просто» ваном (князем 2-й степени) он стал еще за полтора года перед тем, после женитьбы на цинской принцессе (перед свадьбой принцесса приняла Православие; ей было наречено имя Мария Павловна; венчание состоялось в Харбине по православному обряду).

Барон Унгерн организовал в Урге для нужд своей армии мастерские, в том числе сапожные, портняжные и по изготовлению знамен. В этот период было изготовлено и знамя всей Азиатской Конной дивизии, усиленной после взятия Урги до 4-х полков.1-й Татарский полк возглавлял есаул Парыгин, 2-й - есаул Хоботов, 3-й - военный чиновник Яньков, 4-й Монгольский - войсковой старшина Архипов.

По случаю коронации Богдо-гегена ханом независимой Монголии в Урге состоялся военный парад, на который чинами Азиатской Конной Дивизии (в том числе и самим бароном Унгерном) была надета новая форма.

На тот момент под началом барона насчитывалось 10550 солдат и офицеров, 21 артиллерийское орудие и 37 пулеметов. По масштабам Монголии эта армия, хотя и небольшая, выглядела достаточно внушительно, обладая к тому же высокой маневренностью и подвижностью.

Тем временем на севере к границам Монголии подошла 5-я Красная Армия. Дело в том, что, по обычному большевицкому сценарию, в Монголии вдруг объявилось свое «родное» революционное «рабоче-крестьянское» правительство во главе с проповедником скорого прихода «царства Шамбалы» националистом Сухе-батором (позднее - задним числом! - произведенного советскими историками в «марксиста» и «большевика») и коммунистами Бодо и Данзаном, призвавшее «великого северного соседа» прислать им на помощь «монгольскому революционному пролетариату» (!?) «армию мировой революции».

И тогда войска барона решили нанести превентивный удар.

5 июня 1921 г., после Приказа № 15, барон Унгерн перешел в наступление на так называемую «Дальневосточную Республику» (ДВР) - буферное марионеточное государство, временно созданное большевиками на период до вывода из Сибири всех японских оккупационных войск, проходившего под сильнейшим нажимом США.

Развернулись бои в советской Сибири и Забайкалье. Части барона Унгерна, находившиеся в районе Троицкосавска и Алтан-Булак, насчитывали (по советским источникам) 3500 сабель, 7 орудий и 40 пулеметов (хотя обычно в советских данных об Унгерне преувеличивались численность его войск, чтобы оправдать поражения красных в боях с Азиатской Конной Дивизией).

В поход на ДВР барон шел двумя бригадами. Первая, под командованием генерала Резухина, включала в себя 1-й Татарский (полковника Парыгина) и 2-й (полковника Хоботова) полки. Отряд под командованием Немчинова уже на второй день похода взял Мензу. Кавалерийский полк Казагранди захватил Модон-Куль. Бригада генерала Резухина успешно продвигалась к станции Желтура. Но первые успехи унгерновцев и их союзников-монголов из отряда Баяр-гуна стали последними. В ходе бунта, вызванного большевицкой агентурой, был убит генерал Резухин, и командование принял Хоботов. По мере продвижения бригады на восток среди ее командного состава, в результате интриг большевицких агентов, началась борьба за власть. Два полка рассыпались по тайге и степям. Часть казаков была перебита красными, остальные мелкими группами вышли на ст. Маньчжурия и Хайлар. Ядро бригады все же дошло до Гродеково.

Во главе второй бригады стоял сам барон Р.Ф. фон Унгерн-Штернберг. Его заместителем по хозяйственной части, поистине виртуозно снабжавшим дивизию всем необходимым, был родной брат другого «искателя Шамбалы» - известного художника-теософа Николая Рериха.

Отбив попытки Унгерна закрепиться на территории ДВР и выйти на ее стыки с Советской Россией, Красная Армия готовилась к походу в центр Монголии. А тут и «временное правительство» Сухе-батора в очередной раз обратилось к правительству Советской России с просьбой срочно прислать военную помощь.

