"Цветостепь" Солбонэ Туя и серебрянный век руслита

Примерно так назывался мой доклад когда я еще был студентом. Смело конечно, но в этом есть определенная правда. Творчество автора плохо изученно, тем более интересен был анализ произведений относительно тенденций российской литературы того периода (читай серебрянный век русской литературы). Сравнительный анализ проводил со многими авторами-символистами, футуристами и т.д. Очень много общего (приемы и т.п.), хотя естественно преобладающая национальная направленность произведений Туя ставит его обособленно. Вот случайно наткнулся в интернете на несколько его стихов из Цветостепи. Решил запостить парочку.

В РОДИМОЙ СТЕПИ
Здесь, вдали от шума, пыли, воплей, стона,
В вечной неге простоты,
Под синеющим узором небосклона
Юрты юртятся в степи.
Травы солнцу рады… Травы дышат майно.
Улыбаются цветы.
Простота степная увлечет бескрайно
Красотою простоты!
Здесь порою стоном стонет песнь шамана –
Первобытные стихи…
Бестелесным духам, божествам без стана
Зашаманят степняки.
На степи родимой в травах цветостепи
Разыгрались табуны!
Степи степят юрты. Юрты юртят степи.
Неразрывные мои.

ДОЧЬ СТЕПЕЙ
(БУРЯТКА)
Вечно бедная и бледная
Жалко брошена в неволе…
Тьма злосчастно-беспросветная
Давит, давит, ее волю…
Старших в роде осуждения
Молчаливая боится
Не вступая в рассуждения,
Всем готова покориться…
За калым бурятка бедная
Замуж молча выдается…
И незрело – предрассветная
С плачем мужу отдается…
Тяжела ты, жизнь улусная,
Жизнь сестры моей родимой!
Хоть и светишь, безыскусная,
Красотой неуловимой.

Добавлено: 04.03.06, 23:56 +0000

О Солбонэ Туя, или Петре Дамбинове, можно прочитать тут
www.buryat.info

Добавлено: 17.04.07, 22:49 +0000

Наткнулся на своем старом компе на файл с материалами по Дамбинову, и там же нашел стихи из его "Цветостепи". Вообщем еще немного творчества Солбонэ Туя.

СЫН СТЕПЕЙ

Да что мне город многошумный,
Где только злобит злоба лжи?
Где редко встретишь, простодушных.
Простых и близких, для души!
Коль упоенный я свободой,
Живу степною широтой!?
Коль дом в степи — сама природа
С благоухающей травой?!
Да что мне город многошумный,
Его изысканный наряд?
Во Мне степном и простодушном
Одни порывы коль горят!
Коль сын приволья и простора
С его безбрежной широтой,
Где без указа, без призора
Живу одной лишь добротой.
Пусть буду правнук Чингисхана
С его воинственной душой,
Пусть сын я грязного шамана —
Горжусь своею простотой».

ИЗ СТРУН ТОСКИ

Опять тоскою такой знойной
Душа нежданно вся налилась.
Ах, как томительно и больно
Змеею в сердце она впилась!
Да что ей надо в моих глубинах,
В глубинах юных Моей души?
Какой боженок иль чертовщина
Впустила в сердце мороз тоски!?
Ах, как сжимает, сжимает сердце
Тоска холодной и злой рукой?
Какою лаской ему согреться?
И где найдет оно покой?
А впрочем, к черту все, что тоскливо —
Позорно душу залить тоской!
Мое ведь сердце полно порывов
И бьется юных надежд струей.
Пусть демон хмурый, пусть сын изгнанья
В тоске морозной найдет свой мир!
А мне не надо тоски терзанья,
Во мне лишь — песни поющих лир!