27 июня 1921 г. по направлению на Ургу выступили части Красной Армии под командованием Блюхера и 500 (по другим сведениям - аж 900!) цириков Сухе-батора (последние носили громкое название «Монгольской Народно-Революционной Армии»). Пройдя с боями за 10 дней более 350 верст, их передовые отряды 6 июля вошли в столицу Монголии. Взятие Урги им облегчила измена монгольского военного министр Хатан-батора Максаржава. Этот «густо покрасневший» в одночасье бывший пламенный сторонник Унгерна (прославившийся, впрочем, главным образом, расправами над пленными китайцами, вырванные из груди сердца которых он «приносил в жертву знамени»), отмежевался от белых, истребив огромное количество русских жителей Улясутая. Кроме того, этот беззастенчивый предатель уничтожил белые отряды Ванданова и Безродного, посланные Унгерном к Улясутаю.

При этом совершавший обряд принесения в жертву пленных лама Максаржава съел сердце есаула Ванданова. А после вступления красных в Ургу, на празднике победы «монгольской народной революции» над Унгерном, в «жертву знамени» - теперь уже знамени красных «партизан» - был принесен вышеописанным способом начальник белой контрразведки Филимонов. Правда, история умалчивает, было ли его сердце также съедено Максаржавом, Сухе-батором или, может быть, кем-либо из их «русских товарищей» (особенно из числа чекистов, привыкших в своих застенках пить человеческую кровь стаканами, как это описано у С. Мельгунова в его леденящей кровь документации «Красный террор в России»).

Предвосхищая дальнейший ход событий, заметим, что «пир победителей» длилось недолго. Сухе-батор, успевший съездить на поклон к «махатме Ленину» в Москву, скоропостижно скончался; вероятнее всего, он был отравлен. Если верить утверждениям атамана Г.М. Семенова в его мемуарах «О себе. Воспоминания, мысли и выводы", видный монгольский лама «Чжожен-геген совершенно точно предсказал тогдашнему главе Монгольской красной армии, Сухе-батору, его грядущую гибель от руки коммунистов. Вскоре после этого Сухе-батор пытался поднять восстание против коммунистов в Урге и был ими расстрелян. Чжожен-геген также предсказал конец коммунизма, за что был убит красными в Урге». «Правая рука» Сухе-батора - Бодо - был казнен большевиками в Урге в 1922 г. как «контрреволюционер» (за что боролись - на то и напоролись!). Максаржав, также побывавший в Москве, отправился на тот свет также не без помощи яда. Но все это произошло несколько позднее, «мы же на прежнее возвратимся», как писали древнерусские летописцы.

8 июля Унгерн вступил в бой с двумя полками Красной Сретенской кавалерийской бригады под Троицкосавском. Попав в ловушку и оказавшись под сильным артиллерийским огнем красных, войско Унгерна понесло потери. Унгерн вырвался из красного кольца с 500 (по советским источникам) или с 1500 (по И.И. Серебренникову) бойцами, потеряв почти весь свой обоз. В этом бою, в котором чуть было не прервалась карьера будущего советского маршала и военного министра Польской Народной Республики К.К. Рокоссовского, тяжело раненого «баронцами», красные захватили и несколько флагов дивизии (объявив о них как о «знаменах», чтобы раздуть свои заслуги).

За разгром под Троицкосавском барон Унгерн жестоко рассчитался с красными, полностью истребив выставленный против него заслон, захватив много пушек, пулеметов и винтовок. На этот раз пленных не брали.Тибетцы, самая преданная барону воинская часть, предложили ему пробиваться в Тибет, к Далай-Ламе. Коль скоро под натиском сил революционного безумия пала Монголия, игравшая роль внешней стены буддийского мира, нужно было перенести линию обороны в главный оплот «желтой веры» - Священный Тибет. Однако Унгерн (впервые в жизни!) проявил нерешительность и колебания, и тибетская сотня покинула его. 17 июля большевицкие агенты взбунтовали бригаду барона. В результате бунта от Азиатской Конной дивизии осталось всего несколько сотен бойцов. Финалом трагедии стала измена монголов. В начале бунта заговорщики обстреляли монгольский полк из орудий. Большая часть монгольских всадников рассеялась по местности. Барон Унгерн, под обстрелом бунтовщиков, ускакал вслед за монголами. Но они тоже предали его (к этому времени от Унгерна отреклись и ламы, и обязанный ему спасением и властью Богдо-Хан!).

Встретив барона Унгерна на рассвете, монголы пытались обстрелять его из винтовок. Но, по монгольским поверьям, барона - «Бога войны» - убить было нельзя. Монголы соскочили с коней, упали ему в ноги и просили их помиловать. По легенде, Унгерн сказал: «Я прощаю вас, дикие псы, но горе вам будет, если вы не одумаетесь!». Не спавший всю ночь барон уснул в палатке. Тогда монголы связали спящего барона (ведь «Бога войны убить нельзя!») и, отдавая поклоны поверженному «Богу», умчались, оставив барона на расправу красным. Выдать барона коммунистам распорядился предавший его командующий монгольскими частями унгерновской армии Сундуй-гун.

- Я полагаю, что Вы верны присяге, капитан, и защитите дом Романовых от бунтовщиков, - заявил пленный Унгерн, когда его привезли в штаб командира сибирских красных «партизан» Щетинкина, бывшего русского офицера и тоже в прошлом Георгиевского кавалера...Об ответе последнего история умалчивает.

Красные, которые никогда не смогли бы захватить барона живым в честном бою, вывезли Унгерна в Ново-Николаевск (нынешний Новосибирск).

После вышеупомянутой судебной комедии барона расстреляли в Ново-Николаевске 15 сентября 1921 г. На показательном суде он вел себя гордо и мужественно, что отметили даже красные «судьи».

Ядро бригады Унгерна (численностью не менее 600 сабель), имевшее на вооружении пулеметы и артиллерию и состоявшее из самых стойких, закаленных в бесчисленных схватках степных витязей, после измены монголов (а позднее - татар и бурят), решило, невзирая ни на что, продолжать вооруженную борьбу с большевиками и пробиваться в белое Приморье к генералу М.К. Дитерихсу, при этом напоследок устроив засаду преследовавшему их красному отряду Щетинкина.

Несмотря на то, что отряд Щетинкина превосходил по численности и вооружению всю Азиатскую Конную дивизию (а не только остатки бригады Унгерна!), он был наголову разбит уцелевшими бойцами барона (сам Щетинкин был при невыясненных обстоятельствах убит в Урге в 1927 г.). После изменнической выдачи барона бригадой поочередно командовали есаул Макеев, затем начштаба барона Унгерна полковник Островский, а после дезертирства последнего, при подходе к китайской границе - войсковой старшина Костромин.

По особому соглашению с китайскими властями «бароновцы» в октябре 1921 г. погрузились в Хайларе на специальный эшелон и отправились по Китайской Восточной Железной Дороге (КВЖД) во Владивосток, чтобы до конца сражаться на этом последнем клочке русской земли, который еще оставался свободным от красного рабства.

После успешного переезда в белое Приморье остатки дивизии барона Унгерна, вопреки обещанию Воеводы приморской Земской Рати генерала М.К. Дитерихса, были разбросаны по различным подразделениям группы генерала Глебова.

В составе этих подразделений ветераны Азиатской Конной дивизии, вместе с каппелевцами, в ноябре 1921 г. участвовали в наступлении белых на советский Хабаровск, а впоследствии сражались с красными в Приморье, покрыв себя неувядаемой славой. Но это уже другая история.

Ги-су, ги-су, лхажалло!
Су-су, лхажалло!

Здесь конец и Богу нашему слава!

(Вольфганг Акунов)
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение
Дамир
мүнхэ


Зарегистрирован: May 01, 2007
Сообщения: 3158
Откуда: https://vk.com/club41052965
СообщениеДобавлено: 16.09.11, 17:49 +0000     Ответить с цитатой

Монголо-Советский фильм "Исход" ( 1967 )

http://vkontakte.ru/video525449_161592612
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение Посетить сайт автора
Показать сообщения:   
Начать новую тему   Ответить на тему    Список форумов Сайт бурятского народа -> Соёл түүхын шуулган Часовой пояс: GMT - 3
На страницу Пред.  1, 2
Страница 2 из 2

Поставить закладку
Версия для печати (вся тема целиком, трафик!)

 
Перейти:  
Вы не можете начинать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете редактировать свои сообщения
Вы не можете удалять свои сообщения
Вы не можете голосовать в опросах
burweb - бурятские книги




Рейтинг@Mail.ru