ИЗ СТРУН ЛЮБВИ

Цветущая нега твоя беспримерна...
Поверь, я тобою дышу!
С тобою умчаться к звездам беспредельным
Орлом поднебесным хочу!
Как ласково нежны влюбленные очи,
Как милы, сердечны они...
Мне нет при тебе неолуненной ночи —
Во мне при тебе лишь огни!
И в ласках моих запылает твой образ,
Порывом весенним маня.
Улыбка твоя и чарующий голос
Все манит любовью меня!
Ты радость, ты ласку приносишь с собою...
Тобою я только дышу.
Приди же ко мне и побудь же со мною...
И прямо скажи мне: «люблю».
_________________
"Спойте вольную песню ветра, Расскажите забытую сказку – Мы устали считать километры И оглядываться с опаской." (c) tarbagan

Добавлено: 18.04.07, 01:33 +0000

Из статьи Тристры Ньюиэр о Петре Никифоровиче Дамбинове

«… в родимом улусе Заглике»

Петр Дамбинов родился 2 февраля 1892 года в улусе Заглик Боханского аймака, что на юго-западной оконечности современного Усть-Ордынского автономного округа к западу от озера Байкал. Это более чем биографический факт - это объясняет многое из его юности. Эхирит-Булагатские и Аларские буряты, живущие к западу от озера Байкал значительно отличались от бурят, проживавших далее к югу и востоку. Они говорили на своих диалектах, много занимались земледелием и стали объектом кампании массового обращения в лоно Русской Православной церкви в XIX веке. Несмотря на миссионерскую активность и в отличие от бурят, исповедовавших тибетский буддизм, западные буряты продолжали придерживаться бурятской народной религии, молились онгонам (семейным защищаюущим божествам и его изображениям) и делали жертвоприношение лошадьми. И то, и другое порицалось буддийским духовенством. Дамбинов описывает личный опыт, связанный с этими традициями, отмечая, что эти верования «заставляли меня дрожать и трепетать перед какой-нибудь шкуркой зверя или тряпкой с изображением какого-нибудь онгона или заяна…».

Родной аймак Дамбинова, Боханский, имеет особую славу. Бохан был родиной многих передовых фигур начала XX века, как Михаил Богданов [1], который был значительной фигурой во времена юношества Дамбинова. Близость этого района к Иркутску, главному сибирскому центру торговли с Цинской империей, позволял ему сильнее интегрироваться в сибирскую экономику и приводил к возрастанию активности бурятских негоциантов, таких как Михаил Пирожков, который нанял среднего брата Дамбинова на работу. Бурятские купцы, обычно выступавшие в роли посредников или торговцев без лицензии, были стабильной частью экономики Иркутска и извлекали выгоду из расширения торговли в Иркутской области в конце XIX века. Многие семьи в Бохане и в среде западных бурят были бедными земледельцами и скотоводами, и Дамбиновы не являлись исключением. Одним из ярчайших детских воспоминаний Дамбинова был недостаток еды, «доводящий всю семью до полуголодного существования…» на черном хлебе и чае. Эта крайняя нужда усугублялась длительной болезнью и скоропостижной смертью обоих родителей Дамбинова около 1900 года.

Несмотря на трагический поворот обстоятельств, Дамбинову удавалось с помощью родственников и соседей посещать двухлетнюю школу недалеко от Иды. После окончания этой школы учитель побудил Дамбинова и его друга поступить в Жердовское сельскохозяйственное училище, расположенное в 40 верстах от Иркутска. Его семья, главой которой теперь стал его старший брат, не противились идее, но была не в состоянии оказывать финансовую поддержку его учебе. Так, в 1907 году Дамбинов провел лето, работая в поле и готовясь к вступительным экзаменам, которые сдал «к своему собственному удивлению».

Хотя сетования Дамбинова на то, что учеба в училище дала ему мало в смысле общего образования, там он вошел в близкий контакт с общественно прогрессивными кругами Иркутской семинарии и с другими бурятскими студентами Иркутской области. Эти студенты находились под сильным влиянием идей бурятского национального движения, которое после 1905 года начало быстро получать организационное оформление. Хотя это движение было очень неоднородным в смысле политических, культурных и религиозных убеждений его активистов, в общем его участники высказывались за большую административную автономию бурят (или, по меньшей мере, возвращение к системе степных дум по Сперанскому), защиту бурятских земель от вторжения русских колонистов, образовательные и культурные реформы. Националистская бурятская молодежь Добайкалья принялась за организацию митингов и «культурных мероприятий», делая постановки, ставя танцевальные и песенные представления, часто дидактические по характеру и критичные в отношении как царистского режима, так и отсталых местных традиций. Многие из этих театральных постановок проводились в самом Бохане. Так Дамбинов попал в эту относительно активную среду и начал читать запрещенную литературу, такую, как, например, «Воспоминания революционера» Кропоткина, что едва не стало причиной его отчисления из училища. Вместе с двумя близкими друзьями Дамбинов основал учебный кружок для обсуждения вопросов по логике, психологии, истории, философии и истории российской общественной мысли. Молодые люди назвали этот кружок «Солбон», и это имя положило «начало моему литературному псевдониму – Солбонэ Туя».
_________________
зкщ ищтщ згидшсщ

Добавлено: 18.04.07, 18:13 +0000

Нынче тетки уж не те, сами кого хочешь обидят :D
_________________
"Спойте вольную песню ветра, Расскажите забытую сказку – Мы устали считать километры И оглядываться с опаской." (c) tarbagan

Добавлено: 18.04.07, 18:36 +0000

о времена, о нравы ))
_________________
current mood: `утром смузис, вечером буузис...`

Добавлено: 19.04.07, 03:28 +0000

О времена, о бабы )))
_________________
Послушно взираю на лик своего ламы
Но вновь неумолимо предстает предо мной твое лицо, красавица

Добавлено: 21.04.07, 00:10 +0000

Хотя Дамбинов и заявлял о своей преданности «отцу революции, Октябрю», в своем письме в Правду за 1923 год, отказываясь от своего эсэровского пути, Октябрьская революция, как кажется, не оказала немедленного и сколько-нибудь значительного воздействия на бурят или на города Байкальского региона, несмотря на приписанный ей позднее статус социального Рубикона, то есть события, перезапустившего часы истории. Так, в октябре 1917 года Всебурятский съезд, проводившийся в Верхнеудинске, делегировал в Петроград нескольких представителей, включая переводчика и активиста Цокто Бадмажапова, для представления доклада перед Временным правительством и прошения о каких-то административных реформах для бурят. По возвращении в Сибирь Бадмажапов доложил о том, что «прибытие бурятских делегатов совпало с большевистским переворотом и сменой власти; ни одно министерство не работало как положено, и нам не к кому было обратиться» (цит. по Батуев и Батуева 1994: 78). Эти слова, передающие глубокое разочарование продолжающимся политическим хаосом в Петрограде, поразительно отличаются от тех хвалебных гимнов, которые пела Октябрю интеллигенция в поздние годы.

Гораздо более важное значение для бурятской национальной интеллигенции имела Февральская революция 1917 года. И снова, в контраст духовному аспекту, который Дамбинов приписывает Октябрю, он относится к Февральской революции как к хронологическому водоразделу в своей автобиографии, отмечая: «Февральская революция застала меня в Укыре Боханского аймака на должности учителя». Ко времени Октябрьского переворота Дамбинов уже переехал в Иркутск и был вовлечен в политику. Разница в используемой терминологии – а это 1925 год – говорит о том, что Дамбинов считал Февраль и Октябрь разными событиями. Делавшийся Дамбиновым скрытый акцент на Февраль ощущается и в других событиях, произошедших в среде бурятской интеллигенции. В отличие от кажущейся апатии по отношению к Октябрю, описанной выше, Февральская революция вызвала волну активности бурятских националистов, как в примере с Бурятским национальным комитетом (Бурнацкомом). Основанный в Чите в апреле 1917 года на собрании таких важных бурятских активистов, как Э-Д. Ринчино [2], Г. Цыбиков [3], М. Богданов, Б. Барадин [4] и Ц. Жамцарано [5], Бурнацком вскоре открыл местные филиалы, часто обеспечивая единственную администрацию в этих районах, несмотря на то, что Комитету не хватало признания со стороны Временного правительства. На всебурятских съездах, проходивших каждые два-три месяца в 1917 году в нескольких городах До- и Забайкалья, Конгресс объединял бурят, принадлежавших широкому разнообразию политических направлений, в поддержку бурятской автономии, за исключением консервативных казацких организаций. Это движение, как представляется, получило толчок со стороны Февральских событий, что резко контрастирует с тем прохладным приемом, которым большинство бурятских националистов встретило новость об Октябрьском перевороте. Эта относительная апатия совсем скоро пройдет, как только Гражданская война в России распространится на Байкальский регион. Период с 1918 по 1920 гг. был полон минут невзгоды, о которых Дамбинов говорит в своей автобиографической поэме:

Моя совесть чиста (из «Цветостепь», 1922)

…Я приехал сюда для работы,
Чтоб народу родному служить
Чтоб в минуты жестокой невзгоды
Испытанье его разделить!

Я считал своим долгом священным
В трудный час за народ свой страдать…
И ему, что во мне драгоценно,
Я решил неизменно отдать

Я в родимом улусе – Заглике
Своих братьев оставил, сестер…
И живы-ли они, иль убиты –
Я не знаю, не знаю с тех пор!

И по ним я скучаю, тоскую,
Ноет сердце порою по ним;
Но считаю в минуту такую
Смело биться с врагом я лихим

Моя совесть чиста пред народом,
Я был честен всегда перед ним
Был с народом в минуты невзгоды –
До конца буду с ним, только с ним! [6]

Этот период наложил печать на будущую судьбу Дамбинова, хотя, судя по его автобиографии 1925 года, и он отличается запутанностью. Сравнивая ее, со всей присущей ей сбивчивостью и отступлениями, с другими документами тех лет в Забайкалье, мы все же можем получить большее понимание того, что представляла из себя его жизнь в бурятской общине в те бурлящие годы.

К концу 1917 года Дамбинов переехал в Иркутск и записался в эсеры (Иркутскую организацию). Вот как сам объясняет в своей автобиографии свое присоединение к эсерам: «Я верил, что они были наиболее революционной партией с одной стороны, а с другой, я думал, что это была единственная партия, в чьей программе учитывалось широкое национальное самоуправление, даже до уровня территориальной автономии». Кроме работы с эсерами, Дамбинов также был членом Национального комитета и, наконец, чиновником провинциальной земской администрации до его ареста силами безопасности Колчака в 1919 году. В 1920 году, как Дамбинов утверждает в письме в Правду от 1923 года, он разошелся с эсерами, которые отказались послать своего представителя в администрацию Дальневосточной Республики, в которой доминировали большевики. Дамбинов, однако, отправился в Читу «как представитель своего народа» (но не как эсер) и стал работать на Бурнацком.
_________________
зкщ ищтщ згидшсщ

Добавлено: 21.04.07, 03:18 +0000

Автобиография
Петра Никифоровича ДАНБИНОВА

Родился в 1892 году 2 февраля в улусе Заглик, Боханского хошуна и аймака в семье бедного бурята-крестьянина, занимавшегося хлебопашеством. Условия жизни, при которых я рос и воспитывался были крайне неблагоприятны: с одной стороны, среда, которая давила своею косностью, темнотой и религиозным фанатизмом, доходящим до того, что заставляли меня дрожать и трепетать перед какой-нибудь шкуркой зверя или тряпкой с изображением какого-нибудь онгона или заяна (шаманского духа или бога), с другой — нужда в насущном хлебе, доводящая всю семью до полуголодного существования, и постоянная болезнь родителей, сопряженная с почти непосильными шаманскими камланиями (молебствие).
Очень часто бывали случаи, когда по целым неделям, а иногда целый месяц вся семья питалась черным хлебом и чаем, о мясе, вообще об еде или ужине не приходилось тогда думать.
Точно не помню, в каком году, но приблизительно мне было тогда лет шесть или семь,- среднего брата отдали в работники Боханскому купцу Михаилу Пирожкову и этот брат немного помог семье тем, что заработал одну лошадь в течение лета. Особенно тяжело было после смерти матери, которая умерла, когда мне было восемь лет и отца, который умер на другой же год после матери. С шести лет я начал работать в поле — боронить и жать. Пахать сохой начал с двенадцати лет и пахал и вообще выполнял всю черновую работу по сельскому хозяйству до поступления в Жердовское сельскохозяйственное училище.
Поступил в Жердовское с.-хозяйственное училище в 1907 году и совершенно неожиданно для себя. Я со своим товарищем был у своего бывшего учителя, который сообщил нам программу поступления в Жердовское с.-х. училище. Вернувшись домой, я заявил старшему брату, который после отца и матери, остался главой семьи, о своем желании учиться. «Учись, но, как видишь денег у нас совершенно нет», — ответил брат.
Получив, таким образом, согласие на учение, я целое лето работал на пашне, каждый свой досуг употреблял на подготовку для поступления в с.-х. школу. Осенью того же года, т. е. в 1907 году я поступил в Жердовское сельско-хозяйственное училище на казенный счет.
Эта школа находилась в 40 верстах от г. Иркутска. Летних каникул у нас совершенно не было, так как летом велись практические занятия по сельскому хозяйству, почему в продолжение пяти лет, т. е. вплоть до окончания его я был оторван как от массы, так и от города. Несмотря на это под руководством одного своего товарища Касьянова, который держал постоянную связь с революционными семинаристами г. Иркутска, я впервые познакомился с революционными идеями в стенах этой школы. Однажды администрация школы застала меня за чтением «Речи бунтовщика» Кропоткина, за что я чуть не был исключен из школы. В смысле общего развития Жердовская с.-х. школа мне дала очень мало. Первое и более сносное развитие я получил в самообразовательном кружке «Солбон», который был образован в Эхирит-Булагатском аймаке (место моего учительства) мною и двумя моими товарищами Т. Зандановым и А. Халмашкеевым. В кружке мы в течение лета прошли логику, психологию, историю философии и историю русской общественной мысли по книге Иванова-Разумника. Между прочим, от этого кружка берет начало мой литературный псевдоним «Солбонэ Туя».
Членом партии социалистов-революционеров я являлся с 1917 года (Иркутской организации). Записался в эту партию потому, что считал ее тогда самой революционной партией, с одной стороны, и, с другой стороны, думал, что это единственная партия, программа которой предусматривает широкое национальное самоопределение, вплоть до территориальной национальной автономии. Работал, в Иркутской организации в качестве рядового члена партии и ни в какие органы ст. партийной организации не избирался и не назначался. Работал в Губернской земской управе совместно с членами тогда партии Яковлевым, Нетелиным, Неупокоевым и Филипповым.
Первое мое крупное расхождение с партией было в 1920 году, когда я был командирован Иркутским Ревкомом во главе с тов. Янсоном Я. Д. в Верхнеудинск для организации революционной власти после атамана Семенова. Когда краевой комитет партии социалистов-революционеров вместе с меньшевиками отказался дать своих представителей в Дальне-Восточное Революционное Правительство во главе с коммунистами в г. Верхнеудинске, я разошелся с ними и вошел в Правительство, как Представитель Бурят-монгольского Народно-революционого Комитета. Формально тогда не подавал Заявления о своем выходе из партии социалистов революционеров. Свой выход из партии эсеров лишь оформил в Москве письмом в «Правде» от 5 апреля 1923 года. Причиной ухода из партии социалистов революционеров является мое безоговорочное признание Советской власти.
До февральской революции я учительствовал. Будучи учителем работал в потребительском обществе Тальяно-Укырского кооператива в качестве председателя Ревизионной комиссии. Выступал против так называемого бурятского красного креста во время войны. За это выступление по доносу Эхирит-Булагатских кулаков во главе с Ханхасаевым подвергался обыскам царской полиции, которая не находя у меня при обыске никаких материалов, воздержались от ареста. Колчаковской охранкой по инициативе генерала Сычева, как потом я узнал, будучи членом Губернской Земской управы и тов. Председателя Иркутского Национального Комитета, был арестован за подозрение в связи с коммунистами. Освободили меня тогда при содействии Управляющего губернией П. Д. Яковлева и председателя Губернской Земской Управы Я. Н. Ходукина. В октябре 1922 г. перед объявлением Советской власти на Дальнем Востоке был арестован в Чите и выслан в Советскую Россию за формальную принадлежность к партии социалистов революционеров. С 17 января 1923 г. по 9 января 1925 года жил в Москве.
Февральская революция меня застала в Укыре Гюханского аймака на должности учителя. Во время Октябрьского переворота жил в Иркутске в качестве члена национального комитета. После организации Земства я был выбран членом Губернской Земской Управы, которым остался впредь до моего ареста Колчаковской охранкой, т. е. до конца 1919 года. В свержении Колчаковской власти принимал активное участие как один из членов Губернской Земской Управы. После передачи власти политическим центром Иркутскому Революционному Комитету, я последним был командирован, как указал выше, в Верхнеудинск. Здесь стал во главе Бурятского Народно-Революционного Комитета, и. как таковой, вошел в Дальне-Восточное Правительство во главе сначала с Краснощековым, а потом Червонным (Б. ШУМЯЦКИМ).
После пробития, так называемой Читинской пробки, я был командирован в ЧИТУ на конференцию Областных правительств Дальнего Востока в качестве члена конференции. С этого момента до октября 1922 года работал в Чите в качестве председателя Бурят-Монгольского Народно-революционного Комитета, тов. Председателя Дальне-Восточного Учредительного и Народного Собрания, председателя бурят-монгольской фракции этих собраний, председателя Бурят-монгольского Автономного Управления, председателя Бурят-монгольского Ц.К. помощи голодающим и члена Ц.Д.В.К. помгол.
С 1923 года по 9 января 1925 года работал в Москве в качестве технического консультанта по делам бурят-монголов Дальнего Востока при Бурятском представительстве и старшим хозяйственным агентом промбанка.
Из литературных моих работ могу указать на брошюры «О бурятском самоуправлении», изданной в Верхкеудинске в 1920 г. и «К истории развития бурят-монгольской общественной мысли», изданной в Чите в 1921 году.
Имеется сборник первых моих стихов «Цветостепь», изданный в Чите в 1922 году. Сотрудничал в Москве в «Известиях» ВЦИК и «Правде», «Крестьянине», «Красной Ниве», «Рабочем Журнале». Состою членом группы всероссийских пролетарских писателей «Кузница». Считаю наиболее целесообразной работу в области художественного искусства.
10.04.1925 г.
П. Данбинов
_________________
"Спойте вольную песню ветра, Расскажите забытую сказку – Мы устали считать километры И оглядываться с опаской." (c) tarbagan

Добавлено: 24.04.07, 03:57 +0000

"Не ругай меня за слабость песнопенья,
Я пока ведь только Солбонэ Туя".

Извиняюсь за неточную цитату. Скромность отличает талантливых от прочих...

Добавлено: 24.04.07, 05:12 +0000

от прочих гениев. :)

а дяденька действительно талантлив.
даешь еще Пирожковых!
_________________
мой сайт

[quote="MSlav"]Примерно так назывался мой доклад когда я еще был студентом. Смело конечно, но в этом есть определенная правда. Творчество автора плохо изученно, тем более интересен был анализ произведений относительно тенденций российской литературы того периода (читай серебрянный век русской литературы). Сравнительный анализ проводил со многими авторами-символистами, футуристами и т.д. Очень много общего (приемы и т.п.), хотя естественно преобладающая национальная направленность произведений Туя ставит его обособленно. Вот случайно наткнулся в интернете на несколько его стихов из Цветостепи. Решил запостить парочку.

здравствуйте не могли бы вы помочь с анализо стихов Солбонэ туя хочу написать доклад про него

вы тоже можете еще как нибудь мне помочь материалом о Солбонэ туя, заранее благодарю

Добавлено: 28.04.11, 14:27 +0000

spasibo,MSlav,za temu :)

Обсуждаемое